С момента освобождения от грузинских формирований как Сухума, так и самой Абхазии прошло немногим больше сорока дней. На сороковой день, по христианскому обычаю, поминают усопших... Наш специальный корреспондент В. ПЕРУШКИН побывал в республике, где многие селения и города в результате грузино-абхазской войны действительно можно назвать мертвыми. А сама Абхазия сегодня чем-то напоминает кладбище.
НАХОДЯСЬ там, я понял, что выражение "умереть от страха" вовсе не литературное преувеличение. Ночь застала меня по дороге в Новый Афон, и коротать ее пришлось на одном из контрольных постов. Случилось так, что у меня возникло непреодолимое желание прогуляться до ближайших зарослей. "По этой тропинке иди вон до того дерева, - посоветовал мне один из охранявших пост. - Только смотри, здесь могут быть мины. Поэтому с тропинки не сходи, а то собирай потом то, что после тебя останется". Взбодренный таким предостережением, я направился к указанному месту. Дойдя до него, я вдруг услышал сильный шорох, доносившийся из-за ближайшего дерева. То с одной, то с другой стороны ствола в свете луны замелькала чья-то голова.
В первый момент подумал, что это кто-нибудь из диверсионной группы, которые продолжают действовать на территории Абхазии. В жутком напряжении, ожидая, что вот- вот грянет выстрел, я стал медленно пригибаться к земле. Выстрела не последовало, но буквально через секунду мимо меня с диким криком пронесся здоровый павиан и в считанные секунды скрылся в ветвях деревьев.
О МАНДАРИНАХ
Пограничники выборочно проверяют документы у желающих перейти границу. У всех проверить невозможно: и в ту и в другую сторону идут и едут толпы народу. Таможенники осматривают то, что пытаются провезти в машинах, пронести в сумках, в мешках, просто в карманах: стараются хоть как-то пресечь провоз оружия.
Абхазия перенасыщена сегодня оружием, оставленным грузинскими формированиями в результате отступления. Как утверждают сами абхазы, оружия у них столько, что они в случае чего смогут провоевать не менее 5 лет.
"Если мне надо будет, я и гранатомет пронесу, х.., кто увидит," - с пренебрежением бросил один абхаз, согласившийся довезти меня на своем простреленном в нескольких местах "Жигуленке" до Гагры.
"Ты думаешь, они чего стоят здесь? Мандарины не дают вывозить..."
Вывоз мандаринов из республики руководство Абхазии действительно пытается взять под контроль. Причина тому одна: мандарины - единственный на сегодня товар, дающий возможность получить хоть какую-то денежную подпитку в республиканский бюджет. Денег у населения сегодня практически нет. Зарплату и пенсии здесь забыли уже, когда получали. Заработать деньги можно разве что на продаже хурмы, мандаринов, фейхоа. А выгодно продать все это можно только за пределами Абхазии. Если в республике мандарины стоят около 300 рублей за килограмм, то в Адлере их цена доходит уже до 1500 рублей.
Однако пытаются зарабатывать здесь не только на том, что дарит природа, но и на том, что подарила война. Валяющиеся гильзы от снарядов, обрывки электрических проводов окольными путями переправляют как цветной металл в Турцию, где за килограмм платят до 3 долларов.
ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ
Сегодняшняя столица Абхазии во многом ассоциируется с кладбищем. На центральных аллеях парков каждый день перезахороняют останки тех, кто погиб в грузино-абхазской войне. Почти у каждого жителя Сухума можно увидеть на груди значок с фотографией погибшего родственника. К смерти здесь уже давно привыкли, вид трупов никого не шокирует. На набережной Ш. Руставели я наблюдал за молодой парой, не замечающей вокруг никого, кроме самих себя, а рядом на газоне под пальмой лежал труп убитого в боях гвардейца. За год войны люди здесь привыкли ко всему: к холоду, к голоду, к смерти, к постоянным лишениям. Многие дома в городе разрушены или сожжены. Нарушена система электроснабжения, в результате чего существуют большие проблемы со светом и с питьевой водой. В городских домах пищу готовят на кострах, которые разводят прямо на лестничных клетках.
После года оккупации возвращаются в свои квартиры (если таковые остались) хозяева. Надписи самого разнообразного содержания, начинающиеся со слова ЗАНЯТО, можно увидеть везде: на воротах дворов, на ларьках, магазинах, на дверях квартир. На стене одного из домов, расположенных в центре города, полуметровыми буквами написано: "Дом в аварийном состоянии! За стенкой живут люди, просьба не ломать! Убью топором, мне все слышно!"
А на парадной двери одной из городских многоэтажек объявление извещало: "Все квартиры заняты, просьба не беспокоить! Кто войдет, убью!"
Тем, кто пережил год оккупации, и тем, кто штурмовал город, я задавал один и тот же вопрос: "Как же абхазы смогли решиться на уничтожение своей столицы?" Во всех случаях получал один ответ: "Так было надо". Председатель правовой комиссии абхазского парламента Ю. Воронов в беседе со мной сказал: "В свое время, когда Наполеон брал Москву, мой предок сам сжег свой собственный дом. Сухум не раз подвергался нападению. Нынешняя ситуация ужасна, но иначе поступить было невозможно. Если война не продолжится, город будет восстановлен".
Одним из самых, пожалуй, знаменательных событий за последние дни стало открытие первой после войны кофейни и пуск сухумской кондитерской фабрики. Как говорят сами жители, кофейня для Сухума все равно что Пушкинская площадь для москвичей. Один старец за чашкой кофе по секрету поведал мне о том, что, если прекратить поставлять кофе Абхазии, Абхазия падет. Без всего остального - выживет.
ГРЕЗЫ О ШВЕЙЦАРИИ
Обезьяний питомник - одна из достопримечательностей довоенного Сухума. Слухи о том, что всех обезьян разворовали, а сам питомник уничтожили, не подтвердились. "Институту нанесен громадный ущерб, но благодаря нашим сотрудникам многое удалось сохранить. В том числе и обезьян, - сказала исполняющая обязанности директора Института экспериментальной патологии и терапии В. Агроба. - Конечно же, многих за время оккупации разворовали, многие были просто выпущены. В настоящий момент из 900 обезьян в Сухумском питомнике осталось около 500".
Стоит добавить, что сухумский обезьянник был не единственным в Абхазии. Около 1000 обезьян находилось в филиале питомника, расположенном в Тамышах. В результате войны он прекратил свое существование. Половина приматов этого филиала стала ценным товаром, которым торгуют сегодня как в Сочи, так и в других городах: Другая половина разгуливает на свободе, пытаясь выжить в непривычных для нее условиях.
В Абхазии наступили послевоенные мирные дни, хотя до конца назвать их мирными трудно. Как и трудно утверждать, что этот мир нерушим и война больше не придет на эту землю. Разрушенную экономику здесь планируют поднимать в основном за счет туризма. Однако должно пройти немало времени, прежде чем отдыхающие рискнут провести свой отпуск там, где была война. Поэтому сделать из Абхазии вторую Швейцарию, как мечтают многие в республике, - задача сложная. И будет грустно, если завоеванная такой ценой независимость не принесет абхазскому народу ничего, кроме грез о далекой Швейцарии.
Воспоминания наших читателей о путче