Заслуженный артист России Валерий СТОРОЖИК на протяжении 20 лет остается ведущим актером Академического театра им. Моссовета. На его счету около двух десятков ролей в кино. Его голосом говорят Кевин Костнер, Дастин Хоффман, Николас Кейдж и другие звезды Голливуда на лицензионных кассетах.
Он возник на киноэкране в начале 80-х годов в финальном эпизоде "Сказки странствий". И эта крохотная роль выросшего героя была сыграна актером так, что стала сродни вспышке, осветившей всю мрачноватую утопическую "Сказку". Сторожика запомнили. Потом было много других ролей, но все герои Сторожика несли в себе тот же внутренний свет, надежду, которой так не хватает всем нам в наше безумное время.
- Валера, персонажи, сыгранные вами, в любых, самых безнадежных стрессовых ситуациях не утрачивают человеколюбия, веры в добро, в справедливость. Как вам это удается?
- Мои самые любимые герои - героического плана. На день рождения мне подарили диск Селин Дион. У нее в некоторых песнях есть момент пафоса, какой-то героики: когда слушаешь это, распрямляется спина, хочется делать какие-то хорошие дела. Искусство и должно вселять в людей такую силу! Но подобных созидательных моментов сейчас очень мало. Зато очень много вокруг разрушающих вещей или просто развлекающих. Я люблю высокие человеческие качества. И мне кажется, что мне дано материализовать их в своих персонажах и как-то... транслировать это в зрительный зал. Но, к сожалению, ролей, дающих такую возможность, сейчас очень мало. Хотя на самом деле люди хотят видеть таких героев. Почему огромный успех имеет "Титаник"? Только потому, что там есть этот героизм! Потому, что там на протяжении половины фильма люди жертвуют жизнью, спасая друг друга, что-то делают во имя любви, чистых прекрасных чувств. Это запоминается.
- В одном из эпизодов фильма "Джокер" вы висите над пропастью, привязанный лишь за кисти рук. Жутковатая картина! А как это снималось?
- Ну, на самом деле, конечно, у меня под одеждой были лямки типа парашютных строп, пропущенные в рукава. И я завис там... Через 10 минут все тело затекло. Я говорю: "Ребята! Давайте снимать!" А они с камерой возятся. 20 минут прошло... Потом, когда меня освободили, я дней десять не мог ничего руками делать. И я понял интересную штуку: если человека действительно привязать только за руки, он выдержит, наверное, минут 15, не больше. Минут через 20, ну максимум через час, он просто "даст дуба"!
- А еще какие-нибудь опасные трюковые моменты у вас были за время работы в кино?
- В фильме "Посредник" мой герой должен был прыгать вниз с огромной станции космического слежения. Холодно! Скользко! Лед! Внизу набросали бумажных коробок, но сказали, что прыгать будет каскадер. Меня отсняли, как я там стою на самом краю - очень было страшно! А каскадер оттуда прыгнул, и коробки на льду разъехались... Он так спиной грохнулся - еле встал!.. А в картине "Подданные революции" я играл французского журналиста. И в одном эпизоде я должен был стоять в реке - по грудь в воде. А река - совершенно зимняя - только что лед сошел. На меня надели гидрокостюм, а сверху - обычный костюм и сказали: "Ну, теперь иди в воду!" Первое ощущение - просто шоковое. Я всегда думал, что гидрокостюм вообще воду не пропускает. Оказалось - наоборот! Вода очень быстро просачивается под эту резину. Получается такая водяная прослойка между телом и костюмом. От тепла тела она нагревается, и ты как бы находишься "в собственном соку", как в термосе. И вот в таком положении я находился в этой воде в течение двух часов!
- Валера, я знаю, что вы редко уходите после спектакля без цветов, и это, конечно, отрадный момент профессии. Но ведь поклонницы не только дарят цветы - известно много примеров безумного и даже опасного поведения "фанаток". Приходилось ли вам с таким сталкиваться? Какие испытываете чувства?
- По-разному бывает. Бывает - приятно, бывает - неприятно. Бывает, что и сам влюбляешься, потому что видишь эти глаза... Все по-разному. Но если бы их не было, я бы все равно продолжал заниматься своим делом. Хуже, когда поклонница считает себя "отвергнутой" и начинает очень плохо себя вести. Они отыскивают твой телефон, звонят, говорят какие-то гадости. Думаешь: "Ну откуда столько злости в этих девушках?!" Столько грязи, столько выливается на тебя помоев, что иногда думаешь: "Боже мой! Только бы оставили в покое!.." Хорошо, что существуют поклонницы, - они как-то поддерживают, но... Лучше, когда в зале бабушки, дедушки, дяди, тети и малыши - смотрят и аплодируют, если актер хорошо играет, смеются, когда смешно. И все довольны! Это лучше, чем кучка чокнутых, немного шальных девиц со своими "фан-клубами", стремящихся оторвать клок одежды у актера...
- Вы играете в комедийных спектаклях и всегда выходите на сцену этаким воплощением оптимизма и жизнерадостности. Откуда у вас берутся силы на это?
- Это - профессия. 20 лет жизни отдано этому делу. Если знаешь, что у тебя вечером спектакль, внутри уже что-то происходит - замешивается какое-то свое тесто. Ты уже знаешь, что туда добавлять, чтобы получилась такая кулебяка, какая нужна. И сам ее уже предвкушаешь, готовишься и пытаешься получить от этого удовольствие, даже если тебе очень плохо... Я знаю, что Тараторкин, например, получив письмо перед спектаклем, никогда его не открывает. Или ему передают, что надо куда-то срочно позвонить. Нет - он не позвонит. Он сделает это после спектакля. Это называется - профессионализм! Потому что, не дай Бог, в этом письме какая-нибудь гадость или какая-нибудь проблема, способная выбить из колеи. Если что-то случилось, так все равно же уже случилось, и с этим ничего не поделаешь. И я в последнее время тоже так поступаю.
Адриано Челентано: "И крокодил тоже секс-символ!" Эксклюзивное интервью "Аргументам и фактам"