Для известного дирижёра Юрия ТЕМИРКАНОВА Россия, как оркестр: свобода - не значит анархия, а власть - не значит диктатура.
- ЮРИЙ Хатуевич, ваша фраза: "Музыка таится не в чёрных значках, испещряющих партитуру, а в незаполненном пространстве между ними"...
- Это правда. Ноты - лишь условность. А музыка - это мысли и чувства композитора, которые его волновали, когда он писал. Чайковский сочинял последнюю арию Германна ночью и плакал. Его чувства спрятаны за нотами. Если бездумно сыграть их - ты не художник. И я тоже каждый раз пытаюсь дотянуться до гения. Это озарение. Вы знаете, почему Пушкина не могут понять на другом языке, хотя есть прекрасные переводы? У него за словами - мелодия, запах, дух. А это не транслируется. Даже Маяковского, говорят, можно перевести. А атмосферу Пушкина - нет. Вот поэтому Пушкин для нас - "наше всё".
- У вас в Лондоне дом, терраса и цветущие вишни. Вам не кажется, глядя оттуда, что Россия так и осталась "страной варваров" и ничего тут не сделаешь?
- Время сделает. А сегодня самое опасное - не голодные старики и беспризорные дети. Ещё хуже, что мы своё великое прошлое отдали на откуп западной помойке. Мы сбили молодёжь с пути. Дети знают Интернет, а не Пушкина. Но так будет не всегда.
- Вернувшись из Рима, вы сказали: "Гляжу на Колизей и думаю - сколько ж там было людей загублено!". А о чём думаете, глядя на Мавзолей?
- Мавзолей - извращение на Лобном месте. Сама постройка вполне вписывается в площадь, но мумия-экспонат не имеет отношения к коммунизму, религии или язычеству. В том же Египте хотя бы не делали из тел мёртвых фараонов шоу. Там мумии лежали в гробах-саркофагах. Ну я ещё понимаю - святые мощи. А когда атеисты поклоняются Антихристу - это, извините, уже дурдом.
За что "Тату" изгнали из филармонии
- В ФИЛЬМЕ "Репетиция оркестра" Феллини есть красная нить: оркестру (как и обществу) вредна демократия. Дирижёр может управлять им, лишь будучи диктатором. Без жёсткой руки всё катится к анархии. Как это вам?
- Это лишь половина правды. Профессия дирижёра меняется со временем, как и общество. В эпоху диктаторов и дирижёры становились такими же - единовластными и непререкаемыми. И наоборот. И сегодня дирижёр - не диктатор, а, если выразиться интеллигентнее, "первый среди равных".
И ещё нюанс. Оркестр - толпа творческих индивидуальностей. Когда общаешься с ними по отдельности - все вроде бы умные люди. А соберутся вместе в оркестровой яме - и как бы глупеют, становятся массой. Хорошая фраза: "Увидишь толпу - отойди в сторону". Прибавлю: или управляй ею.
- Значит, демократия в оркестре - зло?
- Да, если она понята как бордель, как беззаконие. Как и сейчас в России. Когда на нас свалилась свобода, народ решил: можно переходить улицу на красный свет. И пришлось сдерживать её силой.
- Недавно вы изгнали "Тату" из Петербургской филармонии. Чем они помешали?
- "Тату" решили у нас выступить. Но филармония - храм культуры. Есть вещи, для храма непристойные: нетрезвый мужчина, женщина с непокрытой головой или в шортах. На амвон классической музыки тоже нельзя неглиже! Если "Тату" любят - пускай. Но всё должно быть к месту. Как на корабле - ватерлиния. Больше загружать нельзя, а то утонешь. Так же и с духовностью, которую нам оставили предки. Иначе все мы превратимся в зулусов. И до этого уже недалеко. Вот мы с вами ещё можем отличить Рафаэля от Глазунова, а молодёжь думает, что это поп-звёзды 70-х...
- Вы не один год управляли Балтиморским и Дрезденским оркестрами. Говорят, на Западе профсоюзы диктуют дирижёру график репетиций вплоть до мелочей - чуть ли не частоту взмахов дирижёрской палочки. Устраивает?
- Меня - нет. Иногда доходит до абсурда: дирижёр предлагает доиграть две страницы из партитуры, но тут встаёт директор оркестра: "Маэстро, ваше время истекло!" И всё, приходится подчиниться. Однажды на гастролях в Японии мне заявили, что перед концертом ВООБЩЕ не предусмотрено репетиций - условие профсоюзного контракта. Тогда я сказал, что порву его. Профессиональная честь дороже!
Как может Германн лапать Лизу?
- А ЗАЧЕМ вы два года назад порвали контракт с Лионским театром?
- А вы представьте себе такую сцену. Меня пригласили дирижировать "Пиковую даму". Прихожу на первую репетицию. Германн на сцене поёт: "Прости, небесное созданье, что я нарушил твой покой..." И лапает Лизу за заднее место. А в конце арии она хватает его и кладёт на себя - и т. д. и т. п. Пошлость! Я шепнул ассистенту: "Ну-ка подирижируй, а я посмотрю..." И через 20 минут захлопнул партитуру. А директору сказал: "Я в этой игре лишний". Тот искренне удивился: "Маэстро, в чём дело?! У нас же контракт! Это известный режиссёр!" Я ответил: "Хочу по утрам без стыда смотреть на себя в зеркало". Поднялся - и в аэропорт... Я понимаю, что кому-то такие постановки нравятся. Но я-то воспитан иначе. Через дом от меня жил и умер Чайковский. А рядом жили Гоголь, Достоевский и Пушкин. Я с детства клялся им в любви! Да можно ли из-за денег пойти на ТАКОЙ компромисс?! Я не смог.
- И ещё вам что-то не понравилось во время исполнения "Риголетто" Верди в Германии...
- Ещё как! Оперный режиссёр изобразил какой-то бред: всё происходит на планете обезьян. И вот артисты поют и чешутся. Это называется: "У режиссёра есть решение". А как же замысел самого Верди?! Или ставят ту же "Пиковую даму" - всё действие разворачивается на кладбище. Бедный Чайковский! Он стал сопровождением для режиссёрских фантазий. Как в кино - музыка для фона. Гения отставили в сторонку. Так и от пухленькой Венеры Милосской в музее можно отбить лишнее - сделать из неё модель. Но мы же любуемся и восхищаемся оригиналом... А на Западе искусство превратилось в бизнес. Мы тоже к этому сползаем, но ещё не совсем и не везде превратили служение музе в службу за деньги. Когда в начале 90-х музыкантам филармонии было не на что кормить детей, они выступали почти задаром. А я ломал голову, как дать им хлеб, одежду и крышу над головой.
- Один наш банкир заявил: "Богатство - отметина Бога. Если ты богат, значит, Бог к тебе благоволит. Богатые моральнее бедных, хотя бы потому, что ради денег им не приходится пускаться во все тяжкие"...
- Это жестокая философия. Она отдаёт фашизмом. Деньги не делают ни моральным, ни аморальным. И бедность тоже. Нищие крестьяне в глухих деревнях могут быть чище и интеллигентней, чем профессор университета или преуспевающий финансист. И богатство тут ни при чём. Мораль и духовность - из другой оперы.
- А в обществе может быть момент озарения? На переломном моменте истории?
- Конечно! Я убеждён, что мы победили в Великой Отечественной не потому, что были мощнее немца. Просто в 1942-м народ понял главное: да, ужасно, что мы живём как в тюрьме. Но порабощение и уничтожение ещё хуже. Матросовы и Маресьевы жертвовали собой не за коммунизм, а за спасение нации. Сама генетика народа осознала угрозу его биологическому существованию. Тогда мы поднялись и стали бить врага.
- А сейчас Россия вымирает. Но генетика молчит!
- Она проснётся, когда мы снова дойдём до края.
Личная жизнь Валерия Гергиева