Уже не так много осталось ветеранов - тех, кто знает о войне не понаслышке. Следующие поколения помнят Великую Отечественную только по кинокадрам - хронике и художественным фильмам. Они создавали для нас образ войны. Но что происходило тогда на съемочных площадках? Какие "идеологические требования" предъявлялись к режиссерам и как редактировали Великую войну цензоры? Об этом наши корреспонденты беседовали с создателями военных эпопей.
ОСВОБОЖДЕНИЕ ЗАДОМ НАПЕРЕД
САМОЕ масштабное из кинотворений - "Освобождение" Юрия Озерова - переделывалось десятки раз: по 4 - 5 раз каждая серия. Само название киноэпопеи - результат цензурного "обрезания". Первоначально она называлась "Освобождение Европы". Но, видно, кто-то из наших тогдашних идеологов побоялся обидеть американцев. Предпочли поэтому более неопределенное заглавие. Оно и не удивительно: практически все фильмы: и "Освобождение", и "Солдаты свободы", и последовавшая за ними "Битва за Москву" сначала попадали за рубеж. Здесь их еще по году- полтора держали "на полке"...
Примечательна сама хронология этих кинолент: в 1966 году, когда Озеров только задумывал свою эпопею, вылившуюся потом в 16 (!) полнометражных фильмов, показывать поражения Красной Армии было немыслимо. Так что начать пришлось с побед. И только в 80-е годы "ретроспективный" эпос дошел до "Битвы за Москву" и уже потом до "Сталинграда".
Время диктовало создателям самые парадоксальные требования. В 60-е Озеров снимал по двум сценариям, один из которых официально утверждался, а другой существовал подпольно. По нему втихаря снимались сцены со Сталиным (!). Все-таки, как бы мы ни относились к "вождю народов", рассказывать о войне, не говоря о нем, согласитесь, странно. Шли годы, и в "Битве за Берлин" режиссеру приходилось уже переснимать сцены, где Жуков в исполнении Михаила Ульянова вел себя со Сталиным, по мнению цензоров, слишком резко. Последний раз Юрий Озеров пострадал от него уже во времена перестройки. Тогда во время премьеры "Сталинграда" в столичном кинотеатре "Октябрь" расколотили стекла -на афишах, вывешенных в витрине, был изображен Сталин...
За такое количество сражений, какое снял Юрий Озеров, можно давать воинское звание. По его уверениям, он прошел все кинобитвы, без единой царапины - даже несчастных случаев на съемках не было. А вот казусы случались. Например, когда под Потсдамом снимали наступление на Берлин, саперы целый день закладывали свыше тысячи зарядов, чтобы имитировать разрывы бомб. "Бомбежка" начиналась по знаку режиссера - он должен был махнуть платком. Стоя на командном пункте и собираясь высморкаться, Озеров не подозревал, какую канонаду вызовет этот невинный жест...
ОГОНЬ ПУЛЕМЕТНЫЙ И ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ
У ЭЛЕМА Климова на съемках фильма "Иди и смотри" тоже не обошлось без артиллерийских накладок. Огромный осветительный снаряд, полетом которого руководил подполковник на "бэтээре", прочертил по крыше автобуса, в котором как раз от него пряталась киногруппа. Несколько сантиметров ниже - и группа могла бы сильно поредеть... Вообще, поскольку режиссер категорически не признавал "пиротехнического цирка" и стремился к абсолютному правдоподобию, в подобных историях недостатка не было.
Очередь из трассирующих пуль в нашем кино снимали, как правило, либо "от камеры", либо "параллельно". Климов же решил добиться того, чтобы пули летели прямо в камеру. Помог оператор. Соорудили на пригорке довольно жидкую стеночку из какого-то строительного блока, неподалеку, рассчитав угол, установили специально заказанное зеркало - и снимали в две камеры. Мало того что Климов, сидевший за перегородкой, ощутил все "прелести" рикошета (одна из пуль даже упала ему за шиворот), еще и Алеша Кравченко, игравший главного героя, оказался мальчиком весьма обстоятельным. Если чего непонятно, он так прямо и говорил: "Элем Германович, покажите". И Климову пришлось стать на колени (он мужчина рослый, а стрелять должны в мальчика) и скомандовать пулеметчику "огонь!" - на себя!
Пулеметный огонь доблестный режиссер вызвал на себя сам, а вот огню идеологическому его подвергло Госкино. Дело в том, что изначально фильм должен был называться "Убейте Гитлера", и к съемкам Климов почти приступил еще в 1977 году. В финале была баллада с таким рефреном: "Убейте Гитлера везде, убейте Гитлера в себе". Это многих разозлило ("Да я сам воевал, какой во мне Гитлер!" - хотя сегодня актуальность этого призыва стала очевидной). Плюс - обвинения в жестокости и "эстетике грязи". Режиссера вынудили отказаться от постановки. Прошло семь лет, но ни Климов, ни соавтор сценария Алесь Адамович не могли забыть об этой работе - и к сорокалетию Победы предприняли еще одну попытку. И опять в процессе съемок каким только инсинуациям не подвергались - вплоть до того, что Госкино распускало слухи о том, что Климов взял пулемет и собственноручно расстрелял стадо из сорока коров. Постоянно требовали показать рабочий материал, но строптивый режиссер ни разу его никому не предъявил.
Когда картину все же сняли, снова начались "наезды". Собрали в Госкино всех "авторитетов" - решили массой задавить. Спасло то, что не за горами был Московский кинофестиваль, председателем жюри которого был утвержден Сергей Герасимов. Мэтр сказал, что, если фильм не будет включен в программу, он возглавлять жюри откажется. Фильм показали... Ну а о его дальнейшей судьбе вряд ли нужно кому- то рассказывать.
ОТ КЛОУНА ДО ГЕРОЯ... И ОБРАТНО
КОГДА Алексей Герман снял "Проверку на дорогах", его самого тут же попытались "снять с режиссеров", а сценарист Володарский уже пошел устраиваться грузчиком. Однако Козинцев, Хейфиц, Товстоногов и Симонов заступились за картину, и власти постановили считать эту "идеологическую диверсию" ошибкой молодых кинематографистов. В результате сняли с должности директора студии Киселева, а Симонову предложили "перевоспитать" Германа.
Материал для постановки был шикарный ("интуристовский", по выражению самого Германа) - картина о легендарном интернационалисте Мате Залке. Но "блестящие" герои никогда не были героями Германа - его больше интересовала "изнанка". Он засел за архивы и довольно быстро понял, что испанская война - это не только "наши" и "не наши это кровь, грязь, НКВД... Чуткому Симонову стало ясно, что подобными поисками "воспитанник" погубит и себя, и "воспитателя". Так возникли "Двадцать дней без войны".
Но дело ведь не только в том, что снимается, важно - кто снимает. Герману в Госкино показали несколько картин и категорически предложили выбрать актера на роль главного героя - Лопатина. Актеры были замечательные, но опять слишком уж героические. И Герман сказал Симонову, что видит в этой роли... Юрия Никулина. Симонов буквально возликовал.
Дело в том, что изначально симоновский Лопатин и впрямь слегка походил на клоуна, но "время героев" трансформировало персонаж до такой степени, что в "Современнике" эту роль поручили могучему красавцу Гафту. Замечательный актер, кто спорит, но Лопатин - нелепый сутулый очкарик, которого и всерьез-то никто не воспринимает...
По поводу Никулина с Германом всерьез побеседовали "при закрытых дверях" - дали "коммунистическое слово", что, если он не уберет Никулина, ему "вобьют в спину осиновый кол" (хочется верить, что это всего лишь метафора), и он никогда ничего снимать не будет. Юрий Никулин, как мы знаем, сыграл Лопатина, и сыграл так, что никакие эпитеты не нужны. Кстати, подобная история имела место и в "Проверке на дорогах" - там жертвой был Ролан Быков.
Это, разумеется, лишь крошечная часть "закулисных историй", происходивших на съемках фильмов о войне. И если о том, как снималось "военное кино", мы сегодня уже можем узнать, то к полной, неприкрытой правде о войне мы еще не прикоснулись.
Егор Кончаловский по фене ботает