Наша справка:
Станислав Николаевич КОНДРАШОВ - известный журналист-международник и писатель. Выпускник историко-международного факультета МГИМО. С 1951-го и до июня 2000-го работал в газете "Известия". С ноября 1961-го по июнь 1968-го и с октября 1971-го по декабрь 1976-го был собственным корреспондентом "Известий" в США. Андрей Вознесенский сказал о нем: "Автор блестящих книг о современности, в которых снайперский взгляд художника соседствует с трезвостью аналитика... Сильная, незаурядная личность автора рождает напряженнейшую прозу с гигантской нагрузкой на квадратные сантиметры бумаги".
Продолжение. Начало в "АиФ. Долгожитель" N 16
Свобода слова - от анекдотов до олигархов
У ЭТОГО анекдота такая длинная борода, что не могу точно вспомнить, к какой эпохе он относится, скорее всего, к хрущевской. В соревновании с капиталистическим Западом мы гордились бесплатной медициной и обязательным образованием, а также первенством в освоении космоса, а они нас попрекали принудительным единомыслием и не считали, что партийный лозунг развития критики и самокритики (какое забытое понятие!) равнозначен свободе слова.
И вот американский визитер в Москве, споря с типичным советским человеком, выбрасывает свой коронный аргумент. Он говорит, что имеет право как угодно распекать президента Эйзенхауэра и даже кричать во все горло у Белого дома: "Айк - дурак! Долой Айка!". А наш, не моргнув глазом, парирует: "А что тут такого? Я тоже могу на Красной площади крикнуть: "Айк - дурак! Долой Айка!".
Со свободой слова отношения в СССР были, мягко говоря, сложные. Однажды, в первые годы работы в "Известиях", когда уже наступила кратковременная хрущевская оттепель, довелось мне отвечать на письмо, в котором читатель смело спрашивал, почему мы продолжаем глушить Би-би-си. В проекте ответа я рискнул присоединиться к этому недоумению, но редактор иностранного отдела, которому положено было ответы подписывать, счел это непозволительным...
Между тем глушилки работали еще три десятка лет, до перестройки Горбачева. В 1977 году, став на несколько месяцев заместителем главного редактора "Известий", я уже не понаслышке, а в нумерованных конвертах стал получать "нулевки" - закрытые тассовские сообщения для начальства на щекотливые антисоветские темы. На них был гриф "совершенно секретно", но, читая, я обнаруживал информацию типа той, которую, работая корреспондентом "Известий" в Нью-Йорке и Вашингтоне, каждое утро находил под дверью квартиры-корпункта в доставленных разносчиком свежих американских газетах.
В "руководящие" месяцы я получал и закрытые "радиоперехваты", то есть извлечения из передач глушившихся иностранных радиостанций. В одном из радиоперехватов нашел, выписал и выучил наизусть пронзительные - и тоже запретные - строки Бориса Пастернака, которые сейчас воспроизвожу:
Душа моя, печальница за всех в кругу моем,
Ты стала усыпальницей замученных живьем.
Тела их бальзамируя, им посвящая стих,
Рыдающею лирою оплакивая их,
Ты в наше время шкурное за совесть и за страх
Стоишь могильной урною, покоящей их прах...
И дальше перемалывай все бывшее со мной,
Как сорок лет без малого в погостный перегной.
Это лишь крохотная толика из моих воспоминаний на необъятную тему свободы слова, которая у журналиста неразрывно переплетена с профессией, с жизнью. Их можно было бы многократно умножить, но в этих заметках они для меня не самоцель, а лишь зачин к рассуждениям, тоже по необходимости коротким, о том, как мы, журналисты и российское общество, распорядились долгожданной свободой, когда она оказалась под рукой.
На мой взгляд, наиболее благодатным был период перестройки, 1985-1991 годы. Благодатным не в смысле абсолютной свободы выражения. Нет, горбачевская гласность не давала такой свободы, но чем дальше, тем шире распахивала для нее окна и двери. Разбуженная общественная потребность в снятии всяческих табу и собственный вклад в ее удовлетворение - что может быть радостнее для журналиста?! "Рынок правды" приносил не доходы в баксах, а осознание нужности своей профессии и новую надежду на "светлое будущее", уже, казалось, без подделки.
Увы, надежда не сбылась и единение общества рухнуло вместе с крахом перестройки и началом ельцинского правления, разделившего общество на жертв гайдаровской шокотерапии и на тех немногих, кто баснословно и часто бесчестно наживался на политике шокотерапевтов. Как всегда при революционных сдвигах в России, обновлялся русский язык, нейтрализуя и выхолащивая иностранными словами суть происходящего. После Октябрьской революции диктатурой пролетариата нарекли диктатуру верхушки РКП(б), переросшую затем в единоличный культ Сталина. В ходе "реформ", уже на этапе переизбрания Ельцина в 1996 году, те, кто раньше, на простонародном языке, был хапугой, удостоились наименования олигархов. Хотя, конечно, масштаб "хапужничества" у первых и вторых несопоставим.
25 июля, 2000 г.
Первородные грехи первоначального накопления
БЕДНЫЕ олигархи... Смешное словосочетание? Но ведь и в самом деле бедные - в смысле несчастные. Осиротели без Б. Н. Ельцина и его "семьи", которая то ли существует, то ли нет, но уже не та.
Осиротели и засовестились (от слова - совесть). И еще острее стал терзать их комплекс вины. Или точнее: комплекс первородного греха первоначального накопления. И, не будучи в силах больше терпеть неопределенности и "наездов" то на одного, то на другого из собратьев (братков?), запросились они на аудиенцию к новому президенту. Чтобы он простил им эти самые первородные этого самого первоначального. Или, говоря на их жаргоне, не простил, а обнулил.
Новый президент В. В. Путин, который все сечет, в отличие от прежнего начал многозначительно: "Вы сами сформировали это государство через подконтрольные вам политические или околополитические структуры, поэтому не надо кивать на зеркало..."
Он смягчил грубую прямоту родного языка, но так, чтобы каждый русский и русскоязычный угадал первоисточник: неча на зеркало пенять, коли рожа крива...
Итак, начало "круглого стола", открытое для прессы и публики, было довольно резким. Остальные два с лишним часа не сопровождались официальными комментариями, а среди участников из "бизнес-сообщества" вызвали разноречивые оценки. Взволнованный олигарх Потанин вдруг сказал о страхе, который испытывал перед началом "круглого стола". И потом вымолвил, что олигархи "должны вести себя лучше".
Вернемся, однако, к заявленной вначале теме первородного греха, вспомнив одну скандально нашумевшую, а теперь забытую "коллективку". Она была опубликована в конце апреля 1996 года, примерно за полтора месяца до президентских выборов, когда многим казалось, что у Зюганова растут шансы на победу над Ельциным.
Вот извлечение из этого коллективного обращения: "...После июньского голосования фактически от лица меньшинства, каким бы оно ни было - красным или белым, будет получен мандат на реализацию правил жизни, категорически отвергаемых огромной частью общества. В итоге победит не чья-то правда, а дух насилия и смуты".
Еще одно: "Российских политиков необходимо побудить к весьма серьезным уступкам, к стратегическим политическим договоренностям и их правовому закреплению. Иного выхода просто не существует. Понятна правда каждой из политических сил. Но ни одна из сил не имеет права навязывать насильственно свою правду всему обществу".
Авторы письма обрушивались "и на слишком беспринципных, и на слишком бескомпромиссных политиков".
Кто же они, взывавшие вроде бы к здравому смыслу? Среди тринадцати подписей значатся Березовский, Гусинский, Смоленский, участники последнего "круглого стола" Потанин, Фридман, Ходорковский. "Пугливые зайчики", как теперь называет олигархов в интервью американскому журналу "Ньюсуик" Березовский, готовили запасной аэродром на случай перемены власти, на случай победы Зюганова. Условие было то же, что сейчас, - прощение первородных грехов обмана государства, корыстных сделок с его чиновниками.
"Письмо тринадцати", предлагавшее испуганную альтернативу первоначальному курсу "семибанкирщины" на победу Ельцина, вызвало гнев и сопротивление радикал-демократов во главе с Чубайсом. Призыв к компромиссу был отвергнут, титанические усилия переломили предвыборную ситуацию, скандальная коробка из-под ксерокса с нелегальным полумиллионом долларов символизировала победу над ельцинским "кровником" Коржаковым и представляла лишь ничтожную частичку миллиардов долларов, истраченных на переизбрание Ельцина.
После второго воцарения физически и нравственно больного человека, настроенного на раскол общества, авторы "письма тринадцати" были прощены, более того - щедро вознаграждены оставшимися лакомыми кусками госсобственности. Вскоре они удостоились и титула олигархов. Неугомонный Березовский с необыкновенной прямотой заявил, что, раз Ельцин переизбран благодаря банкирам, он и служить должен их интересам. Отношения с верховной властью начали строиться по ресторанному принципу: "Я ее ужинаю, я ее и танцую".
Чем дальше, тем очевиднее этот принцип не принимался ни российским народом, что предопределило катастрофическую непопулярность Ельцина, ни цивилизованным капитализмом Запада. Мировой финансист Джордж Сорос, вложивший в поддержание российского просвещения и культуры больше средств (750 миллионов долларов), чем все наши олигархи вместе взятые, назвал систему, сложившуюся в России, грабительским капитализмом.
1 августа, 2000 г.
Звездно-полосатые как рупор красно-коричневых?
НАЧНУ с "нарезки" реалий, знакомых, как хрестоматийные родные осины. Продолжу знакомой сентенцией: все это было бы смешно, когда бы не было так грустно...
Итак, нарезка: "чрезмерная любовь" администрации к коррумпированным чиновникам; "приватизация" госпредприятий, имевшая своим результатом "хаос"; олигархия, еще более затянувшая "петлю коррупции на шее российского правительства и на огромном секторе якобы "приватизированной" экономики, находящейся под контролем олигархии"; паралич правоохранительных органов как одно из следствий коррупции; "экономический коллапс" России в августе 1998 года, подготовленный политикой МВФ, которая, в свою очередь, определялась Вашингтоном; как результат коллапса - крах "последних иллюзий... относительно якобы имевшего место продвижения России по пути к свободному рынку и процветанию"; официальная политика США - причина распространения антиамериканизма в России...
Откуда эти резкие характеристики? На вид - "красно-коричневые". На деле, по факту - звездно-полосатые. Из доклада о никудышной политике администрации Клинтона в отношении России, подготовленного на Капитолийском холме группой экспертов под руководством конгрессмена-республиканца Кристофера Кокса.
"Путь России к коррупции" - название 200-страничного доклада. Можно добавить - путь, проделанный с помощью вашингтонского Белого дома. Провал, провалы - часто повторяемые оценочные слова. Крах - тоже в докладе слово не редкое. Звездно-полосатые обличения, совпадающие с "красно-коричневыми", в основном принимаются и теми, кому они адресованы, - второй составной частью американского политического истеблишмента, то есть демократами. Просто демократы делают упор не на обличения, а на оправдания: они-де лишь благословили направление российской реформы, а ее сногсшибательные зигзаги и последствия не имели сил контролировать даже при помощи МВФ и улыбчивого Мишеля Камдессю.
Продолжение в следующих номерах "АиФ. Долгожитель"
Миллионы "сталиных" - страшная сила