В нашем обществе часто можно услышать завистливые вздохи: эх, если бы у нас реформы шли так же гладко, без потрясений, как в Китае. Так ли это на самом деле, и в чем сходство и различие процесса реформ в Китае и России? Об этом размышляет известный китаевед, профессор МГУ Виля ГЕЛЬБРАС.
В 1966-1976 гг. КНР и КПК прошли через целую эпоху ожесточенных общественно-политических столкновений, доходивших до вооруженной борьбы. В тот период часть КПК, являвшаяся практически копией коммунистов, которые ныне в России объединены в РКРП, ВКПБ, "Трудовую Россию", пыталась силой навязать обществу свои взгляды, рожденные в воспаленном воображении, распространить свое влияние на другие страны. Различия в позициях ее членов выяснялись не в дискуссиях, а с помощью "кулака", в подлинных битвах, когда в компартии возникали, распадались и снова складывались почти невидимые невооруженному взгляду группировки.
Итак, первое отличие: раскол в правящей КПК произошел задолго до современных преобразований, и этот раскол вылился в открытую политическую борьбу.
Страшную цену заплатил китайский народ за вакханалию "культурной революции": многие миллионы были репрессированы, и никто, наверное, не в состоянии теперь доподлинно подсчитать реальные людские потери страны в эти годы. По имеющимся свидетельствам, только в годы "большого скачка" (1958-1960), то есть в период первой попытки "непосредственного перехода к коммунизму", страна потеряла порядка 20 млн. человек. Соизмеримые потери нашего общества были вызваны мировой войной. Разница, однако, заключается в том, что у нас массовые репрессии пришлись на 20-30-е годы и сразу же были "замазаны", залиты кровью массовых потерь военных лет. Война уничтожила в СССР потенциальную оппозицию, которая могла возникнуть после массовых репрессий. В КНР ничего подобного не было. Там кровоточащие раны репрессий почти сразу же привели к активному действию.
"Культурная революция" явилась не только крайним проявлением раскола в компартии и в обществе, она стала, как позже было признано КПК, "прививкой" обществу от "культреволюционного" социализма.
Подобной "инъекции" СССР не переживал. Слова "период застоя" достаточно точно характеризовали социально- психологическое состояние советского общества, притерпевшегося и приноровившегося к навязанной ему идеологии. Иначе говоря, наши страны и народы подошли к началу преобразований с одинаковым историческим опытом, однако в КНР антиреформистские, ортодоксально- марксистские силы были удалены с политической арены до начала реформ, у нас они продолжают играть важную роль в общественной жизни вплоть до настоящего времени.
От "культурной революции" пострадали все слои китайского общества, но более всего - преобладающая его часть - крестьянство, которое просто-напросто голодало. Поэтому оно и начало реформы, выдвинув требование уравнительного распределения земли и закрепления ее за крестьянской семьей.
Итак, следующее отличие: в России общество начало втягиваться в процесс становления многопартийности, в КНР общество отстранено от обсуждения актуальных проблем развития и КПК стремится скрыть от общества политические расхождения в своих рядах.
Чтобы выжить, китайское крестьянство, то есть 80% населения, вынуждено было действовать подобно солдату, вступившему в свой последний и решительный бой. Отступать ему было некуда. КПК еще только объявила о необходимости реформ, а крестьянство уже приступило к делу. Через несколько лет партия поддержала крестьянское движение. Наше общество не переживало ничего похожего.
В России в 80-е годы население жило тяжко, но терпимо, о массовом голоде не могло быть и речи. Не появилось ни одного слоя населения, вынужденного из-за тяжелейших условий своего существования подняться на бескомпромиссную борьбу за физическое выживание. Заметная часть населения сохраняла иллюзии в отношении реформаторских потенций КПСС; хотя и появился лозунг: "Так жить нельзя", но вопрос о том, что и как делать, являлся темой теоретических дискуссий, а не содержанием массовых действий.
Вот и еще одно отличие: реформы в КНР практически начались "снизу" - крестьянство добилось уравнительного распределения земли, КПК отказалась от социалистического идеала землевладения.
Естественно, что для реформ в СССР прежде всего было необходимо кардинальное изменение политического пространства. Диктатура КПСС в 1991 г. была свергнута, но власть осталась в руках коммунистов. В стране еще не успели родиться политические организации, способные повести народ к переустройству своей жизни.
Более того, процесс политического размежевания в России только во второй половине 1993 г. вступил в завершающую стадию. Распад КПСС, последующий рост движений и партий, их расколы, объединения и т. п. свидетельствуют о том, что политически активная часть общества продолжает и ныне находиться в процессе самопознания и самоопределения. Чтобы страна смогла приступить к перестройке, КПСС должна была расколоться, и она распалась на составлявшие ее (порой полярные) элементы.
"ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ Россия", являвшаяся вплоть до конца 1991 г. "союзом по противнику" - движением разнородных общественно-политических сил, выполнила свою историческую роль - организационные и частично политические основы прошлого были разрушены. С политической арены исчезли и СССР, и КПСС. После этого "союз по противнику" стал разваливаться. Предстоящие досрочные выборы в Федеральное Собрание способны ускорить политическую кристаллизацию общества и создать импульс для последующих перегруппировок общественно- политических сил, неизбежных в условиях изменения социально-экономических основ существования всех групп населения страны.
Там, где в республиках бывшего СССР реформы начали реально осуществляться, они явились делом государственных органов, единственной мощной и способной на такое мероприятие силы. Население же как было, так и осталось объектом государственного воздействия, причем воздействия, осуществляемого с учетом прежде всего интересов государства, но не общества. Разрыв между обществом и государством, существовавший многие десятилетия, сегодня лишь углубился - население стало приспосабливаться к новой обстановке и использовать всевозможные лазейки, чтобы надуть "родное" государство, а государство занялось решением собственных проблем, сплошь да рядом совершенно не думая о гражданах.
РЕФОРМЫ в КНР продолжаются более 14 лет. Пока "союз по противнику" и "союз по цели" оказывается в КПК достаточно прочным, чтобы сохранять внешнее единство партии. КПК все еще представляет собой сплав партии и государства, власти и собственности. Но уже вполне четко в ней можно различить либерально -демократические, ортодоксально - марксистские и кланово-мафиозные течения. Ясно, что КПК внутренне расколота, ей, возможно, еще предстоит пережить острые фазы внутреннего противоборства.
За годы реформ КНР достигла впечатляющих успехов, однако они не могут и не должны заслонять не менее впечатляющих ошибок и провалов. Партия-государство оказалась не в состоянии развить успех в реформировании сельского хозяйства. Стагнация аграрного сектора, недовольство крестьянства политикой государства достигли таких масштабов, что в 1992-1993 гг. начались крестьянские бунты. Партия - собственность оказалась не в состоянии преодолеть удручающую неэффективность государственного сектора и продолжала форсировать темпы промышленного роста с помощью инфляционной политики и экономического обескровливания крестьянства. В ходе реформ в Китае начали быстро развиваться неравномерность социально- экономического развития отдельных регионов и центробежные тенденции.
Если говорить в целом, события в КНР и России свидетельствуют о том, что каждый реальный успех реформ и в Китае, и в России - результат народной самодеятельности и предприимчивости, адекватно поддержанный "сверху"; ошибки и провалы - итог бюрократических нововведений, не учитывающих социальные, интересы отдельных слоев общества.
ВОПРОСЫ ТЕОРИИ. "...ПОТОМУ ЧТО ОНО ВЕРНО"