Публикации о Н. С. Хрущеве ("АиФ", 1988, N 25, 27, 47) вызвали много читательских писем. Откликнулся, в частности, и бывший в те времена первым секретарем ЦК Компартии Украины, членом Политбюро ЦК КПСС П. Е. ШЕЛЕСТ. Ниже публикуется его интервью нашему корреспонденту.
КОРР. Петр Ефимович, думается, читателям будет интересно узнать вехи вашей биографии.
ШЕЛЕСТ. Родился я в 1908 году в селе под Харьковом в семье крестьянина - бедняка. Помню, отец 25 лет отслужил в армии. Вернулся домой кавалером четырех боевых орденов. Жили трудно. В 11 лет я пошел в батраки к зажиточному сельскому хозяину. Затем работал водовозом, почтальоном. Когда подрос, поступил работать на железную дорогу, сначала был грузчиком, затем ремонтником, костыльщиком. Тогда и в партию был принят.
КОРР. Когда это было?
ШЕЛЕСТ. В 1928 году, когда власть в стране прибирал к своим рукам Сталин. Затем окончил институт, работал в Донбассе начальником кузнечно-прокатного цеха. Затем была служба в армии. После увольнения в запас приехал в Харьков на завод "Серп и молот". Работал здесь начальником цеха, начальником производства, главным инженером. Был членом парткома завода, членом райкома партии.
А за год перед нападением гитлеровских полчищ на нашу Родину был избран секретарем горкома по оборонной промышленности. В то время ездил в Киев, где впервые встретился с Н. С. Хрущевым, который был первым секретарем ЦК Компартии Украины.
Когда грянула война, мне было 32 года. На плечах вся оборонная промышленность города. Приходилось вертеться.
Когда нашим войскам пришлось оставить Харьков, меня направили в Челябинск. Был здесь заведующим отделом оборонной промышленности обкома партии. Работал год.
В годы войны работал в ЦК ВКП(б), затем в Саратове. После войны - в Ленинграде, на Украине. Четыре года директорствовал на авиационном заводе в Киеве.
КОРР. А когда вас избрали первым секретарем ЦК КП Украины?
ШЕЛЕСТ. О, не сразу. Был и секретарем Киевского горкома, вторым и первым секретарем обкома и секретарем ЦК КПУ. Первым меня избрали лишь в 1962 году.
КОРР. Став первым секретарем ЦК КП Украины, вы были в тесном контакте с высшим руководством страны, в том числе и с Н. С. Хрущевым. Каково ваше мнение о его политической деятельности?
ШЕЛЕСТ. Ошибок у него было немало, но их должны разделить и другие руководители, работавшие с ним рядом.
Согласен с высказыванием в ту пору Микояна, который заявил на заседании Президиума, что деятельность Хрущева - это большой политический капитал партии. В самом деле, одно развенчание культа личности Сталина чего стоит. Решиться на такой шаг мог лишь человек большого мужества и верности идеалам социализма. В этой связи характерна и речь Н. С. Хрущева на заседании Президиума ЦК КПСС, решавшего его судьбу. Видимо, у меня одного сохранилась теперь ее запись, так как стенограммы на том заседании не велось. -На том, последнем для него заседании Хрущев был подавлен, изолирован, бессилен что-либо предпринять и все же нашел в себе силы и мужество сказать: "Я благодарю, что все же кое- что сказали положительное о моей деятельности. Рад за Президиум, в целом за его зрелость. В формировании этой зрелости есть и крупинка моей работы.
Всех нас, и меня, воспитала партия. У нас с вами одна политическая и идеологическая основа, и против вас я бороться не могу. Я уйду и драться не буду. Еще раз прошу извинения, если кого обидел, допустил грубость - в работе все могло быть. Однако я хочу сказать, что ряд предъявленных мне обвинений я категорически отвергаю. Я не могу все обвинения вспомнить и парировать их. Главный мой недостаток и слабость - это доброта и доверчивость. Может быть, еще то, что я сам не замечал своих недостатков. Но вы все, здесь присутствующие, открыто и откровенно мне о моих недостатках никогда не говорили и всегда поддакивали, поддерживали. С вашей стороны отсутствовала принципиальность и смелость. Меня обвиняют в совмещении постов Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совмина СССР. Но ведь я сам этого не добивался. Этот вопрос решался коллективно, а некоторые из вас, в том числе и Брежнев, даже настаивали на этом. Может быть, моя ошибка, что я этому решению не воспротивился, но вы все говорили, что это делается в интересах дела.
Да, я допускал некоторую нетактичность по отношению к работникам науки, в частности в адрес Академии наук, - продолжал Хрущев. - Но ведь не секрет, что наша наука по многим вопросам отстает от зарубежной науки и техники. Мы же в науку вкладываем огромные народные средства, создаем все условия для творчества и внедрения в народное хозяйство результатов науки".
Далее Хрущев аргументирование объяснял предпринятые в свое время меры по событиям в Суэцком канале, во время Карибского кризиса, по взаимоотношениям с КНР. Эти вопросы тоже решали коллективно, сказал он.
"Я понимаю, что это последняя моя политическая речь, как бы сказать, лебединая песня. На Пленуме я выступать не буду. Но я хотел бы обратиться к Пленуму с просьбой...".
Не успел он договорить, как ему в категорической форме Брежнев ответил: "Этого не будет". Его поддержал Суслов.
После этого Хрущев сказал: "Очевидно, теперь будет так, как вы считаете нужным, - при этом у него на глазах появились слезы. Ну что же, я готов ко всему. Сам думал, что мне надо было уйти, ведь вопросов много, а в мои годы справиться с ними трудно. Надо двигать молодежь. О том, что происходит сейчас, история когда-то скажет свое веское правдивое слово.
Сейчас я прошу написать заявление о моей отставке, и я его подпишу. В этом вопросе я полагаюсь на вас. Если вам нужно, я уеду из Москвы".
Кто-то подал голос: "Зачем это делать?". Все поддержали. Хрущева оставили в Москве, установив надлежащий надзор.
КОРР. А каково ваше мнение о том, как этот своеобразный переворот готовился?
ШЕЛЕСТ. Я считаю, что в статье Р. Медведева героем переворота сделан Суслов. Его имя упоминается 18 раз. Считаю, что такая роль преувеличена. При Хрущеве Суслов не считался вторым человеком в руководстве, как это стало при Брежневе. Доклад, с которым Суслов выступил, готовили другие товарищи. По идее с ним должен был выступать Брежнев, или, в крайнем случае. Подгорный. Брежнев просто сдрейфил, а Подгорный категорически отказался. Тогда поручили сделать это Суслову. Если Шелепин, как утверждает Медведев, и принимал какое-то участие в подготовке материалов к Пленуму, то Суслов до последнего времени не знал о предстоящих событиях. Когда ему сказали об этом, у него посинели губы, передернуло рот. Он еле вымолвил: "Да что вы?! Будет гражданская война".
Словом, сделали Суслова героем. А он не заслуживает этого. Решающая роль в смещении Хрущева от начала и до конца принадлежала Брежневу и Подгорному. И никому другому.
КОРР. Как вы считаете, было ли смещение Хрущева и приход к власти Брежнева делом объективно необходимым?
ШЕЛЕСТ. Нет, такой необходимости не было. Это мое твердое убеждение, хотя и сам принимал участие в случившемся. Сейчас сам себя критикую и искренне сожалею о случившемся.
Скажу еще о Хрущеве. Я его знал хорошо: за границу ездили, отдыхали вместе. Он рассказывал, как обезвреживали Берию. Это был мужественный поступок. Считаю полезной его идею создания совнархозов.
Много сделал Хрущев для освоения космоса, развития наших ракетных войск. Он строго спрашивал за дела в этой области с партийных работников, руководителей министерств. Это был честный человек до мозга костей преданный партии. Настоящий партийный работник с богатым жизненным опытом. Не любил болтунов, любил людей дела.
КОРР. Вы несколько лет проработали оря Л. И. Брежневе. Что хотели бы сказать о нем, что вспоминается?
ШЕЛЕСТ. Считаю, что Брежнев как руководитель партии и государства был фигурой случайной, переходной, временной. Если бы не Подгорный, его бы через год сменили. Поддерживал Брежнева Подгорный. А почему, не знаю.
Брежнев боялся особенно тех руководителей, кто помоложе. Так были убраны Семичастный, Шелепин, Катушев. Впоследствии он расправился со всеми, кто его на первых порах поддерживал, - с Вороновым, Подгорным, Косыгиным.
Делал он это порой иезуитски. Вот, к примеру, случай с Семичастным, бывшим председателем КГБ. Шло заседание Политбюро. Решались многие вопросы. Под конец Брежнев достает из нагрудного кармана бумажку, говорит: "Теперь, товарищи, еще один вопрос о Семичастном, позовите его, пожалуйста". Никто из сидящих ничего не знает, с самим Семичастным не разговаривали. И вот: "Мы решили вас переместить на другую работу". Куда? Почему? Объяснение было коротким, неубедительным. Тут же Брежнев предложил утвердить председателем КГБ Ю. В. Андропова, с которым тоже до этого разговора не было.
Так примерно поступал Брежнев и с другими неугодными ему людьми. С Косыгиным, например, вообще поступил по-хамски. Тот был уже на пенсии, лежал в больнице после инфаркта. Посетил его товарищ по партии Брежнев и спрашивает: "Когда сдадите дачу?".
Был Брежнев трусливым, мнительным и недалеким человеком. Любил власть и почести. Знаете, как он получал вторую Звезду Героя? К своему 60-летию он был уже Героем Социалистического Труда, получил за ракетные дела. Решили дать к юбилею вторую звезду. Я был тогда в Киеве. Присылают из Москвы представление. Смотрю: подписали уже почти все. Ну и я подписался. Через два-три дня звонит мне Подгорный: "Петро, ты знаешь, Леня настаивает на том, чтобы ему дали Звезду Героя Советского Союза". Я говорю: "С какой стати?". В ответ: "Что ты спрашиваешь! Он уже всех уговорил, остался ты один". Вот так. И пошел этот звездопад.
Особенно следует подчеркнуть низкую общую культуру Брежнева, его некомпетентность во многих вопросах. Этим, видимо, и объясняется факт приближения им к себе Суслова. Чуть что: свяжитесь с Михаилом Андреевичем. Суслов же, на мой взгляд, фигура еще не раскрытая. Он меньше принес партии пользы, чем вреда. Плоды его деятельности мы пожинаем и сейчас, в частности, в историческом, идеологическом и национальном вопросе. Он очень настаивал на быстрейшем слиянии наций, их языков и культур. К чему это привело, мы видим на примере Нагорного Карабаха. Эту личность трудно даже обрисовать. Он был оторван от жизни, очень замкнут.
Не раз у нас были стычки по вопросам идеологии, культуры. Вот пример. Еще покойный Довженко написал киносценарий о Тарасе Бульбе. Но фильма не было. Потом взялся за это дело Бондарчук, с большим трудом фильм сделали. Но показывать сразу картину не стали. Суслов запретил. Почему, спрашиваю его. Он говорит: "Зачем возрождать национализм, зачем тревожить поляков". "Так это же история, - отвечаю. - Тогда давайте Гоголя изымем".
Словом, не убедил. Был он этакой сталинской закваски. Вот пример. Обсуждали мы, что публиковать в газете в связи с 90- летием Сталина. Все молчат. Я выступил за то, чтобы опубликовать всю правду, основываясь на решениях XX съезда партии.
"А как народ поймет?", - последовал вопрос Суслова.
В конце концов публикация была, но в урезанном виде - многое вычеркнуто Сусловым.
Позже, когда я уже был в Москве, Суслов организовал статью в журнале "Коммунист Украины", в которой критиковалась моя книга за возвеличивание казачества. Но я же в казаках не служил, а пользовался архивами. Книгу через месяц изъяли. Пришел к Брежневу, говорю: "Что же вы делаете?". - "Книгу я не читал, - сказал он. - Это сделано по указанию Суслова".
Характеризует Брежнева и такой эпизод. В июле 1964 г. он посетил меня в Крыму, где я отдыхал. Шел разговор о Хрущеве. Брежнев не только уговаривал меня поддержать его. Он лил слезы. Много было в его поведении артистичного.
КОРР. А каково ваше мнение о Косыгине?
ШЕЛЕСТ. Это была светлая личность. Знающий, честный человек.
КОРР. Вопрос нескромный, но хотелось бы знать, за что вас освободили от должности первого секретаря ЦК Компартия Украины?
ШЕЛЕСТ. Обвинили в национализме после выхода в свет книги "Наша Советская Украина". Но, думаю, причина заключалась в личных мотивах. Побоялся Брежнев, что вокруг меня сформируется группа молодых. Но никакого "заговора" не было и в помине. Правда, я, нередко выступал вопреки его взглядам. Например, против закрытия шахт в Донбассе, против разделения министерств, по другим вопросам.
КОРР. А какой была процедура освобождения?
ШЕЛЕСТ. Примерно такой же, как это происходило с другими. Шло заседание Пленума ЦК. Его вел Брежнев. Потом он передал эту обязанность Суслову и стал выходить из зала, пригласив меня. Тут, в другом помещении и состоялся разговор о моем переводе на другую работу. Опять: "Мы решили". Кто решил? На заседании этот вопрос не обсуждался. На Пленуме тоже. На второй день вышел указ о назначении меня заместителем Председателя Совета Министров СССР. Проработал я в этой должности два года. Теперь на пенсии. Принимаю посильное участие в партийной общественной работе.
Богоборец, интернационалист, национальный маргинал