Честно говоря, нам и в голову не могло прийти, что шеф гестапо гитлеровского рейха Мюллер был агентом советской разведки. Однако, когда нас спросили об этом читатели и наши сотрудники "откопали" мемуары министра внутренних дел и службы безопасности Чехословакии Рудольфа Барака ("АиФ" N 32'95.), мы начали свое расследование.
ПО КРУПИЦАМ, шаг за шагом искали мы факты, которые могли бы приподнять завесу над этой тайной. К сожалению, не можем подробно рассказать, как мы вели поиски, - многое в работе нашей разведки все еще является секретом. Открыть пока можем лишь одного "агента". Это актер Леонид Броневой, блестяще сыгравший Мюллера в "Семнадцати мгновениях весны". На вопрос, где он черпал материал для роли, Леонид Сергеевич ответил просто: "Да я с самим Мюллером встречался".
Оказалось, что так оно и есть. Более того, Мюллер и сегодня жив и бодр. В этом мы убедились, когда после долгого перелета и тряски на стареньком джипе "Чероки" остановились у небольшого домика в абхазском ауле, находящемся, казалось, под самыми облаками.
Из дома вышел невысокий сухощавый старичок с какими-то пронзительными глазами.
- Знаю, знаю вашу газету. Читаю, уважаю. Поэтому и решил с вами встретиться. Вы - первая газета, которой я даю интервью.
- Генрих... - мы замялись, не зная, как обратиться к бывшему генералу СС (или генералу КГБ?).
- Да не Генрих я, - отмахнулся он. - Зовите меня так, как отец назвал, - Гиви. Или батоно Гиви. Или Гиви Вахтангович Печулия. Я так долго носил другие имена, что свое почти забыл.
- Простите, батоно Гиви, а сколько вам лет?
- Да уже 97-й пошел. Я ведь абхаз, а мы долгожители. И не волнуйтесь, я в здравом уме и на память еще не жалуюсь. Правда, перед вашим приездом полдня очки искал, но то, что было полвека назад, помню прекрасно.
- Вы действительно были советским разведчиком?
- Был. Я и сейчас себя таковым считаю, хотя давно уже в запасе. Полковник запаса. А в рейхе звание генерала носил. Но я на наших не в обиде, Абель тоже дальше полковника не пошел.
- А вы с ним вместе работали?
- Нет, о нем я даже не слышал, я ведь был законспирированным агентом, мною очень дорожили и задания давали лишь те, которые не мог выполнить никто.
- Как же вы стали шефом гестапо? Задание получили от Сталина?
- Сталин такими вопросами не занимался. До шефа гестапо дослужился - я ведь служака. А если серьезно, в нашем городке жили немцы-переселенцы, и я с детства болтал с моими сверстниками-немцами на их языке, как на родном. Я и сейчас свободно говорю не только на немецком, русском и родном абхазском, но и на чешском, испанском, английском. Так вот, после школы мне предложили учебу в разведшколе, а потом заслали в Германию - внедряться. Давно это было, в 25-м. Вот и внедрился. Завистников много было. Мешали. Но я их убирал.
- Убивали?
- Приходилось. Это ведь только в кино разведчиков чистенькими показывают. В жизни все по-другому. Грязно.
- В рейхе вообще грязи много было.
- Да... Но и у наших не меньше. Сколько ребят погибло, товарищей моих. К началу войны я один остался. Связи не было. Потом только, в 42-м, небольшой нашей группке удалось закрепиться в Берлине, а так через Швейцарию работал.
- Как Штирлиц? Через профессора Плейшнера?
- Хорошее кино, конечно, вы вспомнили, но все там было выдумкой, даже я, хотя Леня сыграл хорошо. Но не меня. Мы с ним встречались в Гаграх, я там тогда жил, до войны - я говорю о войне между Грузией и Абхазией. Глупая, никчемная, никому не нужная война. Брат на брата, сосед на соседа... Но я отвлекся. Так вот, повторяю, никаких Штирлицев ни в генштабе рейха, ни вообще в армии не было - всех советских разведчиков еще в 37-м переловили.
- С вашей помощью как шефа гестапо?
- Ох, ребята, не травите душу! И мне приходилось видеть своих на допросах. Сердце плакало кровью, но не мог я себя выдать.
- Гиви Вахтангович, а с Гитлером вы часто встречались?
- Служба такая была. Но он был знаменем, которое вертели в руках ушлые ребята. Этот неврастеник и сифилитик ничего не решал, там все Мартин крутил. Ох и хитрый был мужик - Мартин Борман. Уверен, что он и сейчас жив. Так и быть, открою вам один секрет. В тайных лабораториях III рейха все-таки открыли бактериологическое оружие "от смерти".
Вечной жизни оно, конечно, не давало, но сил прибавляло и годки сбавляло. Признаюсь, я тоже один такой укольчик сделал в 45-м. Так просто, попробовать. Может, поэтому еще бодрый такой. Моей последней жене Тамаре всего 43 года, и не жалуется. А Борман наверняка лекарством этим запасся, он парень вообще запасливый был, да и за работой ученых следил внимательно. По его приказу всех, кто имел отношение к секретной лаборатории Б-196, ликвидировали. Искали много лет Бормана, слухи разные ходили, но не того искали, он себя, наверное, в 18-летнего превратил.
- А какие задания вы выполняли?
- Многие. Направленные на нашу победу. И выполнил. Больше ничего сказать не могу - я присягу давал.
- Кому, Берии?
- Родине. А Берию я еще по Сухуму знал. Сучок драный.
- А Сталина знали?
- Нет. Не приходилось. Уважал, пока не знал, каких дел он наворочал. У меня ведь, только когда я домой вернулся, глаза открылись. А там я служил Родине. Знаете, сколько родных, друзей у меня в его застенках погибло...
- Гиви Вахтангович, как сложилась ваша судьба после войны?
- Успел перейти в Швейцарию под другим именем, потом в Бразилии недолго отсиживался. Работал на Кубе, в Венгрии, Чехословакии. Что там делал, под какими именами - не спрашивайте, все равно не скажу. В 72-м вышел в отставку, вернулся на Родину. Жил в Гаграх до этого бардака. А сейчас вот тут, в этом ауле. Тихо, спокойно. Воздух какой!
- А семья у вас есть? Дети?
- Много было семей, много детей. У них разные фамилии. Но кровь моя. Сейчас вот Тамара, жена моя. Стол накрывает. Кушать будем, вино пить, песни петь.
- Так вы и вино пьете?
- Вино уважаю, как всякий горец. Шнапс терпеть не мог. Приходилось пить, чтобы не заподозрили. Много чего приходилось, ох много!
- У вас такая жизнь - не собираетесь ли написать о ней?
- Может, и напишу. Вас вот провожу, очки найду и опять писать буду. Но опубликуют ее только после моей смерти. А я еще долго жить собираюсь.
Больше ничего нам легендарный разведчик не рассказал. Мы сидели во дворе под раскидистыми деревьями, пили терпкое вино, ели лобио и шашлык и смотрели на этого удивительного человека, прожившего столько жизней, каждая из которых была легендой.
Бхгааган - Москва
Узник Бухенвальда вынужден валяться на вокзале