Известное определение науки как способа удовлетворять собственное любопытство за государственный счет, данное советским академиком Арцимовичем, сегодня почти полностью потеряло свой смысл. У нашего государства, похоже, нет желания содержать своих любопытных граждан. Однако в изрядно опустевших научных лабораториях продолжается своя очень непростая жизнь. В одном из таких коллективов побывал корреспондент приложения "АиФ - Есть идея!" Владимир СУИЧМЕЗОВ. Руководит этой лабораторией заслуженный деятель науки, доктор физико- математических наук профессор Лев Александрович ГРИБОВ.
- Зная тему нашего разговора, предвижу ваши вопросы. Наша пресса просто кричит: "Наука гибнет, образование валится в яму, осталось лет пять, и все - по нулям, агент ЦРУ империалист Сорос даром получил все наши научные секреты" и т. д. И, разумеется, как и всегда в России, во всем виновато правительство. Ведь еще Борис Годунов был главным виновником неурожайных лет во время своего царствования.
- А как же иначе? Ведь закрывают целые институты. Если так дело пойдет, то скоро не только нобелевских лауреатов, но и "доцентов с кандидатами" не будет.
- Ну, нобелевских лауреатов и всегда было немного, но надо помнить, что неизбежная ломка, связанная с переходом от одной экономической системы к другой, не могла не коснуться и науки. Но как-то забыли, что вообще при всякой революции наука становится предметом не первой важности: французская революция отрубила голову "ненужному" химику Лавуазье, Ленин целый пароход с "лишними" учеными отправил в Европу. Почему же Ельцин с Черномырдиным должны поступать иначе? Они ведь шахтеров боятся гораздо больше младших и старших научных сотрудников. Дать всем ученым то, что они хотят, никакое правительство не сможет. Нужны реформы, и радикальные, как в организации науки, так и в способах ее финансирования.
- Так кто их тормозит?
- Почему-то многие ученые считают, что и идеи этой реформы должны идти сверху. В наше время мозг нации в лице РАН и его президиума не выработал ни одного существенного предложения по реорганизации науки применительно к новым условиям. Возможно, правда, что такие инициативы просто остались неизвестными ученым. Вспоминается бравый николаевский кавалерист генерал Яшвиль, вошедший в историю разносом полкового командира, который пытался сваливать свою недоработку на эскадронных: "Полковой командир... на эскадронных! Эскадронные станут на взводных. А взводные... на солдат. А солдаты на Господа Бога! А Господь Бог скажет: "Врете вы, мерзавцы, - я вам не конюх, чтобы ваших лошадей выезжать: сами выезжайте!"
- А может, не стоит кардинально менять сложившуюся систему? Не лучше ли заставить кого нужно "лошадей выезжать"? Ведь в целом наша наука не плелась в хвосте научного прогресса.
- СССР - страна великой науки? Этот тезис мы усвоили с детства. В самом деле: бомбу сделали? Сделали! В космос первыми полетели? Не только полетели, но и первую женщину туда послали! Стартовой площадкой для этого был, конечно, социализм! Правда, американцы, взлетая с другой площадки, шесть раз высаживались на Луну, но зачем по этому поводу бить в литавры? Бросается в глаза сильнейшая милитаризация науки, что с неизбежностью приводило к однобокости и примату прикладного над фундаментальным. Создание замкнутых научных коллективов (сначала "шарашки", а потом "тайные" города, культивировавшие мононауку) порождало мощнейшую бюрократизацию, которая ставила любого ученого почти в рабскую зависимость от вышестоящего чиновника от науки.
- Да, но сильные научные коллективы чаще всего и решали сложные задачи.
- Расхожий миф о том, что наука в нашем веке делается крупными коллективами, ничего общего с действительностью не имеет. Неожиданные светлые идеи по-прежнему приходят в головы одиночек, и в этом смысле со времен Ньютона изменений нет. А вот для развития таких идей и доведения результатов до технологий и аппаратов нужны большие коллективы! Но это уже задача прикладной, очень сложной подчас, но все же не фундаментальной науки.
Вот вы упомянули нобелевских лауреатов. А как получилось, что в стране, где ученых больше, чем в любом другом государстве, лишь одно послевоенное исследование отмечено Нобелевской премией (Н. Басов и А. Прохоров - за лазеры)? При этом обнаруживается, что нобелевские премии присуждены за исследования, которые в принципе могли быть выполнены и в СССР - у нас были для этого и оборудование, и вычислительная техника. Соответствующие результаты были получены малыми коллективами и при весьма скромных общих затратах. Средства вкладывались немалые, и ученые не жаловались на бедность, но наукометрический анализ показал, что 34% всех открытий в СССР было сделано в 50-е годы, 46% - в 60-е, 18% - в 70-е и 2% - в 80-е. Были, следовательно, какие-то внутренние пороки во всей системе производства знания.
- О каких пороках идет речь конкретно?
- Наряду с милитаризацией науки это - появление массы директоров научных учреждений, включая и институты АН, обремененных орденами, чинами и званиями, но не личными научными заслугами. Разрушение университетской науки (именно университеты на Западе вносят решающий вклад в копилку таких фундаментальных знаний, получение которых требует неторопливых раздумий, а не гонки за очередной госпремией по закрытой линии). Конечно, и финансирование науки носило уродливый характер, ничего общего с нормальной экономикой не имевшее. Голоса генералов от науки, пленявших правителей эпохальными проектами поворота рек и прочими грандиозными затеями, всегда, как показывает опыт истории, легко заглушали тихие голоса одиночек, говоривших о необходимости думать о вечных проблемах. Можно назвать и еще многое.
- По-вашему, ситуация, которая сложилась в стране сегодня, способствует более естественному развитию науки?
- Надо понять, что ни при каких властях возврата к старому не будет, что, как бы ни хотелось полететь на Марс, может оказаться более важным для страны истратить деньги на диагностику СПИДа. А потому не только вузам надо всеми способами привлекать абитуриентов, но и институтам РАН привлекать выпускников вузов. Если пустующие коридоры научных центров не заполнятся студентами старших курсов и аспирантами, то они заполнятся призраками. Никто, кроме самих ученых, выхода из положения в этих заданных условиях искать не будет.
Наиболее активные и начали это делать. Именно эти люди осаждают пока еще единичные российские фонды, пытаются пробиться к международным источникам финансирования, организуют тесные контакты с научными центрами и группами наиболее развитых стран. Такие интеграционные явления, а не простой отъезд за рубеж навсегда, - есть дело безусловно прогрессивное. Конечно, надо продолжать давить на правительство, объясняя ему, например, что уж очень смешно выглядят отмеченные Президентом целыми 75 тысячами в месяц "выдающиеся ученые" по сравнению с 500-долларовыми "соросовскими профессорами".
И не следует бросаться в крайности, которые выражаются двумя популярными лозунгами: "Правительство, дай!" и "Спасайся, кто может!".
АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ. Почему мы верим в чудо