Мой сын Сергей Никитин, 1972 г. р., был приговорен Астраханским военным судом к высшей мере наказания. А несколько месяцев назад меня известили, что сын скончался в тюремной больнице и захоронен на городском кладбище. Я обратилась в СИЗО, где он находился, чтобы сказали номер могилы, выдали свидетельство о смерти и разрешили перезахоронить его в станице Курской. Мне ответили, что ничем помочь не могут: "Мы за молчание деньги получаем. Обращайтесь в Астраханский военный суд, если он даст разрешение, тогда пожалуйста". Пишу в Астрахань, но оттуда никаких известий. Приходят лишь уведомления о вручении моих писем. Как быть? Неужели нельзя отдать мне труп? Пусть он для них преступник, но для меня-то он сын. Почему я не могу сама его похоронить? Почему не могу убедиться в том, что это действительно мой сын?
М. Никитина, Ставропольский край
ПЕРЕЖИВАНИЯ матери понять можно. Но, к сожалению, у нас сила инструкций еще выше человеческих чувств и общепринятых моральных норм. Секретным приказом Министерства внутренних дел России установлен порядок приведения исполнения смертных приговоров и захоронения расстрелянных. И он не предусматривает выдачу останков "смертников" родственникам, пожелавшим предать земле своих близких по христианским, мусульманским и прочим обычаям.
Председатель Комиссии по вопросам помилования при Президенте России А. Приставит охарактеризовал такое положение как варварство: "Преступник наказание понес, но родственники-то здесь при чем? Ведь этим самым государство карает безвинных людей: матерей, жен, детей, лишая их возможности похоронить своих близких по-людски, по- человечески..."
Что же касается выдачи останков осужденных, умерших в период отбывания наказания (кроме смертной казни), то здесь проблем быть не должно. Закон "О погребении и похоронном деле", подписанный Президентом России в январе текущего года, позволяет это сделать. С соответствующим заявлением нужно обратиться в администрацию учреждения, в котором отбывал наказание умерший.
Изнасилование "по любви"