НАЧИНАЛАСЬ весна. Притом начиналась уже не в первый раз. На улице было мокро, на душе гадко. Окружающие казались бездушными и настырными, работа - скучной и малооплачиваемой. Я сама - заброшенной и несчастной. И продолжалось это уже третий день, что для меня - случай беспрецедентный. В безразмерной футболке я мрачно бродила по квартире, старательно отворачиваясь от зеркал и от заваленного бумагами письменного стола, откуда на меня с отвращением глядел голодный кот. Пять минут назад я поругалась со своим парнем, который позвонил и пригласил меня на концерт. Поводом для ссоры послужило то, что концерт был его, а не моей любимой группы. Начав с "я делаю только то, чего хочешь ты" и закончив "ты меня вообще не любишь", я повесила трубку. Он не перезвонил и, в общем-то, правильно сделал. Понимая, что представляю собой бомбу с медленно тлеющим фитильком, я решила, что разумнее всего этот день будет провести дома, в гордом одиночестве, подальше от тех, с кем можно, но абсолютно не нужно портить отношения. А потому, прижав к груди теплое кошачье тельце, я завалилась на диван с кипой старых журналов.
Благословенным покоем я наслаждалась минут десять. В дверь требовательно позвонили. На пороге стояла разъяренная старушка с нижнего этажа. Соседка шумела, кричала и призывала кару Божью на мою усталую голову. Оказывается, где-то прорвало трубу и ее заливает, в чем, конечно, виновата я. Что-то объяснять и доказывать было делом бесполезным, и вскоре старая дама удалилась, разъяренно шаркая шлепанцами и обещая вернуться с племянником-прокурором. Не успела я прийти в себя после этого визита, как снова раздался звонок - на этот раз телефонный. В трубке откликнулись только на мое третье "алло!". "Все плохо", - печально констатировал мужской голос. Я ответила, что вполне с этим согласна, и поинтересовалась, кто говорит. "Вот, ты меня уже не узнаешь", - еще больше загрустили в телефоне. И, к своему тихому изумлению, я опознала старого школьного приятеля, который исчез из поля зрения больше года назад. Приятель и так не отличался особым оптимизмом, а тут окончательно сник. Из короткого разговора я поняла, что его бросила девушка, с работой все не ладится, и вообще... "Можно приехать?" Последняя вспышка альтруизма побудила меня сказать: "Валяй. Только ничего особенно жизнеутверждающего от меня не жди".
Не успела я поставить чайник и потянуться за джинсами, чтобы хоть чем-то дополнить мою безразмерную футболку, как снова задребезжал телефон. "До чего же мерзкий звук!" - мимоходом успела подумать я, снимая трубку. Звонила подруга. Говорила крайне сбивчиво. Наконец из массы извинений и междометий удалось вычленить: "Приезжает Петя. Родителей выгнать уже не удастся. А ты знаешь, они Петьку-то не очень... Идти некуда. Я подумала, может, к тебе?.." Вешая трубку, я была готова тихонечко зарычать. Мой дом, моя крепость, мое убежище, где я готовилась переждать особо сильный приступ мизантропии, начинал напоминать проходной двор. "Все правильно, все очень в духе, все так и должно было случиться", - ожесточенно бормотала я, заправляя футболку в джинсы. И когда телефон зазвонил в третий раз, я уже даже не удивилась. "Звонят из деза. Вы заливаете?" - лаконично поинтересовался голос без возраста и пола. "Не уверена... Дело в том, что..." - изысканно-вежливо начала объяснять я. "Вы или не вы? Квартира 69?" - властно перебили меня. "Да, но..." - "Ждите сантехника!"
В общем, злобно гоняя веником (для видимости) пыль по кухне, я ждала прямодушного сантехника, депрессивного приятеля, влюбленную парочку и массу неприятностей, гадая, кто же появится первым. Первым пришел приятель. За время разлуки он стал еще выше, еще худее и еще печальнее. Окинув все грустным взором, он меланхолично принялся извлекать из рюкзака бессчетное количество бутылок пива. Я при этом выкрикивала что-то оптимистическое: "Весна! Красота! Все должно быть классно!" - понимая, что надолго меня не хватит. И точно - очень скоро восклицательные знаки в конце моих реплик сменились вопросительными.
А два часа спустя моя аккуратная двухкомнатная квартира представляла собой следующее зрелище: в дальней комнате, за плотно закрытой дверью, куда я отправила пару яблок и бутылку пива, обитали бездомные Петя и моя подруга, во второй комнате, окружив себя батареей пустых и полных бутылок, приятель повествовал мне о женском непостоянстве, на кухне орудовал громкоголосый неопрятный мужчина в комбинезоне. В дверь рвалась желчная соседка, требовавшая удовлетворения за моральный и физический ущерб, а по телефону какие-то незнакомые мне люди требовали каких-то других незнакомых людей. Мною постепенно овладевало безумие. И тут снова позвонил мой молодой человек. "Ты уже перестала дуться? - осторожно спросил он, - может быть, все-таки пойдем вместе?" Мне захотелось расцеловать его, приятеля, подругу, Петю, сантехника и даже соседку. "Ох, пожалуйста, забери меня отсюда!" - прошептала я и кинулась одеваться.
Услышав гудок машины, я - вся в белом для борьбы с унынием - вылетела из дома, оставив ключи от квартиры подруге и слыша, как за моей спиной приятель с сантехником пьют за сильную половину человечества. Торопясь, я сбежала по ступенькам, распахнула тяжелую входную дверь - и тут же у подъезда, подвернув ногу, неожиданно для себя оказалась ровно посередине огромной лужи. Вокруг охали, мне помогали выбраться, я видела расстроенное лицо своего парня и думала, что лучше - плакать или смеяться. Победило чувство юмора - я смотрела на свой когда-то белый костюм, на ошарашенных прохожих, на весеннее небо и хохотала от души. На концерт мы, конечно, не попали - помимо всего прочего, я растянула связку. Зато и с депрессией было покончено - по крайней мере до следующей весны.
Отпечатки пальцев