40 ЛЕТ назад, 14 октября 1964 года, пленум ЦК сместил Н. С. Хрущева. Первым секретарем стал Брежнев, председателем Совмина - Косыгин. А председатель КГБ Владимир Семичастный, сыгравший не последнюю роль в отстранении Никиты Сергеевича от власти, возглавлял свое грозное ведомство до 1967 г. Этот разговор с Семичастным по иронии судьбы был записан на магнитофонную пленку с его согласия 13 октября 2000 года, накануне очередной годовщины хрущевской отставки. Вскоре Владимира Ефимовича не стало...
Взгляд с Лубянки
- С ХРУЩЕВЫМ я начал работать, когда он был первым еще на Украине. Он относился ко мне прилично. И я к нему тоже. Даже Шелепин, бывший до меня первым секретарем ЦК ВЛКСМ, не всегда решался напрямую ему звонить и говорил: "Может, ты попробуешь..." Так было, например, когда первые отряды осваивали целину и нам было нужно, чтобы Хрущев дал им напутствие. Я позвонил: "Никита Сергеевич, завтра на целину уезжает первый отряд..." Он: "Ну и что ты хотел?" Я: "Может, встретитесь и скажете свое напутствие?" Он: "А что? Хорошо! Завтра понедельник. В оперном театре выходной. Вот в оперном театре и встретимся". На другой день мы собрали всех целинников. Он все Политбюро привел и там такую речь произнес... С этого, по существу, началось движение, в которое влилось 300 тысяч целинников...
Но не обходилось у Хрущева и без явных нелепостей. Дошло до того, что как-то в пылу переустройств и деления партии на промышленные и сельские парткомы он и меня стал уговаривать разделить КГБ на сельские и промышленные комитеты. И тогда я не выдержал и сказал: "Никита Сергеевич, я не могу делить агентов на агентов для города и для села. Потому что у меня агент должен работать и там и здесь".
- Идут разговоры, что Хрущев уничтожал изобличающие его документы времен культа личности...
- Такие разговоры идут. Почему? Да потому, что, когда Хрущев выступил с разоблачением культа Сталина, пришлось приводить многие решения на "расстрельных письмах" с росписями Молотова, Кагановича, Микояна, других... А росписи Хрущева на них нет, как будто бы он не участвовал. Это тоже всех наводило на мысль о том, что кто-то (и, скорее всего, именно с ведома Серова) сделал так, чтобы росписи Хрущева испарились. (От редакции: Иван Серов - председатель КГБ с 1954 по 1958 г.)
- А что? Можно сделать так, чтобы каких-то подписей не стало?..
- Ну конечно! Можно все вытравить. Например, в мое время в паспортах Гали Брежневой и Игоря Кио не осталось и следа, что дочь Брежнева вопреки желанию отца вышла замуж за фокусника. Так что при Серове и с росписями Хрущева такое же могло быть. А некоторые документы могли быть и вовсе уничтожены. Но это все догадки. Это не факты!
Безымянная операция
- КОГДА вы подготавливали снятие Хрущева с должности, вы как-то эту операцию называли?
- Нет. Мы к этому не готовились. В аппарате КГБ вообще мало кто про это знал. Мы даже и не называли это операцией, а тем более никак ее не именовали. Мы в КГБ на этот счет вообще нигде и никаких следов не хотели оставлять. Это делал Президиум ЦК. Мы были фактически теми, кто исполнял поручение политического руководства страны.
- И все-таки раз не информировали Хрущева, что для него готовится, выходит, заговор был?
- Ну заговор был... но в таком смысле, что и любое самое плохое собрание тогда тоже заговор, раз оно заранее готовится и учитывается, кто и как себя на нем поведет.
- Когда вы Хрущева встретили в аэропорту "Внуково" и сказали, что его ждут в Кремле, вы ехали с ним вместе в машине?
- Я никогда с Хрущевым и вообще с первыми лицами государства в одной машине не ездил. И в тот день было так же. У меня всегда была своя машина.
- А Хрущев в тот день один сел в свою машину?
- Нет. Они вдвоем с Микояном сели в машину Хрущева. Машина Микояна осталась пустой. Микоян был тогда председателем Президиума Верховного Совета СССР, т. е. вторым человеком в государстве... За машиной Хрущева пошла машина с охраной... Человек пять там было. Дальше за ними поехал я, а за нами шла пустая машина Микояна... Или нет? Наверное, в ней сидел Георгадзе - секретарь Президиума Верховного Совета СССР. Таким образом, Хрущев и Микоян уехали вдвоем. Уже из машины я позвонил и сообщил, что еду... что едем в Кремль. И что они, возможно, будут обедать вместе с другими членами Президиума ЦК, если они еще не пообедали. (Так тогда называлось Политбюро. - Ред.) Охрана Хрущева начала заглядывать в мою машину, а у меня впереди сидел офицер из 9-го управления, потому что Брежнев посоветовал мне на эти дни взять себе охрану.
Заговор вторых лиц
НЕ ЗНАЮ, обедали они или не обедали, но известно, что не то в час, не то в два часа дня они пошли на заседание Президиума ЦК. И заседание это, как ни покажется странным, открывал Хрущев. Но первым попросил слова Брежнев. И Брежнев начал свое выступление с критики и анализа недостатков, допускаемых Хрущевым. А за ним уже - Подгорный, и пошли все члены Президиума выступать. А выступали они по часу, по полтора. И так продолжалось до глубокой ночи. Когда же закончилось заседание, мне позвонил Брежнев и говорит: "Куда он поедет?"
- Да куда угодно пусть едет, - сказал я. - Хочет на квартиру - на квартиру. Хочет на дачу - на дачу.
- Ка-а-ак та-а-ак?
- А очень просто, потому что я уже сменил везде всю охрану: и на даче, и на квартире, и в приемной, и водителей заменил... Все, понимаете, уже сделано так, чтобы никаких случайностей!
Хрущев все понял с первого выступления Брежнева - что его пригласили сюда не для того, о чем ему говорили... Не для корректировки пятилетнего плана и не для изучения записок по сельскому хозяйству. Ничего подобного. Из выступлений Брежнева и Подгорного уже было ясно, что речь идет о том, чтобы освободить его от обязанностей. Он начал перебивать, огрызаться, начал какие-то реплики бросать, но... Ему сказали, что... мы вам дадим слово. А пока послушайте, что вам скажут. Ну и вот так до ночи.
На второй день в Москву начали съезжаться члены ЦК. А все члены Президиума и секретари ЦК на заседании. И я, получается, один на хозяйстве. Ну и... начались звонки: "Вот там идет заседание, а мы ничего не знаем..."
Звонили секретари обкомов, члены ЦК. Одни предлагали Хрущева поддержать, другие - наоборот. Но я всем отвечал: "Ничего не знаю, там идет заседание Президиума ЦК. И моя задача обеспечить, чтобы все было нормально вокруг. Влиять на то, что происходит на Президиуме, в мои обязанности не входит. Я там не присутствую и не обязан знать, кого там снимают или кого там хотят заменить. Я отвечаю за государственные дела, а не за партийные вопросы..."
Однако в районе часа дня под давлением таких звонков я позвонил туда и попросил передать Брежневу записку, чтобы он связался со мной. И он мне позвонил. И я говорю, что вот такие, понимаете, звонки раздаются... Имейте в виду, если пойдет группа членов ЦК, я не смогу остановить их. К ним физическую силу я применять не могу. Одни пойдут спасать вас, другие - Хрущева...
- Не на-а-адо!!!
- Я понимаю, что не надо. Но они могут сами прийти. И что вы делать будете? В приемной их держать?
- Ладно, - говорит Брежнев. - Все члены Президиума уже выступили, остались кандидаты и секретари ЦК. Мы сейчас дадим им по 5-7 минут, а потом я тебе позвоню.
Через 30-40 минут действительно позвонил: "Все! Договорились. Заканчиваем. В 6 часов назначен пленум ЦК!"
Меня это устраивало, потому что вторую такую ночь я вряд ли бы выстоял. Я раньше не говорил об этом, но секретари обкомов и члены ЦК все настойчивее стали требовать, чтобы я "принял меры", а именно - арестовал Брежнева и других организаторов выступления против Хрущева.
А вообще-то я вам скажу: Хрущев - это самобытная личность! И это я говорил всегда. Ведь он же ничего не оканчивал и не учился никогда. Он - самородок. Но в сравнении со многими, кто имел высшее образование и академии заканчивал, Хрущев по ряду вопросов "от земли", от мамы получил больше, чем они от академий.
Разговор приводится в литературной обработке редакции.
Смотрите также:
А. Н. Яковлев Его звали Никита...