КОГДА в конце декабря Алиса ФРЕЙНДЛИХ, одна из выдающихся российских актрис, сыгравшая в таких фильмах, как "Служебный роман", "Подмосковные вечера", "Жестокий романс", сломала ногу, продюсер спектакля "Калифорнийская сюита", который актриса играет в Москве и Петербурге, находился на грани нервного срыва - все билеты были давно распроданы. Но для Фрейндлих вопрос, выходить ли ей на сцену, даже не стоял. А как же иначе?
- НУ И ЧТО, что я сломала ногу? У меня впереди еще 13 спектаклей подряд. И если я на три недели, которые мне предписано ходить в гипсе, сойду с арены, то сколько потеряю? Пока могу, буду играть. Хотя понимаю, что это неправильно.
- Значит, в своей шкале ценностей вы у себя не на первом месте?
- (Смеется.) Не-ет. Во всяком случае, в моей жизни достаточно компромиссов. Уже не говорю про то время, когда были строгие предписания ставить определенные спектакли. В сезон надо было сыграть три советские пьесы и только одну классическую или западную. Приходилось играть роли, которые мне совершенно не нравились. Надо было себя подавлять в этом плане и соответствовать требованиям.
- А вы кто - реалист или оптимист?
- Скорее реалист.
- Вам тяжело жить?
- Бывает и так и так. В общем, непросто. Я сегодня все чаще и чаще - может, это связано с возрастом, когда оценки не такие легкомысленные, - вспоминаю, что Раневская попросила написать на своем надгробном камне: "Умерла от омерзения". Люди теряют нравственность с такой бешеной скоростью, что мне становится страшно за внуков. Что из них получится, когда они вырастут и станут выбирать себе ценности, когда выбирать-то почти не из чего?
- Вам, может быть, свойственно себя "накручивать"? Все на самом деле не так уж плохо, а вы себе внушаете, что все ужасно?
- К сожалению, я склонна преувеличивать всякие неприятные мысли. Понимаю, что мысль энергетична, но первый импульс - страх. Я очень многого боюсь.
- Чего?
- Вдруг что-то случится с моими близкими. До сих пор боюсь сцены, особенно если долго не было спектакля или какая-то новая, непривычная обстановка - город, страна, зал. Это постоянные страхи. Другое дело, что я пытаюсь их чем-то гасить. Знаю, что страх не приводит к хорошим результатам. Это и есть предмет какой-то внутренней борьбы.
- Вы осознаете себя великой актрисой?
- Как я могу это понимать? Я иногда слышу такие оценки и думаю: что ж вы так торопитесь? Дайте помереть. А потом уже цените.
- На горло собственной песне часто приходится наступать?
- Приходится. Я, например, всегда ограничивала себя в количестве работы, потому что понимала, что эта нещадная амортизация в конечном итоге приведет к опустошению. Нельзя работать мало, потому что появятся страх и неуверенность в себе. Но нельзя работать и чрезмерно много. Надо уметь балансировать. Сейчас я принадлежу не только театру, но и другим проектам - играю у Виктюка, потом - "Калифорнийская сюита", классик-шоу на стихи Цветаевой. Увы, мне не удается так разложить пасьянс, чтобы иметь еще и возможность отдыхать...
- У вас есть работы, которыми вы гордитесь?
- Гордиться можно, только когда что-то позади. Я, например, горжусь, что сыграла Малыша в "Малыше и Карлсоне". Мне доставило невероятное удовольствие окунуться в детство и всмотреться в свою подрастающую дочь.
- Сколько сейчас вашим внукам?
- 7 и 5 лет.
- Быстро выросли?
- Вот тут как раз нет. Они ведь на моих глазах растут. Иногда даже думаю: что же они так медленно взрослеют, я же не успею увидеть их большими.
- Почему вас назвали Алисой? Тогда это ведь было достаточно редкое имя?
- Да. Книжка Кэрролла "Алиса в стране чудес" в то время не была так популярна. Это папа придумал. Не знаю, что пришло ему в голову. У мамы были совсем другие намерения - она хотела назвать меня Наташей. На что бабушка и папа сказали: "Что же ты создаешь девочке такую странную кашу - Наталья Бруновна Фрейндлих?" В результате меня и назвали Алисой.
- Свое детство часто вспоминаете? Какие у вас самые яркие воспоминания?
- Когда папа (Бруно Фрейндлих - известный актер. - Ред.) приходил с репетиции, обязательно ложился днем поспать. Для него дневной сон был как "Отче наш". Папа и мне эту потребность передал. И вот однажды он прилег и оставил меня совершенно одну - бабушка чем-то занималась, мама ушла на работу. Я долго ходила около него кругами, не давая заснуть. И когда он наконец задремал, карандашом ткнула ему в глаз. Хотела таким "садистским" образом разбудить его. Была за это выпорота и поставлена за печку в угол. Помню, будто это было вчера.
- Позволяете себе иногда лениться?
- Я могу лениться в быту. У меня дома такие завалы всяческих бумаг - сценарии, пьесы, - что нужно месяц, чтобы во всем разобраться и навести порядок. А я думаю: а, ладно! Умру - Варя, дочка, бульдозером все вывезет из дома. Только предупреждаю: "Варька, все подряд не вышвыривай. Потому что среди бумаг может быть автограф Астрид Линдгрен или записки Тарковского".
- Вы думаете, что называется, о вечном?
- Нет. Потому что я занимаюсь тем делом, которое совсем не вечно. Что толку думать о вечном, если в вечности ничего не остается, кроме памяти тех людей, которые видели спектакли? Но ведь и они уйдут. Останется, может быть, только кино. Но что такое кино?
- А почему вы не снимаетесь? Не нравится то, что предлагают, или не предлагают ничего?
- Интересного ничего не предлагают. А на пустяки мне не хочется тратить дефицитное сегодня для меня время.
- Переживали, когда вам не дали Госпремию за "Служебный роман"? Лауреатами стали все, кроме вас...
- Нет, я настолько привыкла к каким-то ограничениям, которые были приняты в Совдепии. Мне было даже смешно.
- У вас есть любимые философские высказывания или пословицы?
- Когда я училась в институте, мой педагог постоянно повторял: "Если бы молодость знала, если бы старость могла". Мудрость этой фразы я осознала гораздо позже. Пословица "Маленькая ложь рождает большое недоверие" сослужила мне добрую службу, когда у меня подрастала дочь. У меня было мало времени на ее воспитание, хотя я убеждена, что наставления ничто по сравнению с собственным примером. Однажды Варя не сделала уроки, а мне сказала, что все в порядке. В наказание я заставила ее целую тетрадку исписать этой фразой. И достигла успеха. Слава тебе, Господи, я больше никогда не ловила ее на том, что она сказала неправду, за всю ее 30-летнюю жизнь.
- Обидно, когда о вас говорят неправду?
- Ну а как же? Как у всех Стрельцов, у меня обостренное чувство справедливости.
- В одном из интервью прочитал рецепт вашей диеты - тратить нервы, которые лучше всего жгут калории.
- Да, это ведь действительно так. Если не тратить нервы, то нечего делать в театре. Нечего туда ходить и заниматься этой профессией.
Любимец женщин, баловень судьбы