АКТРИСА Татьяна Догилева нашла свое семейное счастье на съемках фильма "Вольный ветер". Татьяна играть в нем не хотела, и ее долго пришлось уговаривать. Последний довод режиссера Яна Фрида был таков: в Таню сильно влюблен автор сценария - Михаил Мишин. Это имя в то время Татьяне ничего не говорило, и поскольку режиссер был мужчина почтенного возраста, то Татьяна решила, что и сценарист тоже седовласый старец, и знакомиться с ним не спешила. Наконец ее все-таки уговорили. И вся съемочная группа потихоньку сводничала, пока шла работа над фильмом.
В результате Татьяна вышла замуж за Мишина, и у них родилась дочь Катя.
- Татьяна, вы ждали Принца и поэтому долго не выходили замуж?
- Замуж я вышла первый раз очень рано, сразу после института, но была так поглощена театром и познаванием жизни, что, в общем-то, мне было не до семьи, поэтому мое замужество продлилось всего три месяца. Когда я поняла, в конце концов, что никакой Принц ниоткуда не прискачет и ждать бессмысленно, я решила, что мне опять пора замуж.
- Так много накопилось горечи и разочарований, что вы перестали мечтать?
- Нет, не могу сказать, что много накопилось горечи и разочарований. Этого не было. Я была твердо убеждена тогда, что у настоящей артистки обязательно должны быть романы и несчастные любови, что это необходимо для профессии и накопления багажа. Это теперь в моде здоровые и счастливые люди, а тогда всем нравились страдальцы с внутренним надломом и болью, с трудной судьбой. Кто был счастливый и богатый - тот и за артиста не считался и был презираем остальной массой. И поэтому у меня, конечно, были романы с несчастливым концом. Мне казалось, что так все и должно быть, так и надо. А потом, видимо, здоровая натура моего организма решила, что хватит.
- Чем вас Михаил, в конце концов, зацепил?
- Мне показалось, что он меня безумно, просто ужасно любит. (Смеется.)
- Вы скоро поженились?
- Нет, конечно, он был женат на тот момент и, как все мужчины в такой ситуации, долго решал эту проблему.
- Считается, что первый кризис в семейных отношениях обычно наступает на седьмой год совместной жизни. Вы благополучно миновали этот рубеж?
- Кризисов на самом деле было много.
- Как вы их преодолевали?
- Никак. Только задумаешься над кризисом, как вдруг появляется новая роль. Я уезжаю на съемки, и мне уже не до кризиса. Для меня всегда было намного важнее то, что происходит в профессии, чем в семье. Я считаю, что и семьи-то как таковой еще не было, и дома в этом смысле не было, квартира была просто чудовищная и нужна была лишь для того, чтобы было где переночевать. Свое желание выйти замуж я осуществила, но в то же время серьезно к семье не относилась, и, если несколько дней подряд мне приходилось проводить, что называется, в кругу семьи, я начинала сходить с ума. Натуру ведь не переделаешь. Мне казалось, что это абсолютно зря потерянное время, и я была глубоко несчастна, потому что не нужна никому и не снимаюсь.
- Значит, вы не из тех женщин, которые, выйдя замуж, сразу начинают с энтузиазмом вить гнездо?
- Я этого делать не умею.
- Как Михаил ко всему этому относился? Может, он чего-то другого ждал, когда женился на вас?
- Не знаю, но не думаю, что ему легко приходилось. Какие его резоны были на этот счет, мне неизвестно, но, видимо, он с самого начала понял, что я не слишком нормальная.
- Жена обычно старается подстраиваться под мужа, а вы, похоже, исключение?
- Я не видела в этом никакого смысла, потому что, грубо говоря, всегда зарабатывала сама и роль хранительницы очага и слабого существа, которое нужно защищать, мне не нравилась. Я даже ее никогда на себя не примеривала. Одно тайное желание у меня было: чтобы Михаил писал сценарии для кино, а я бы играла главные роли, но оно не осуществилось, к моему глубокому разочарованию. (Смеется.) Иначе он сильно облегчил бы мое существование в кинематографе.
- Трудно сделать карьеру, не имея за спиной мужа-режиссера?
- Несмотря на то что, безусловно, всегда существовали и протекция, и симпатии, и антипатии в среде кинематографистов, все равно, по большому счету, в кино нужны были профессионалы, и настоящие режиссеры наступали на горло собственной песне в ущерб родственным отношениям, потому что им нужна была прежде всего актриса, которая бы хорошо сыграла.
- Почему сейчас вы не снимаетесь? Сознательно отошли от кино?
- Сначала не сознательно, а теперь уж и побаиваюсь современного кинематографического общества, и нет большого желания. Я как кошка: тронула воду и тут же отдергиваю лапу. Теперь ведь время дилетантов. Хотя в последнее время стали появляться достойные сериалы с очень достойными актерскими работами.
- Когда в семье две такие разные личности, как вы с Михаилом, то кто кому уступает в мелочах?
- Михаил уступает мне.
- Охотно или вы этого добиваетесь?
- Вовсе не охотно, и у него много личных негативных черт в характере, так что проблемы есть, как и в любой другой семье.
- Вы - люди известные, публичные, вам часто приходится бывать в свете. Вы должны обязательно с мужем везде бывать?
- Вместе мы должны быть обязательно только в том, что касается нашей дочери Кати. В остальном никакого протокола нет. Лично я предпочитаю свободное плавание. Мой график подчинен антрепризным спектаклям, которые я не могу отменять, потому что со мной завязано очень много других людей. Я всегда предпочитаю ехать на гастроли или с дочкой в санаторий, чем посещать светские мероприятия. Поэтому часто Михаил ездит один на кинофестивали и бывает на различных мероприятиях без меня.
- Поскольку вы часто бываете с мужем в разлуке, может ли возникать повод к ревности у него или у вас?
- Что такое ревность, мне неведомо. У меня бывала огромная ревность только к ролям и к другим артисткам, а во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной я не ревнива.
- Некоторые жены специально разыгрывают легкие сцены ревности, чтобы освежить старые супружеские отношения.
- Никогда такое мне не было интересно, и вообще я всегда считала так: если человек увлекся какой-то другой женщиной, значит, он меня и не стоит. Видимо, кончилась наша история, исчерпала себя.
- А если не увлекся, а просто приударил?
- Кто? Муж мой? (С недоумением.) Видимо, он такого повода мне не подавал или я его не замечала.
- Таня, в вас столько самоиронии и очень здоровое чувство юмора. Михаил как писатель-юморист ценит это качество в вас?
- Иногда серьезным тоном кидает замечание: "Смешно сказала".
- А в ответ юморит?
- У него профессиональное чувство юмора. Когда он хочет, когда ему надо, может быть очень остроумным. А так, в обыденной жизни, не скажу, что с моим мужем обхохочешься.
- Как Михаил воспринял ваше решение попробовать свои силы в качестве театрального режиссера?
- С восторгом, потому что ему тоже, как и мне, казалось, что я - гениальный режиссер. А потом он был уже в ужасе от всего, что творилось в нашем доме, что происходило со мной, с моей психикой, и не мог дождаться, когда этот кошмар кончится. Когда я ставила первый спектакль - "Лунный свет, медовый месяц", я пригласила его на репетицию и показала какие-то готовые куски. Вдруг он засучивает рукава и говорит: "Так, завтра меняем всю музыку, репетиция во столько-то", - и все почему-то открыли рот и дружно согласились. Дома я устроила грандиозный скандал и больше уже никогда не пускала его ни на одну репетицию.
- Он обиделся?
- А кто знает, может, и обиделся. Я рассвирепела, потому что у меня и так авторитет режиссерский был еще не очень большой, а когда пришел еще и муж и начал командовать, это вообще было как в фильме ужасов. Ведь это мое предприятие, хоть болезненное и неровное, но мое, и я туда никого не собиралась пускать. Поэтому на второй спектакль я пригласила его уже на прогон. И когда его спрашивали: "А что там?", а он отвечал: "Не знаю", - ему никто не верил. А он действительно ничего не знал и даже пьесы не читал.
- Михаил не пишет для вас пьесы?
- Он их переводит. "Лунный свет, медовый месяц" перевел он. На мой взгляд, Михаил - блестящий переводчик, особенно английских комедий, потому что умеет адекватно перевести английский юмор на юмор, понятный нашему зрителю. Он хорошо чувствует диалог и в этом большой мастер, но когда я, как режиссер, просила его что-то переделать, он соглашался.
- Поскольку вы все время заняты гастролями, часто отсутствуете дома, то, наверное, дочка очень скучает?
- Катя совершенно не переносит моего отсутствия, вплоть до того, что заболевает. И для меня это большая мука, потому что гастролировать я должна. Если рассудить, я ведь занимаюсь любимым делом и должна, кажется, быть совершенно счастлива, но постоянное беспокойство о дочери, о ее здоровье меня сильно угнетает. И никак я не могу совместить одно с другим.
- Татьяна, первый ваш спектакль был принят критикой, кажется, неоднозначно...
- Он не то что был принят неоднозначно, а был разгромлен!
- ...и, помнится, вы тогда сказали, что больше никогда ничего не будете ставить. Однако прошло какое-то время, и вы поставили еще два спектакля : "Не отрекаются любя" и "Московские страсти" по пьесе Островского "Не все коту масленица". Почему?
- Потому что первый спектакль прошел с большим зрительским успехом и идет уже пять лет с полными залами, и я поняла, что главное - успех у зрителей, а без одобрения театральных критиков я как-нибудь обойдусь.
- А что было для вас самым трудным на этом новом поприще?
- Все было трудно, все. Это был ад! Я даже вспоминать не могу, как это было. Как я выжила, не знаю, потому что были огромные эмоциональные потрясения со знаком минус. Психика-то у меня все равно не режиссерская, а актерская, и после спектакля я могла два часа прорыдать. И совсем не могла смотреть свой спектакль. Потом один умный человек, не связанный с театром, увидев меня в таком ужасном состоянии, сказал: "Ты сошла с ума. Или сама играй или не смотри. Иначе сгоришь". То количество адреналина, которое в тот момент вырабатывал мой организм, могло меня просто погубить. Ведь играть намного легче, чем смотреть свой спектакль. Во всяком случае, для меня. Я знаю многих режиссеров, которые не смотрят свои спектакли. Раньше я, как актриса, обижалась на таких режиссеров и считала, что это с их стороны проявление непрофессионализма, подлости и предательства, а теперь я их понимаю. Смотреть свой спектакль просто невозможно - слишком это большие нервные затраты. Это саморазрушение, самоуничтожение, потому что ни один спектакль, по большому счету, не стоит жизни и здоровья. И надо все-таки отдавать себе отчет в том, что театр - это театр. А мне казалось, что вот это - самое главное, вот это - жизнь.
- Татьяна, вы всегда знаете, чего хотите?
- Я всегда знаю, чего хочу, и очень часто это бывает ошибочно. Я очень эмоциональна и завишу от своих эмоций, а они меня обманывают. Нарисую в воображении какую-то красивую картинку и хочу этого достичь. А потом выясняется, что этого либо не бывает в природе вообще, либо это в реальности выглядит совсем по-другому. Я часто совершаю ошибки, но уже с этим смирилась, потому что сколько раз ни говорила себе: "Подожди, давай обдумаем", - после обдумывания получалось еще хуже, а это еще обиднее. Поэтому я предпочитаю следовать за первым желанием, убедиться, что оно неверное, и пойти другим путем.
Смотрите также:
Ольга Красько запретила Олегу Табакову ругаться матом