Так считают все 60 обитателей геронтологического центра ветеранов города Киржач.
Дружная семья
ЗАХОДИМ в первую комнату.
- Здравствуйте, бабушки! Ну, как вы тут живёте, дружно?
- Ой, очень дружно! - Три бабушки, обитательницы одиннадцатиметровой комнатки, где впритык друг к другу стоят три кровати, какое-то подобие стола, стул, шкаф, рады нежданным гостям и не прочь рассказать о своём житье-бытье.
- Нам тут очень нравится!
- Кушать дают достаточно и очень вкусно...
- Одевают и обувают.
- Даже туалетную бумагу дают.
- Душ, мойся хоть каждый день.
- И постирают нам, и погладят, и принесут, мы никакой заботы не знаем...
- И обслужат. У меня ноги больные, так мне из столовой еду в комнату приносят...
- Неужели до того, как попали сюда, хуже жили? - обращаюсь к первой бабушке, Елене Алексеевне Чураевой . - В своём-то доме?
- Ой, что вы, я так благодарна судьбе, что сюда попала! Пока муж жив был, как-то ещё справлялись, а не стало его... Дрова купить - денег нет, воды натаскать из колодца - сил нет. Ни помыться, ни поесть приготовить. Очень плохо было.
- А дети?
- Сын есть. Не работает, пьёт. Если честно, я от него в первую очередь и убежала.
- А меня Лидия Филипповна Шумских зовут. У меня тоже один-единственный сын. У него трое детей родилось. Те в свою очередь мне правнуков нарожали. И все они живут в моём доме. Заняли все углы. Пока здорова была и могла выполнять всю черновую работу по дому, с моим существованием мирились. А как инвалидом стала, вдруг выяснилось, что места мне в моём доме нет. Я, кстати, самая первая переступила порог этого геронтологического центра. Пришла в собес и говорю: определите меня в какой-нибудь дом престарелых, в любой, лишь бы крыша над головой была. Мне не важно, какие там будут условия, плохое или хорошее питание, главное, чтобы было место, где спать. Больше мне ничего не нужно. А в результате оказалась здесь, в земном раю, о котором даже не мечтала.
- А конфликтов с соседками у вас не возникает? Например, вы почитать хотите, а они спать собрались, требуют, чтобы вы свет выключили.
- Нет, никаких конфликтов. Мы - дружная семья.
Потерпи, мама
КЛАВДИИ Егоровне Романовой - 88 лет.
- Она у нас такая молодец, - успевает рассказать, пока мы идём к другой комнате, директор центра Елена Владимировна Федосеева. - Никогда не унывает. Замечательный человек, справедливая, мудрая...
- Эх, жалко не знала, что вы приедете, - улыбается Клавдия Егоровна. - Надо было бы маленько "подкурчавиться". Вы, наверное, хотите меня спросить, как я здесь оказалась? Расскажу.
Сынку моему уже 68 лет. Недавно он мне сказал: "Ты меня бросила". Представляете? Младенца 68-летнего бросила. А он бы лучше спросил, почему мама ушла из своего дома. Но нет, ему правду не хочется слушать... А дело так было: сын пустил в мою квартиру квартирантов. Какое он имел на это право? Я хозяйка после мужа. Представьте, прихожу домой и вижу, что на моей кровати какие-то люди спят. А ты, Клавдия Егоровна, ложись на сундук. Как думаете, приятно? Нет. Очень мне это не понравилось. Вот и ушла, раз лишней стала. Живу теперь здесь и горя не знаю. И Бог даст, до 90 лет доживу...
- А можно я вам тоже свою историю расскажу? - подаёт голос опрятная, благообразного вида бабушка, соседка Клавдии Егоровны. - Только вы в газете моего имени не называйте, а то уж больно стыдно... Сноха у меня работала в магазине. И проворовалась. Светил немалый срок, а у неё двое детей. Приходит ко мне сын: мама, выручай. Негоже, чтобы при живой матери дети сиротами остались. Давай продадим твой дом, за счёт вырученных денег покроем недостачу, а ты к нам переедешь. Ну и продала я дом. Спасла сноху от тюрьмы... на свою голову. Она к тому времени сильно пить стала. Начала у меня деньги отнимать, бить. Только принесёт почтальонка пенсию, она уже тут как тут. Я месяцами голодная ходила. А однажды сноха и тринадцатилетняя внучка меня так избили, что я вся чёрная была. А кому жаловаться? Сын вернётся с работы, стану ему что-то говорить, а он: мам, если я их сейчас поубиваю, меня посадят. Тебе ведь от этого лучше не станет, так что уж потерпи. В конце концов ушёл сын из семьи, сейчас живёт с другой женщиной, снимает комнату, платит за неё четыре тысячи рублей в месяц, а я здесь.
- Не держите на сына зла?
- Да чего ж на него злиться? Наоборот, думаю, как помочь ему. Мне в своё время совхоз, в котором я много лет отработала, выделил три с половиной гектара земли. Теперь вот собираемся её с сыном продавать...
- Опять с сыном, - горько вздохнула директор Елена Владимировна, когда мы вышли из комнаты. - У нас есть бабушка восьмидесятидевятилетняя, так она всё время причитает: где мой сыночек... где мой Вовка... пропал Вовка... убили плохие люди Вовку... Да не плачьте, бабуля, говорю ей. Никуда не делся ваш Вовка. Наступит день пенсии, и тут же ваш Вовка объявится. И точно, 9-го числа каждого месяца ни свет ни заря Вовка уже на пороге...
За проживание и обслуживание наши бабушки и дедушки платят 75 процентов от основной пенсии, а всё, что сверх этого, включая надбавки, остаётся у них.
- И не стыдно этому Вовке?
- Какое там стыдно? Забирает у матери всё до копейки и уходит, а она, бедная, целый месяц до следующей пенсии сидит и плачет: как там мой Вовка...
Вот такие у нас бабушки. Какими бы ни были дети, как бы их ни обижали, всё равно стараются им помочь. А дети в массе своей бесцеремонные, беспардонные, особенно если пьющие, могут и в час ночи приехать: мать, давай деньги.
Перед Новым годом одна бабулька у нас заболела: давление поднялось, и мы отправили её в больницу. А тут как раз день пенсии подходит. Ну и стала меня дочь этой бабушки одолевать, видимо, позарез ей материны гроши нужны были: хочу забрать мать домой - и точка. Я говорю, ну как вы её заберёте, она ведь не игрушка и не грудной ребёнок. Надо у неё спросить, захочет ли она ехать. Сама пошла к ней в больницу. Так, мол, и так, Мария Петровна, ваша дочка рвёт и мечет, ей ваша пенсия нужна... А у бабушки в глазах слёзы: с одной стороны, дочь родная, а с другой - уж больно к этой дочери ехать не хочется... Но всё-таки уговорила её дочка, забрала домой. И что? Через три дня бабушки не стало.
Весело живём
- НЕ ТАК ДАВНО я ездила в храм в село Филипповское, - продолжает рассказывать Елена Владимировна Федосеева. - Местный батюшка попросил: возьмите ради всего святого одну бабушку. У бабушки этой девять человек детей. Но она никому не нужна. Младший сын, самый непутёвый и пьющий, её постоянно избивал, отнимал деньги, склонял, как это ни страшно прозвучит, к сожительству... Забрали мы эту бабушку, не пропадать же ей. Даже пришлось пойти на нарушение: сначала её взяли, а потом стали оформлять документы. А бабуля замечательная. Такая труженица, такая умница...
А ещё у нас есть старожил - девяностолетний дедушка. Дома остались его жена и шестидесятилетний сын. Сын пьёт и дерётся, пенсию у отца отнимал, пропил практически всю его одежду... Такая вот судьба у фронтовика, ветерана Великой Отечественной войны. Я ему говорю: зови свою бабулю сюда. А он: она бы, может, и рада, но сына-то ведь не бросишь. Какой бы ни был, а всё-таки сын...
- Так у вас здесь и семейные пары живут?
- Конечно. Причём некоторые образуют семьи уже здесь, у нас. А вот, кстати, и одна из наших семейных пар, знакомьтесь: Николай Иванович Какурин и Вера Фёдоровна Милакина.
- Я приехала во Владимирскую область из Кронштадта, - рассказывает Вера Фёдоровна. - Когда муж умер, продала в Кронштадте квартиру и поехала к сыну. Пока деньги были, мама хорошая, а как кончились, я снохе стала не нужна... Ну что ж, я гордая, собрала молча свои вещи и ушла в дом престарелых в Кольчугино. Там пожила полгода, и меня сюда перевели... Здесь и познакомились с Николаем Ивановичем. Сначала на крылечке в домино играли, или я носки вязала, а он что-нибудь рассказывал. Потом стали вместе гулять ходить. Ну и слово за слово, "догулялись". Пришли к Елене Владимировне: так, мол, и так, хотим пожениться. Выделили нам с Николаем Ивановичем отдельную комнату. Живём теперь вместе. Вдвоём ведь веселее.
- А свадьбу справляли?
- Не на что, деньги-то все у сына оставила. У Николая Ивановича, правда, есть маленький домишко в деревне, но мы его не хотим продавать. Нет-нет да и поедем, посадим кое-чего. Так что не гуляли свадьбу и не собираемся. И так весело живём. Как в раю...
УДИВИТЕЛЬНО! Все 60 обитателей геронтологического центра ветеранов убеждены, что попали в рай. Какой же страшной и неустроенной должна была быть жизнь у этих людей, если одиннадцать метров на троих кажутся им раем. Да, их кормят, одевают, обувают, о них заботятся замечательные соцработники, и всё-таки, какой бы прекрасной ни была их нынешняя обитель, эта обитель - дом престарелых. Наши бабушки и дедушки, на долю которых выпали неисчислимые тяготы и лишения, наши бабушки и дедушки, выстоявшие в страшной схватке с фашизмом, наши бабушки и дедушки, отстроившие разрушенную войной страну, доживают свои дни в доме престарелых. И этот дом для них - рай. Потому что ничего лучше они в своей жизни не видели.
Как же их всех жалко! Чисто по-человечески...
Смотрите также:
Дом, где останавливаются сердца