- Выход на свободу лидеров октябрьского мятежа вызвал у одних ликование, у других - шок. Многие однозначно воспринимают эту амнистию как огромное поражение Президента России. Попробуем разобраться, что происходит на сцене, а что - за кулисами.
В ХОДЕ обсуждения амнистии партия Шахрая, больше всех претендующая на то, чтобы считаться "ельцинской" и "черномырдинской", включающая несколько министров правительства и фактического вице-премьера, члена Совета безопасности, - вдруг поддержала амнистию. Нельзя даже предположить, чтобы лидеры, готовые пуститься "во все тяжкие" ради приобретения их партией статуса президентской, могли действовать без консультаций на самом верху. Тем более, что переход партии Шахрая на позиции поддержки амнистии произошел именно тогда, когда стало очевидно, что только своими силами оппозиционные фракции амнистию узникам Лефортова провести не могут.
Казанник мог угрожать своей отставкой до голосования в Думе. Не угрожал. Напротив, поощрял Думу: я выполню ее решение.
Далее, Генпрокурор подал в отставку после того, как освободил узников. Он явно "подыгрывал" своему преемнику, избавляя его от критического решения.
За публичными акциями амнистии стоял другой, закулисный процесс. Какой же именно?
"Стариков" новым лидерам Думской оппозиции было выгодно освободить так, чтобы они остались на вторых ролях или вообще ушли из политики. Поэтому "думцы" явно подождали бы с амнистией, не подгоняй их администрация.
Президентское окружение понимало, что на фоне падения авторитета правительственного лагеря судебные процессы могли стать более выигрышными для обвиняемых. Нельзя же обвинять кого-то в саботаже шоковой терапии, если сами от нее отказываемся? В общем, соблазн отказаться от процессов стал увеличиваться. Но очень хотелось, чтобы отказ был акцией кого-то со стороны. Это избавило бы администрацию от необходимости давать объяснения.
Так как в Думе большинство депутатов было связано обещанием освободить узников - надо было этим воспользоваться. Но не только новые лидеры оппозиции предпочитали бы перевод заключенных на вторые роли, но и администрация хотела этого же. Ей было очевидно, что в данный момент у оппозиции нет общего сильного лидера. А новым деятелям - это тоже понимала администрация - понадобится не один год, чтобы в глазах народов России стать достойными претендентами на посты Президента или главы правительства. Поэтому администрация боялась больше не тех оппозиционеров, которые заседают в Думе, а тех, которые проходят по процессам.
ПРИЕМЛЕМЫЙ для обеих сторон вариант амнистии легко просматривался в освобождении с условием не участвовать в политической деятельности и в выборах до очередных выборов Президента и Думы. Но именно этот очевидный вариант амнистии не был реализован. Почему?
Президентская команда всегда искусно использовала фактор страха перед противниками реформ. В апреле 1993 г. на референдуме удалось все свести к борьбе двух лагерей - сторонников и противников реформ. Во время сентябрьско-октябрьского кризиса тоже удалось создать обстановку противостояния. А в декабре, как ни пытался "Выбор России" создать единый блок, как ни пытался представить выборы как борьбу двух сил, - ничего из этого не вышло. После выборов началась истеричная кампания борьбы с угрозой фашизма. Идея была старая: сначала загнать всех демократов под флаг антифашизма, а затем - в пропрезидентский блок.
И теперь администрация от идеи "объединения" под воздействием страха за судьбу реформ не отказалась. Но где же взять страх? Ход реформ был такой, что страх за реформы все больше связывался с некомпетентностью самой администрации. Жириновский и Зюганов никого не пугали. Вот и появилась идея освободить гэкачепистов и октябристов, чтобы восстановить обстановку психоза, истерии и страха среди демократических сил. Именно это желание подтолкнуло администрацию к тому, чтобы пойти на амнистию без условий.
Надо, конечно, будет драматизировать амнистию. "Измена" одной из президентских партий (на эту роль, конечно, пойдет самая послушная). "Драматическая" отставка Генерального прокурора. "Разногласия" среди советников и помощников. Паника среди "Выбора России". Истерия "Демократической России". Все это призвано запугать и народ, и всех демократов, и Запад. Тогда шансы на выигрыш от амнистии возрастают.
НА ЧЕМ же сошлись высокодоговаривающиеся стороны - Дума и президентская команда? Построю вероятную схему. Они не могли не рассмотреть три варианта развития событий.
* Сценарий N 1. "Идейные борцы". Не желая признать себя виновными, обвиняемые отвергают амнистию и требуют суда. Самый опасный для обеих сторон случай. Он ведет к росту авторитета обвиняемых, чего не хотят ни президентская, ни депутатская стороны.
* Сценарий N 2. "Вторые роли". Выйдя на свободу, одни из заключенных вообще уйдут из политики в данный момент, а другие согласятся с теми ролями, которые им предложат новые лидеры оппозиции. Для президентской стороны это тоже не худший вариант, так как появляется "сторож брату моему" и амнистированные экстремистские лидеры оказываются под контролем более умеренных думских лидеров.
* Сценарий N 3. "Старые лидеры". Освобожденные экстремисты не соглашаются на вторые роли. Но Дума занята. И тогда им придется завоевывать позиции вне стен Думы, на улице. Ситуация в стране резко обострится.
В этом случае Дума с чистой совестью "сдаст" администрации этих неисправимых и неблагодарных "героев уличного мордобоя" (используя термин И. П. Рыбкина). Вариант этот более всего устраивает администрацию. Можно запугать и сторонников реформ, и западных союзников. Можно даже добиться одобрения чрезвычайного положения.
КАЗАЛОСЬ бы - что тут такого! Политика без игры, без лукавства невозможна. Но на самом деле ситуация не столь уж безобидна.
Во-первых, самый реалистичный третий сценарий может привести к опасному развитию событий - при пассивности большинства избирателей, при неопределенности настроений в армии, при отказе реформаторских сил объединиться "по свистку" из администрации.
Во-вторых, уставшие от попыток делать политику за их спиной избиратели могут окончательно потерять веру и в президентскую администрацию, и в самого Президента. Осознавшие, что ими манипулируют в аппаратной борьбе, избиратели, сторонники реформ, могут перестать откликаться на призывы о поддержке.
В-третьих, обострение ситуации, вызванное экстремистскими акциями амнистированных, и повторная их изоляция не создадут того общественного фона, который так нужен для и без того тяжелых переговоров о коалиции.
Чтобы преодолеть эту опасность, нет нужды отказываться от амнистии. Надо, во-первых, резко ограничить спектр возможных действий выходцев из Лефортова. И в части их права на участие в политической деятельности и права быть избранными. Надо принять в Думе дополнения к решению об амнистии. Например, каким-то амнистированным не разрешается прописка в Москве, каким-то - занятие деятельностью, связанной с товарно- материальными ценностями, и т. д., и т. п.
И второе: конструктивным силам общества и президентской команде надо не ждать развития событий, а, опережая их, развернуть работу по формированию общенациональной коалиции сторонников реформ.
Но нужно сплочение не на базе страха, а на конструктивной основе. Сплочение на основе договоренности, а не на основе подчинения администрации.
Вспоминается стихотворение Корнея Чуковского "Федорино горе". Федора эта до того запустила дом, что от нее сбежала вся посуда. Федора запугивала беглецов ужасами: вы пропадете, вы утонете в болоте и т. д. И это нагнетание страхов не сработало. А победила Федора одним: она пообещала радикально очистить дом от прошлой грязи. И тогда посуда вернулась.
Гавриил ПОПОВ, председатель Российского движения демократических реформ.
Политтриллер: Чубайс между двух огней