Олег ЯНКОВСКИЙ - звезда, которую сделало лицо. Представьте себе: окажись чуть другим нос или, скажем, взгляд, и не было бы такого актера. Недаром злые языки говорили, что без лица он - ничто. Во всяком случае это был бы другой - не Мюнхгаузен, не Сергей из "Полетов во сне и наяву", не Янковский. А он просто родился героем - своего времени. И режиссеры снимали его за это, и зрители влюблялись. Красота все-таки - страшная сила, а актерская судьба - вещь непредсказуемая.
- Ваш путь был легок и счастлив, вас никогда не зажимали - только увидят, сразу кричали: "Мотор!"?
- Ну, не совсем (смеется). Я, правда, не был никогда в "черных" списках, так, чтобы меня запрещали снимать. Но те, кто постарше, помнят, в конце 60-х - начале 70-х была у нас полоса, когда в кино все требовали чего-нибудь поуродливее. Герой - обязательно какой-нибудь ущербный, героиня - хорошая, но некрасивая. Это, кстати, погубило очень многих начинающих актрис, которые были слишком красивы, слишком сексуальны...
- И вы оказались, как говорится, "не в кассу"...
- Я тогда и снимался-то всего несколько лет. Сыграл в "Служили два товарища", в картине "Щит и меч". Только-только пришла какая-то популярность. И вдруг про меня говорят: "Это уже отработанное лицо - слишком миловатый!"
- Что же, облиться серной кислотой?
- Просто у нас актер формируется совсем не так, как на Западе. Там звезды делают миллионы на своем имидже. А у нас актеры пробиваются, как трава сквозь асфальт. Нужно было искать какой-то новый путь. И я стал проситься на отрицательные роли. Сыграл какого-то вора в законе. Потом в "Мы, нижеподписавшиеся". И повезло. Меня пригласил Балаян, хотя сначала думал снимать Михалкова. Но случайно увидел меня, когда я совершенно пьяный резал лимон в эпизоде в "Мы, нижеподписавшиеся". Он задержался у телевизора, досмотрел до конца и наутро позвонил мне. Причем я считаю это своей заслугой, потому что Лиознова предлагала мне играть героя, и я еле уговорил ее снять меня в этой отрицательной роли.
- Так появился ваш герой...
- Этот герой существовал уже. О нем писали в книгах, писал в своих пьесах Вампилов. Мне просто повезло тут - моя внешность позволила материализовать героя, которого хотели видеть. Герой из тех, оставшихся аристократов, вернее, детей их...
- А вы?..
- По линии мамы, Ненастьевой, - русские дворяне, а по отцу Янковскому - поляки. Хотя мне неприятно лишний раз об этом распространяться. Сейчас какая-то мода пошла - все трясут своими "корнями". Меня тут звали даже в компании с Пугачевой и Киркоровым какой-то титул получать. Я не пошел, конечно, - что за пошлость! По-моему, это касается только тебя лично.
- Виктор Мережко рассказывал как-то, что хочет написать продолжение "Полетов". Он считает, что ваш герой как был "за бортом", так и останется. Будет бомжем. Но, глядя на вас, это как-то трудно представить.
- А по-моему, он человек талантливый, и образование у него было. Другое дело - тогда он не находил применения себе. Но сегодня, посмотрите, сколько талантливых людей пришли как раз из техники, из всяких НИИ в бизнес. Хотя, конечно, героем он уже не будет - и поэтому вряд ли снимут продолжение.
- В одном интервью Роман Балаян рассказывал, что требовал от вас на съемках все время думать: "Я против советской власти!" Думали?
- (Смеется.) Я делал это по-другому. Ненависть непродуктивна. Я помню, Марк Захаров, объясняя, как нужно играть Мюнхгаузена, рассказал мне притчу. Распяли человека и спрашивают: "Ну как тебе там?" А он отвечает: "Ничего, только улыбаться больно!"
- А за какой фильм вас полюбил Тарковский?
- Я думаю, это вообще больше заслуга Ларисы Тарковской. Сомневаюсь, чтобы он сидел по вечерам перед телевизором и смотрел, например, "Щит и меч" - 4 серии... А она, наверное, видела меня и, как-то встретив в коридоре на "Мосфильме", попросила зайти в группу, познакомиться с Андреем. Ну а тут уж мне снова помогло лицо - дело в том, что я был похож на молодого Арсения Тарковского. И только я зашел в кабинет - Андрей увидел отца, и вопрос с моим участием в "Зеркале" был решен.
- Скажите, это правда, что Тарковский собирался снимать вас в "Гамлете"?
- Да, это была его идея. Как-то он прибежал ко мне: "Олег, учи английский - будем снимать "Гамлета"!" Я в ужасе: "Как же я выучу Шекспира на английском?" А он: "Не бойся. Выучи только один монолог..." Вы, конечно, догадались, какой. В его фильме Гамлет должен был все время молчать и только в одном месте сказать это: "Быть или не быть..." К сожалению, картины не получилось. Тогда я принес эту идею к нам в театр Марку Захарову. Но тут внешность меня как раз подвела - ему хотелось видеть другого Гамлета, жестче, и роль отдали Солоницыну. Меня хотели "сместить" на Лаэрта, но тут уже взыграло актерское самолюбие - я все-таки жил с этой мыслью два года, - и я отказался.
- Но вы все-таки сыграли эту роль - правда, уже у Панфилова. Не жалеете теперь?
- Ну да, критика была такая, что впору из профессии уходить. С чем-то, наверное, можно не согласиться, но, если откровенно, "Гамлет" - это вес, который не каждый актер способен поднять, и я не осилил. Может, в каких-то других ролях я сыграл эту тему, но с Шекспиром не вышло.
- Вы не сломались тогда. Преодолели и то, что ушел из кино ваш герой, которого играли много лет...
- Мне просто снова приходится что-то искать. Пусть не такое "героическое". Вот сыграл в боевике "Немой свидетель" - в другое время я к такому материалу, наверное, и не притронулся бы. Сыграл Ляпкина-Тяпкина в "Ревизоре". Сейчас очень надеюсь на один проект Соловьева - это фильм про Тургенева...
- И вы будете писать "Накануне"?
- (Смеется.) Я сам всегда сочувствовал актерам, когда на крупном плане им приходилось "созидать". Даже Смоктуновскому, когда ой играл Чайковского и сочинял музыку. Но Сергей Соловьев, по-моему, нашел ход - это история треугольника: Виардо, ее муж и Тургенев. И играть нужно не великого писателя, а его человеческие чувства.
- А в рекламе снялись - тоже, чтобы попробовать себя, или это были кадры "Мюнхгаузена"?
- Да это просто наглость была! Я за огромные деньги отказывался сниматься. Других не осуждаю, но сам, пока не приперло - тьфу, тьфу, тьфу! - не хочу. А тут кто-то нахально вырезает кусок из "Мюнхгаузена" - и я уже рекламирую какую-то микроволновую печь! Зрителю же этого не объясняют - он думает: "Вот и Янковский решил зашибить деньгу!" А я даже не могу протестовать, потому что все фильмы - собственность телевидения.
- С возрастом вы почти не меняетесь - неужели делаете подтяжки?
- Ну нет. Даже на Западе, где в моде пластические операции, далеко не все актеры на это идут. Зачем, скажем, Брандо вмешиваться в природу. Конечно, он изменился с годами, но разве от этого проиграл? Так что я ограничиваюсь зарядкой, массажем, но никакой хирургии. Если повезет, удается на съемках еще и загореть, когда здесь пурга...
- Узнают ли вас, можно не спрашивать. Ну а как комментируют внешность?
- Да вот как раз по поводу загара. Недавно приехал из теплых стран, зашел в одну организацию. Конец ноября. На улице слякоть. Еду в лифте с уборщицей. Она долго на меня смотрит, узнала и, наконец, говорит как бы про себя: "То ли загорел, то ли желтуха?.."
Беседовал Олег ГОРЯЧЕВ.