В последнее время стали часто вспоминать Павлика Морозова. Одни по-прежнему считают его героем, другие расценивают поступок пионера как безнравственный.
Подвиг Александра Матросова повторили во время войны сотни людей, а поступок Павлика Морозова, насколько мне известно, - никто, в том числе дети щелоковых, чурбановых, адыловых и преступников рангом поменьше. Дело, вероятно, в том, что созданный в 30-е годы символ оказался нежизнеспособным. Но как бы то ни было, хочется знать, что же произошло 56 лет назад, чтобы мы могли сами дать оценку его поступку.
Б. Михайлов, Новгород
- ИЗУЧИВ АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ следствия и судебного разбирательства дела об убийстве 3 сентября 1932 года 14-летнего Павла и 9-летнего Феди Морозовых, - говорит прокурор отдела Прокуратуры СССР, старший советник юстиции И. Титов, - не хотелось бы ставить участников этой давней истории в рамки сегодняшнего дня, а учесть обстановку тех лет.
- Но моральные ценности человека, в том числе и сыновняя любовь, остаются незыблемыми во все времена. Фактически же уже нескольким поколениям пионеров давался в качестве примера случай с Павликом Морозовым без серьезного разбора подоплеки его поступка.
Начнем с того, в какой последовательности происходили события, приведшие к столь трагическому финалу.
- Многие сегодня забыли, что трагедия в лесу у деревни Герасимовка Уральской (ныне Свердловской) области разыгралась в 1932 г., когда планы массовых репрессий, вероятно, только обдумывались. Местность была глухая, и какие-либо средства связи с внешним миром полностью отсутствовали. До ближайшего города Товды - почти сутки езды на лошади. Так что, даже будучи школьником, Павлик не мог бездумно попасть под влияние революционной фразы, стать, если можно так выразиться, одним из первых апологетов культа личности. Дело в другом.
Процесс становления Советской власти в деревне еще не завершился. Дети тех, кто сам сызмальства прозябал в безнадёжной нищете, в едва заметных дозах стали ощущать собственное достоинство. В своей деревне Павлик был, пожалуй, единственным таким мальчиком, чему, несомненно, способствовало то, что в райцентре Товда он был принят в пионеры. Там же он узнал, что происходит в стране. О голоде, о том, что спасти тысячи и тысячи умирающих можно, только послав им хлеб.
В семье Морозовых было 6 человек: мать, отец и четверо мальчиков. Жили в старой избе. Отец с матерью находились в разводе, хотя и продолжали жить вместе. Рядом стоял дом деда с бабушкой - Сергея Сергеевича (76 лет) и Ксении Ильиничны (79 лет) Морозовых. Неподалеку жил родственник - С. Кулуканов, у которого работало до 10 батраков. Еще одна центральная фигура той трагической истории - 19-летний дядя Павлика, Данила Морозов, он же и батрак С. Кулуканова.
По характеристикам сельских учителей, Павлик был смышленым и активным учеником, единственным агитатором, объясняющим суть и цели Советской власти в деревне.
14-летний мальчишка призывал подписываться на займы, объясняя это тем, что многим в стране нечего есть, призывал сдавать добровольно хлеб по продналогу. Об укрывателях зерна говорил в сельсовете не таясь, а в те голодные времена укрывательство зерна считалось преступлением.
- Но в материалах уголовного дела фигурирует и отец Павлика, который фактически стал жертвой собственного сына.
- В 1930 г. Трофим Морозов был избран председателем сельсовета, но вместо заботы о деревенской бедноте новый начальник занялся иной деятельностью.
В самом селе и рядом с ним жили так называемые спецпереселенцы - те, кто попал под раскулачивание и был выслан в уральскую глухомань. Вероятно, нет надобности говорить, сколь тяжела была их жизнь. Так вот, за четверть самогона, мясо, хорошие продукты и одежду Трофим продавал им чистые бланки с печатью сельсовета.
Бланки можно было заполнить как угодно: о том, что сосланные исправились, о том, что налог сдан вовремя и спецпереселенцев можно вернуть назад, на прежнее место жительства.
- Но сейчас мы переосмысливаем это явление - раскулачивание крестьян. Можно ли считать, что Трофим Сергеевич помогал несчастным, лишенцам?
- В то время на кулаков смотрели по-другому. У многих свежи были в памяти воспоминания о том, что за вспашку огорода, например, деревенские богатеи требовали отработать на себя два месяца. И это не агитационные небылицы.
Тем более, если большинство спецпереселенцев были невинными жертвами коллективизации, нравственно ли заниматься вымогательством, зная, что они совершенно бесправны? Трофим Морозов, кстати, не ограничивался своей деревней, а через друзей открыл широкую торговлю бланками по всей округе.
Объяснить вымогательства Трофима Сергеевича заботой о детях тоже, к сожалению, нельзя. Все проедалось и пропивалось им в довольно узком кругу друзей, среди которых был Кулуканов и другие зажиточные люди Герасимовки.
Павлик обо всем рассказал оперуполномоченному. Рассказал открыто, не таясь, и позднее выступил в суде. В результате суд приговорил бывшего председателя сельсовета к 10 годам лишения свободы.
- После этого неоднократные угрозы расправы были приведены в исполнение...
- Как было установлено в ходе следствия, утром 3 сентября 1932 г. Татьяна Морозова уехала в райцентр, оставив четверых детей без присмотра. "За неимением продуктов пропитания" (именно так записано в протоколе сельского схода сразу после убийства) Павел и Федя пошли в лес за ягодами и грибами. Это видели дед и Данила Морозов.
Убийство происходило несколько иначе, чем нам рассказывали в детстве. Их убивали молча, жестоко, наверняка. Догнав детей, Данила ударил Павла ножом в грудь. Дед крепко держал в это время единственного свидетеля - собственного внука Федю. Чуть позже Данила и его, 9-летнего пацана, ударил ножом в живот, как записано в протоколе тех лет - "в брюхо". Ударил еще несколько раз, пока тот не затих. Затем вернулся к, Павлику, чтобы добить... Позднее бабка застирала окровавленную одежду.
Трупы нашли через три дня. Началось следствие, которое не столкнулось с трудностями. Все точки над "i" поставил сельский сход 12 сентября 1932 г. Оценку происшедшему дали сами крестьяне. Они и назвали истинных виновников: организатора убийства Кулуканова, а также деда, бабку и Данилу Морозовых. На суде они сожалели лишь о том, что не сожгли трупы. Суд приговорил всех к расстрелу.
- Сейчас стали широко известны случаи фальсификации судебных процессов 30-х годов. Не был ли и тот суд "образцово-показательным"?
- Нет. Судебные фарсы начались несколько позже 1932 г. Дело об убийстве братьев Морозовых расследовала выездная сессия Уральского областного суда. Были там председательствующий, общественный обвинитель, прокурор и защитник.
О том, что суд не был "запрограммирован" на обвинение, говорит хотя бы такой факт. Привлеченный во время следствия в качестве обвиняемого крестьянин Силин был на суде оправдан. Не подтвердилось участие в убийстве и еще трех человек, на которых падало подозрение.
Весьма показателен и такой факт. В отношении оперуполномоченного, применявшего недозволенные методы допроса, в том числе и рукоприкладство, во время судебного разбирательства было возбуждено уголовное дело. Так что я не могу сказать, что суд разыгрывался "по нотам".
***
Обращаясь к документам той поры, вчитываясь в протоколы допросов и показания свидетелей, невольно ощущаешь, насколько мы, жители 80-х, отличаемся от тех, кто жил 50 лет назад. На пожелтевших листах вместо подписей стоят зачастую отпечатки пальцев. Неформализованные протоколы сельских сходов передают накал нешуточных страстей.
Сегодняшние споры, как пишет читатель, перешли в несколько иную плоскость. Во всяком случае, вопрос этот таков, что нет на него готового ответа. Пусть попробует это сделать читатель.
"Дело Утро": в сумерках правосудия