Три года назад один телекритик написал статью "Игорь Угольников, или Конец классического советского телевидения". Статья оказалась пророческой - советское телевидение с тех пор чувствует себя все хуже и вот-вот прикажет долго жить. Но, полное коварства, оно, советское телевидение, похоже, решило утянуть за собой и своего могильщика - сегодня только и разговоров о том, что Угольникова выгоняют из "Останкино", не дают эфир, таскают по судам из-за авторских прав на видеокассеты со старой "Оба-ной"...
- Игорь, это все происходит на самом деле?
- Да, меня действительно пытались недавно вытолкать из офиса - прислали бумагу: "С первого декабря..." Я ее схватил и влетел к начальнику телевизионного технического центра в тот момент, когда там шло совещание. Я держал ее над головами совещающихся и говорил: "Да, вы тут написали очень правильные, наверное, вещи. Но только можете меня отсюда хоть танками выпирать, я все равно никуда не уйду". То же самое и с эфиром. Сколько бы зампред "Останкино" господин Осколков ни называл нашу программу "непотребщиной". я знаю, что рейтинг у нее все равно высокий, что зрители нас хотят, и значит, как говорили раньше, победа будет за нами. Я всеми силами буду цепляться за "Останкино" - это же самая большая аудитория, которая к тому же нас любит и знает. Так чего ради эту аудиторию терять? А что касается авторских прав... Ну что я могу сделать, если руководитель АТВ Малкин считает, что это он придумал программу "Оба-на"? Видимо, дойдет и до того, что саму черно-белую шахматную клетку придумал тоже он. А потом, глядишь, окажется, что и Угольников-то как таковой - его, Малкина, порождение, потому что он дал мне фамилию, научил ходить, жевать и делать глотательные движения...
- Постойте, но это эмоции, а факты? Вас не пускают в эфир?
- Последние полгода все это решает закупочная комиссия. Она чинно рассаживается, напротив нее садится производитель, руки на коленях, и начинается: "Игорь, давайте сразу отметем сомнения, вы - человек первого канала, мы будем вас покупать. А теперь будем считать деньги и ссориться".
Потом начинается еще более сложный этап - собирание подписей под реальным договором. Кстати, цены в договоре проставлены в рублях, а мы-то, естественно, меряем на доллары. И как раз в период подскочившего курса меня и купили. Социалистическая получилась экономика -сколько потратил, ровно столько и получил, главное же - труд, который украшает и дарит радость. Вот я и хожу, весь изукрашенный. А в декабре сразу попросили программу не делать: "Извини, старичок, все равно не купим". Мне говорят: "Слушай, ну почему она у тебя такая дорогая? Вот у Петросяна "Смехопанорама" - тоже ведь юмор, а вон какая дешевая". Да, конечно, дешевая! Брать чужие кадры, брать старые смешные миниатюры Райкина и, сидя на стуле, несмешно их комментировать - куда уж дешевле, дешево и сердито. Тенденция такая. Или еще - взять бытовую камеру "VHS", поехать с ней в халявный круиз, а потом показывать зрителю эти убогие любительские кадры: "Вот на этом самом живописном утесе какают греческие голуби!.. А у этой вентиляционной решетки спят бездомные американские негры, которые, собственно, и придумали рэп". Класс! Вот поэтому нам и трудно.
Уйдя с АТВ, мы попытались делать богатое, постановочное актерское шоу со зрителями. Своими силами и за свои деньги. У нас там впервые публично готовил Макаревич. Но, сделав 13 выпусков, просто надорвали пупок. Теперь мы вернулись к старому формату "Оба-ны" - съемки одной киношной камерой, без зрителей. А с января готовим и ждем новую комиссию.
- Чтобы снова украситься радостью труда?
- Вот именно. Если бы не спонсор, который действительно нас любит и готов оплачивать все эти коллизии, мы бы давно уже сами приплачивали за собственное творчество.
- Простите, но неужели Игорь Угольников так уж бедствует? Разве нет способа заработать? Вот хотя бы реклама?
- Однажды я поддался на уговоры и что-то такое отрекламировал. За это мы получили мебель, которой обставили офис. Но с тех пор, даже при отсутствии денег, когда мне звонят и предлагают сыграть Остапа Бендера в 30-секундном ролике, я называю сумму, которую даже повторить неловко, - заведомо, чтобы отказались. Люди роняют трубку, а через 15 минут передают информацию на пейджер -согласны. И приходится уже отказывать открытым текстом. Ну не буду я, не буду! Чтобы я согласился, у фирмы должна быть незыблемая репутация, а деньги должны платить такие, какие принято платить во всем мире.
- Выходит, вы голодаете?
- Да нет, не голодаем. Но квартиры, например, нет и по сей день. Мы с женой жили у родителей, снимали квартиры, даже в гостиницах жили - во романтика-то! То есть квартира уже есть, Лужков как-то узнал о нашем положении, возмутился и распорядился помочь. В итоге по госцене мы купили полуразрушенную трехкомнатную - бывшую коммуналку. Но въехать в нее пока все равно нельзя, а когда удастся закончить ремонт?..
- А давно вы женаты?
- Не скажу.
- Почему?
- Ну как же я могу вам дать понять, что моей жене больше восемнадцати?!. Мы с Аллой вместе с 9-го класса.
- А дети есть?
- Нет детей... Некогда. Нам бы успеть сценарии закончить - вместо полноценной семейной жизни, мы ведь и работаем вместе. А уже под утро я, сползая со стола, их дописываю. А потом распахиваю перед ней дверцу наших старых "Жигулей" и говорю: "Дорогая, "Линкольн" подан!" Так и живем.
- Нелегка, в общем, доля телезвезды. Кстати, вы считаете себя таковой?
- Знаете, меня совсем недавно так публично назвали. И я вдруг подумал, что, наверное, это и нельзя другим словом определить - то, чем я занимаюсь. Я же не просто объявляю номера, значит - не ведущий? Шоумен? Да нет, скорее все-таки актер, но чего? Я ведь и в кино играю, и к театру еще обязательно вернусь. Выходит - телезвезда. Я не против, это же определение статуса, а не славы. Вот есть, например, капитан милиции и капитан дальнего плавания - понятно же, что это два разных капитана, а слово - одно... Телевидение для меня сегодня - средство максимальной реализации моих возможностей. Еще когда я учился, в ГИТИСе у Петра Наумовича Фоменко, мне было мало быть только актером или режиссером. Я шил костюмы, ставил свет, бессовестно переписывал реплики за Гоголем и Островским. И когда сокурсники шли пить пиво, я шел в танцевальный зал отрабатывать растяжку и степовый удар. А когда они, допив пиво, переходили к портвейну, я переходил в вокальный класс. А когда их после всего этого забирали, наконец, в вытрезвитель, я читал дома книжки. И считаю, что выучился. И теперь занимаюсь своим делом и буду им заниматься, а тем, кто мне мешает... Э-э-э, тем секир-башка дэлать будем, да?!
Беседовал Юрий ЗУБЦОВ
Звонок