считает директор Центра стратегических исследований Андрей ПИОНТКОВСКИЙ
- КАК бы вы определили модель государства, которая сформировалась у нас за последние 4 года?
- Я бы назвал ее бюрократическим капитализмом с очень сильной ролью государства. И в этом нет ничего оригинального. Эта модель апробирована в странах Юго-Восточной Азии и Латинской Америки. Но пример этих государств для России непоказателен. Принципиальная разница в том, что для этих стран бюрократический капитализм был своеобразным переходом от аграрной экономики к индустриальной. У нас иная цель - перейти от индустриальной экономики, которая была в Советском Союзе, к постиндустриальной. Эта модель ее не достигает. "Майкрософт" в такой атмосфере не появится. Политические и экономические свободы, а не удвоение производства чугуна, угля и стали - абсолютно необходимый ингредиент постиндустриального общества.
Мне кажется, 2004 год будет пиком, "золотым веком" той государственной модели, которая выстроена у нас за последние 4 года. Дальше могут быть большие неприятности.
- Есть какие-то тревожные симптомы?
- Парламентские выборы - это оглушительный и опасный успех Кремля. "Единая Россия" имеет не просто большинство в парламенте, ее представители возглавляют все думские комитеты.
ФАКТИЧЕСКИ по такому же принципу был "отстроен" Совет Федерации. Про суды, прокуратуру тоже все известно. Но когда власть контролирует все, она теряет контроль над ситуацией, потому что перестает получать обратные сигналы от общества. Она становится слепа, глуха и, как следствие, беспомощна. Я уж не говорю про экономический фактор. Пока сохраняются высокие цены на нефть, будет иллюзия стабильности. Но, несмотря на трудности США в Ираке, очевидно - американцы оттуда не уйдут и мало-помалу наведут порядок. Как только на мировом рынке появится иракская нефть, кончится и время "бешеных нефтедолларов". К 2005 г. мы увидим разрушение мифа экономической стабильности.
- Но ведь парламентские выборы лишь высветили настроения общества, а партии-победители эти настроения как раз уловили.
- Это настроения политэлит, а не общества в целом. И не мне вам объяснять, как с помощью известных технологий желание политэлиты превращается в желание общества. Вспомните, как в начале думской кампании 1999 г. едва ли не вся политэлита кричала, что Примаков - это наше все. А потом выяснилось, что он старый джентльмен с больными суставами, а наше все - это никому тогда не известный В. Путин. В сентябре 2003 г. "Единая Россия" и КПРФ шли на равных, а через 2 месяца партия власти стала кумиром. Так что, мне кажется, правомерно говорить не о запросе общества, а о запросе элиты. Парадокс неработающих политсистем в том, что они не отвечают интересам общества в целом, но абсолютно устраивают властные группировки. Но я согласен с тем, что президент блестяще отвечает желаниям политэлиты. А вот о его рейтинге в обществе, на мой взгляд, говорить сложно. Реальный рейтинг президента должны показать мартовские выборы. Правда, лишь в том случае, если соперники президента будут людьми содержательными. Иначе выборы превратятся в фарс.
- То есть в списке должны остаться хотя бы Глазьев и Хакамада?
- В противном случае есть гигантская опасность того, что население может не прийти на избирательные участки. Ведь до сих пор мы имели опыт судьбоносных президентских выборов, но даже при этом явка избирателей не превышала 60%.
Администрация президента оказалась в трудной ситуации. Сейчас ей нужно решать две абсолютно разные задачи, которые требуют двух противоположных стратегий. Самое страшное - не допустить явку ниже 50%. Для этого нужно "набросать" как можно больше содержательных кандидатов, чтобы люди заинтересовались и пришли. Для этого подходят и Глазьев, и Хакамада, и даже в какой-то степени Харитонов. С другой стороны, есть опасность переусердствовать. Если вдруг президент, чей рейтинг заоблачен, получит меньше 50%, тогда эти кандидаты окажут ему медвежью услугу. Как из этой ситуации выходить, непонятно. Какую стратегию выбрал Кремль, мы увидим после 28 января. Потому что ясно, что собрать 2 млн. подписей могут лишь те кандидаты, которым власть будет активно помогать.
- Вы говорите о том, что элита навязывает обществу определенную идеологию. Может быть, нужен некий паровоз в виде экономических реформ, чтоб идеология наконец отступила на второй план?
- Идеология нужна власти для того, чтобы помогать элите распоряжаться собственностью. Вся наша демократическая революция по существу была сознательной операцией партноменклатуры по конвертации их абсолютной политической власти в громадную экономическую власть отдельных, наиболее выдающихся ее представителей. Тогда возникли понятия "экономическая свобода", "интеграция в западное сообщество" и т. п. В 1999 г. часть элиты, которую обычно связывают с семьей первого президента, хотела закрепить за собой громадную собственность, которую она приобрела в предыдущий период. Сейчас новые люди хотят получить свою часть уже поделенной собственности, появляется новая "фишка" - наказать олигархов. Но не получится ли так, что 5-6 олигархов ельцинского помета заменят новыми? Деньги и власть по-прежнему неразрывно связаны между собой. Для того чтобы заработали рыночные механизмы, нужны определенные ограничители власти, ее санитары - независимые суды, свободные СМИ, оппозиционные партии. Торжество власти опасно. Вспомните, разве в 1983 - 1984 гг. КПСС что-то угрожало? А с середины 80-х ее власть начала обвально рушиться. Ведь и сейчас есть много недовольных сложившейся ситуацией. Правда, пока это недовольство затаившихся трусов, обреченных на несмолкающие аплодисменты. Но как поведет себя эта часть элиты при неизбежном обострении экономических и социальных проблем?
Выбор маршрута