Об этом беседа корреспондента "АиФ" В. ВОРОНЕЦКОГО с народным депутатом СССР доктором технических наук, профессором А. А. ДЕНИСОВЫМ.
- Анатолий Алексеевич! В нашей редакционной почте сегодня много писем, касающихся работы Съезда. Оценки его самые разные. Чувствуется, что не все могут разобраться в происшедшем, особенно в том, что касается проблем и вопросов политической власти, государственного управления. Чем, на ваш взгляд, это объяснить?
- Объяснение лежит на поверхности. У нас нет политического опыта, нет устоявшихся традиций парламентской работы, нет умения видеть за калейдоскопом внешне противоречивых явлений глубинные причины. Но это одна сторона дела. Другая состоит в том, что страна переживает глубокий экономический, политический, нравственный и социальный кризис, осложненный кризисом межнациональных отношений и тяжелой экологической обстановкой в ряде мест. И поскольку ни идеологическое, ни административное руководство страны не предлагает четкой и ясной программы выхода из него, возникает разнобой кустарных способов спасения, диктуемых то чрезвычайным нетерпением, то чрезмерной осторожностью.
- У многих наших читателей сложилось мнение, что вся власть в нашей стране сосредоточена в руках КПСС. Каково ваше мнение но этому поводу?
- Мое мнение иное. Вся власть в нашей стране принадлежит сфере материального производства, которая диктует свои условия и партии, и Советам. Если на Западе, да и во всем мире производство материальных благ - забота их производителей в лице арендованных у государства, кооперативных, акционерных и частных предприятий, то социалистические страны до последнего времени исповедовали идею производства материальных благ на предприятиях, не только принадлежащих государству, но и непосредственно им управляемых. Это с неизбежностью обременило партию и правительство непосильными заботами о хлебе насущном и сделало их практически недееспособными и во многих остальных отношениях. Фактически произошло то, что в 20-х годах предрекал в романе "Мы" писатель Замятин, т. е. подчинение всех государственных структур власти машин, машинобожие, подмявшее под себя и идеологию, и политику.
- А в чем сложность передачи власти Советам? Ведь на словах с этим вроде бы все согласны.
- Неразвитость, нечеткость представлений о роли и месте идеологии и власти в нашей государственности создает совершенно специфическую, характерную только для нас проблему разделения партийной и государственной власти. Казалось бы, чего проще: партия реализует свои функции в сфере идеологии, т. е. в сфере стратегии развития, его целей и, в частности (и в особенности), в деле построения современной концепции социализма, а Советская власть осуществляет тактику этого движения, сообразуясь с конкретными обстоятельствами внутренней и внешней обстановки.
Это значит, что, обеспечив проведение своей стратегии через победивших на выборах в органы Советской власти членов партии, она не должна вмешиваться в тактику их повседневной деятельности, сковывать их инициативу, требовать отчета в их конкретных действиях, предоставив роль судьи избирателям. Однако привычка партийного вмешательства во все производственные функции и нередко неспособность к стратегическому мышлению заставляют партийное руководство вмешиваться в повседневную деятельность коммунистов, требуя отчета в решениях, весьма далеких от стратегического уровня.
Для наведения порядка в этих делах, думаю, необходимо было бы, во-первых, отделить сферу материального производства от государства, оставив за ним только функции защиты интересов населения посредством регулирования экономики как целостной системы. Производством же пусть занимаются административно независимые предприниматели, возглавляющие государственные, кооперативные или частные предприятия и ведущие дело на свой страх и риск на рынке товаров и услуг.
Во-вторых, съезд партии должен был бы принять такие Программу и Устав, которые предусматривали бы подотчетность и ответственность коммуниста только за стратегическую направленность целостной совокупности его конкретных действий и решений за продолжительный период времени, но не за каждое конкретное решение. В частности, думаю, должны быть исключены решения Политбюро не только о подготовке к весеннему севу или о ходе выполнения производственных планов, но и о результатах переговоров глав государства или правительства с иностранными представителями. Уместно лишь партийное рассмотрение направленности всей деятельности (внутренней или международной) тех или иных государственных чиновников за год или два. Все остальное, включая заслушивание отчетов коммунистов - руководителей министерств и ведомств о каждом конкретном решении, - дело Советской власти.
- Как в этом плане рассматривать совмещение должностей Генсека ЦК КПСС и Председателя Верховного Совета? Нужно ли такое совмещение на уровнях республик, краев, областей, районов?
- На этом фоне совмещение функций Генсека ЦК КПСС и главы государства - вещь совершенно естественная и нормальная, ибо только так он и может реализовать стратегические установки партии через систему власти. Опасения чрезмерной концентрации власти в одних руках при условии разделения функций идеологии и политики, о чем я уже сказал, беспочвенны, поскольку главе государства и так должна принадлежать вся предусмотренная Конституцией полнота административной власти.
Что же касается Генсека, то он при этом обладает в лучшем случае властью духовного лидера, которая не добавляет ему административных прав. Это, думаю, в равной мере относится к совмещению должностей на всех уровнях государственной иерархии.
С другой стороны, если партия сохранит за собой тактические функции административного руководства страной, административные должности останутся фиктивными и их совмещение или несовмещение с партийными по существу ничего не изменяет.
Пока что Съезд народных депутатов не только не добавил власти М. С. Горбачеву, но, напротив, до некоторой степени поставил его деятельность под свой контроль, что для аппарата, оставшегося в тени, относительно необременительно. Ведь М. С. Горбачев, а не аппарат, должен был проявлять чудеса дипломатии на Съезде, чтобы удержать депутатов в желаемых рамках.
- Не кажется ли вам, что на нынешнем Съезде были депутаты, которые стремились передать вновь созданному Верховному Совету как можно больше ответственности в как можно меньше реальной власти? Удалось ли им это?
- Не берусь судить о том, кто на что рассчитывал, но Верховный Совет уже обладает реальной законодательной властью, которой, надеюсь, сумеет воспользоваться на благо народа. Другое дело, насколько он квалифицирован и политически зрел для этого. Слов нет, одно время на Съезде и в Верховном Совете доминировало пассивное большинство, которое обеспечивало проведение консервативной политики. Однако это большинство на глазах политизируется и тает под напором требований жизни и избирателей. А с другой стороны, ведь и "аппарат" - это не столько злая сила, сколько жертва путаницы функций производства, власти и идеологии. Он тоже постепенно прозревает и проникается сознанием необходимости перемен, поскольку лучше делегировать часть своих функций и лишиться той части своего состава, которая оказалась неспособной выполнять авангардную роль, нежели все потерять и занять место на задворках истории.
- Что ждет нас впереди? Насколько реально перемещение власти от партии к Советам, создание политических механизмов, способных двинуть наконец вперед реформу в экономике, без чего мы все будем что-то просить, а нам никто ничего не сможет дать?
- Я оптимист. Считаю, что на смену политике материального производства с неизбежностью придет экономика производства, в которой будут действовать экономические законы, а не вульгарно-социологические стереотипы. А на смену субъективным вывертам не всегда компетентных партийных лидеров придет научно обоснованная политика строительства общества социальной справедливости.
Сегодня всем ясно: командно-административная система управления делами страны изжила себя. Она - враг намеченных перемен. Сегодня необходим четкий план перестройки, разработка которого - дело Госплана СССР. Для этого ему нужно придать тот вид, о котором говорил Ленин. Госплан должен стать научным учреждением с законодательными функциями, он призван планировать не производство гаек и болтов, а движение к социализму. Госплан необходимо передать в состав Верховного Совета в качестве одного из его комитетов.
Выход из создавшегося кризисного состояния страны я вижу в том, чтобы отделить производство от государства. Для этого надо закрыть промышленные министерства. Одним махом этого сделать, конечно, нельзя. Власть министерств надо ликвидировать по зонам, где свободу социалистического предпринимательства следует ввести декретно, сразу. Появление таких зон на ограниченный срок и на значительной части страны привлечет и свободные средства населения, и конвертируемую валюту, которую, в отличие от займов, не нужно возвращать, а можно приложить к делу быстрого экономического возрождения. Вижу в этом мощный рычаг для подъема заинтересованности трудовых коллективов предприятий работать с высокой эффективностью. А это верный путь насыщения социалистического рынка товарами, ликвидации всяких дефицитов, повышения жизненного уровня людей.
НА БЛАГО НАРОДА. Демократия и дисциплина