Сегодня КГБ нет, а есть Министерство безопасности Российской Федерации. Что же изменилось в работе спецслужб, кроме названия? На вопросы нашего корреспондента Т. ГАВРИЛОВОЙ отвечает 40-летний зам.министра безопасности РФ, начальник Управления безопасности С. -Петербурга и области генерал-майор С. СТЕПАШИН. (Разговор не касается темы внешней разведки, сов. секретной при любых демократических режимах).
- Сколько всего сотрудников ваших спецслужб в России?
- Такая цифра вряд ли когда-то обнародовалась. Сегодня, после сокращения штата на 30%, у нас работает около 76 тыс. человек. И это вместе с центральным управлением, техническим составом, территориальными органами.
- Извините, но тогда не просторно ли вашему министерству в каменных особняках на Лубянке?
- Была мысль поменять прописку, хотя бы по чисто политическим соображениям. Однако такой переезд обошелся бы, без преувеличения, в несколько миллиардов рублей: ведь старые здания оснащены сложными техническими средствами и связью. Так стоит ли сейчас этим заниматься?
- Согласна, что смена прописки не столь существенна. Ну а как изменился стиль работы? Могут ли граждане быть уверены, что информаторы не составляют на них досье, их почта не просматривается, телефоны не прослушиваются?
- Нам потребуется много усилий, чтобы заслужить доверие людей. Недавно впервые в истории спецслужб парламентом были приняты законы, которые четко регламентируют нашу деятельность. Теперь перлюстрация почты, прослушивание телефона проводятся только с санкции прокурора, только по представлении дела... Часто люди считают, что их разговоры прослушиваются, на том основании, что в трубке раздаются подозрительные щелчки, возникают помехи. Ну, я скажу вам откровенно, что если кого то прослушивают, то слышно еще лучше, чем до этого.
- Произошла ли кадровая смена в спецорганах? Если нет, то как мы можем доверять защиту демократии тем людям, которые раньше ее подавляли?
- Это хоть и сложный, но риторический вопрос Мы все дружно работали на прежний режим - 99%, кроме 1%, который, как вы говорите, "подавляли". И тем не менее привлечение новых людей - это одна из наших проблем. Без этого говорить о том, что после августовских событий наше ведомство принципиально изменилось, нельзя.
- Считаете ли вы возможным возвращение в службу безопасности таких ее видных представителей, как Бакатин, Иваненко, Шебаршин?
- Да.
- Как вы относитесь к разоблачению в "АиФ" Глебом Якуниным агентуры КГБ среди священнослужителей?
- Если вы спрашиваете мою точку зрения, то я бы этого не сделал. Но, с другой стороны, не вызывает никакой жалости священник, нарушивший тайну исповеди. Вообще же агентура была, есть и будет. Без нее не обходится ни одно государство.
- Как общество может контролировать работу спецслужб?
- Сегодня такая возможность есть. Надо развивать различные формы контроля: парламентский, общественный и прокурорский надзор, которые бы следили за изменениями в кадрах, в структуре и численности.
- Часто ли руководители предприятий, бизнесмены прибегают к вашей помощи?
- Парадокс в том, что многие из деловых людей либо не знают о таких формах защиты их интересов, как технический контроль и агентурная деятельность, либо не смеют применять их в борьбе с конкурентами и мафиози.
Второе приоритетное направление в нашей работе - это прогнозирование ситуаций, связанных с экономикой и экологией. У нас в С. -Петербурге подобную информацию регулярно получает руководство города. Кстати, еще за две недели до событий на нашей атомной электростанции спецслужбы подготовили очень жесткую сводку о той опасной ситуации, которая там складывалась.
И третье направление - это борьба с организованной преступностью, тем, что мы сегодня называем коррупцией. К сожалению, нынешний Уголовно-процессуальный кодекс не отражает тех реалий, которые у нас сегодня сложились, поэтому борьба эта не слишком эффективна.
- Поясните, пожалуйста...
- Ну, например, директор государственного предприятия создает некие коммерческие структуры в рамках своего предприятия, производимая продукция через пятые руки уходит к посредникам, часто за рубеж.
- Это запрещено?
- Это не запрещено. Но поэтому у нас в магазинах ничего нет, а тысячи лавок торгуют по коммерческим ценам. Привлечь к ответственности за это мы никого не можем, ибо до сих пор нет определения того, что же считать коррупцией. И это несмотря на то, что мы имеем Указ Президента о борьбе с коррупцией.
- С каким чувством вы наблюдали за сносом памятника Дзержинскому?
- Как только я узнал об этом решении московских властей, то примчался вместе с другими коллегами из "Белого дома", чтобы попытаться остановить эту необдуманную акцию. Я увидел на площади людей, охваченных порывом сокрушить символ прежней власти, не все из них, кстати, были трезвыми. Этот метод расправы с прошлым как раз о прошлом больше всего и напоминает. История, а тем более памятники ни в чем не виноваты.
ЗА КУЛИСАМИ СОБЫТИЙ. Везде свои люди