Уважаемая редакция!
Обращается к вам пенсионерка 82 лет, инвалид второй группы по заболеванию суставов Строковская Татьяна Дмитриевна. К сожалению, на старости лет я попала в сложную и горькую для меня ситуацию, из которой самостоятельно выйти не могу.
25 августа 1998 года мой сын А. Журавлев и его третья жена написали на меня заявление в психоневрологический диспансер номер 14, чтобы меня принудительно госпитализировали на обследование по поводу моего якобы психического расстройства. Для чего это им понадобилось, мне понятно: у меня есть хорошая квартира в Москве и дача...
Тамошний врач Л. К. (подлинные фамилии есть в редакции), ни разу до этого меня не видевшая, поскольку я никогда не состояла на учете ни в каком ПНД, добилась постановления суда о моем принудительном помещении в психиатрическую больницу N 4 (15 сентября 1998 г.).
7 октября, накануне другого судебного заседания - по поводу раздела дачи, Л. К. пришла ко мне домой и в течение 15 минут обвиняла меня в том, что я обижаю сына, постановление о принудительной госпитализации прочесть не давала, соседку мою врача-терапевта выслушать отказалась. А после ее ухода ко мне в комнату ворвались санитар и два милиционера, которые и отвезли меня в больницу N 4 им. Ганнушкина в девятое отделение, в палату (вы будете смеяться) N 6. От обследования и лечения я отказалась.
Сын несколько раз был у завотделением и настаивал на моем сумасшествии, утверждая, что я опасна и агрессивна. Завотделением
И. Н. пригрозил мне, что, если я не буду его слушаться, он ввиду моего возраста может написать мне любой диагноз и поместить во вторую палату к умирающим старухам. По его инициативе был организован еще один суд, где он поставил свой диагноз: "Больная опасна для окружающих". В больнице меня каждый день водили на какие-то испытания, показывали цветные картинки, фигуры, знаки, таблицы... В результате хождения по сквознякам я простудилась, начался сильный кашель. Хотела вызвать свою соседку-терапевта, но к телефону меня не подпускали. Наконец, другой врач, И. И., выписал меня 2 ноября с диагнозом: "Атеросклероз сосудов головного мозга с характерологическими чертами и сверхценными образованиями у психопатической личности...
Сын больной сказал, что проживать с больной не будет".
Последнее я вынуждена исполнять до сих пор, потому что врачи мне объяснили, что иначе сын может опять поместить меня в больницу, и надолго. Так что на московской квартире я не живу, хотя плачу квартплату и за телефон. Со второго ноября 1998 года я живу на старой сырой даче в Фирсановке, мучаюсь болью в суставах и сердце. Врачебной помощи не имею, поскольку на даче не прописана. Аптека, почта и баня в двух километрах... Зимой здесь часто не бывает электроэнергии и замерзает колонка с водой.
12 марта 1999 года сын снова подал на меня в суд, чтобы меня признали недееспособной и сделали его опекуном. На суде я представила документы от Независимой психиатрической ассоциации России, где обследовали меня по моей же просьбе и признали нормальной, вполне дееспособной старухой. Сын отказался от иска, и суд постановил дело прекратить. Затем я взяла справку в ПНД N 14, что дееспособна и могу заниматься разделом жилплощади. Казалось бы, все закончилось благополучно, но...
Мой сын и сноха продолжают угрожать мне психдомом, выбрасывают мои вещи, ломают дверь в мою комнату. Я обращалась в милицию, но участковый только сказал: "А зачем вам дверь?" Пыталась обращаться в юридические консультации, но как только они узнавали, что я имела дело с ПНД, от меня отказывались.
Не подумайте, что я жестокая и жадная мать, ущемляющая интересы сына. У него есть кооперативная квартира, которую мы оставили ему еще вместе с покойным мужем. Но он туда выписываться не стал. У жены его есть квартира. Они их сдают внаем, а живут в моей, из которой меня фактически выгнали. Может быть, кто-то подскажет мне, что теперь делать, ведь еще одну зиму на даче я просто не переживу.
От редакции
Вот такая житейская история. Не нам судить о взаимоотношениях сына и матери, но вот о том, что психбольница и врачи-психиатры по-прежнему остаются в массовом сознании пугалом для граждан России, похоже, говорить можно. Не раз и не два врачеватели душ человеческих на симпозиумах и в интервью нашей газете сетовали на то, что люди боятся врачей их специальности, не идут лечиться, боясь клейма "псих" на всю жизнь. Это плохо, и рост психических расстройств в нашей стране тому подтверждение. Но, возможно, уважаемым и честным докторам стоит обратить внимание и на своих менее добросовестных коллег, которые, принимая людей не в частных кабинетах и не в знаменитых НИИ, легко могут позволить себе играть их судьбами из меркантильных побуждений или просто "из любви к искусству", чтобы почувствовать власть над себе подобными.
В заключение обращаемся к инспектирующим органам Минздрава РФ и профессиональным организациям психологов и психиатров. Если вас заинтересовала эта конкретная история, документы, подтверждающие слова Т. Д. Строковской, находятся в редакции.
Есть плохие медики, но хороших все-таки больше