Любви все возрасты покорны...
А.С. Пушкин
Возможно, не все знают, что выдающийся русский поэт Василий Андреевич Жуковский - а именно его стихотворная строчка дала название этой главе - русский лишь наполовину. Он был внебрачным сыном русского помещика Афанасия Бунина и пленной турчанки Сальхи. Как было принято в те времена, фамилию и отчество будущий поэт получил от крестного отца - дворянина Андрея Жуковского.
Разумеется, нет ничего плохого, что в его жилах текла смешанная кровь, но столь необычное происхождение, как мы увидим далее, сказалось на судьбе поэта.
А случилось следующее. Получив образование в Москве, молодой Жуковский вернулся в родные приокские места, чтобы заняться литературным трудом. Но не тут-то было! Одна из едино-кровных сестер Василия Андреевича, Екатерина Афанасьевна (по мужу Протасова), нашла молодому поэту другую работу, а именно попросила его быть домашним учителем двух ее дочерей - Маши и Саши. Будучи безотказным и добрым человеком, юноша несколько лет самоотверженно занимается с прелестными девчушками. И вдруг ловит себя на мысли о том, что в старшую, Машу, он без памяти влюблен (ведь сердцу не прикажешь!).
Сначала он скрывает свое чувство и выражает его лишь в стихах. Но, узнав, что и Маша души в нем не чает, Жуковский просит у госпожи Протасовой руки его дочери. В ответ влюбленный поэт получает резкий отказ под предлогом того, что нельзя жениться на племяннице. Но Екатерина Афанасьевна слегка слукавила: ведь она и Василий Андреевич не являлись родными братом и сестрой, у них были разные матери. Тем не менее добиваться своего силой мягкий, уступчивый по характеру Жуковский не посмел. Он старался жить так, чтобы никого не обижать...
Пройдет немного времени, и благодаря своим талантливым стихам и поэмам он станет одним из лучших поэтов России. С ним будут рады дружить самые известные люди, на него с интересом начнут поглядывать красавицы высшего света. Но где бы поэт ни находился, что бы ни делал, он ни о ком, кроме Маши, не мог думать, образ белокурой голубоглазой девушки неотвязно следовал за ним. Чего Жуковскому стоила разлука с любимой, можно понять, если вчитаться в некоторые строчки его стихов: "С тобой, один, вблизи, вдали...", "Тобою чувствую себя...", "Приятный звук твоих речей со мной во сне не расстается..." Словом, в жизни Жуковского Маша Протасова значила то же самое, что для Данте - Беатриче, для Петрарки - Лаура, для Шекспира - "смуглая леди сонетов"...
Мучимый тоской по любимой, он использует любые предлоги, чтобы приехать, преодолев сотни верст, в село Муратово, где проживала семья Протасовых. Ему и этого счастья хватало: повидаться с Машей, побыть с ней, говоря его же словами, "взором взор, душа душой". А когда Протасовы переселяются в Дерпт (ныне Тарту), он и туда приезжает - то из Москвы, то из Петербурга.
Но вот мать Маши, женщина по характеру вздорная и деспотичная, решает выдать девушку замуж. Избранник, конечно, не Жуковский. Ее выбор (а в те времена "выбирали" чаще всего родители) пал на профессора медицины немца Мойера.
Когда начнутся приготовления к свадьбе, жизнь Василия Андреевича превратится в сущий ад. Он просит любимую еще и еще раз подумать, прежде чем пойти под венец с чуждым для нее человеком: "Что несчастнее супружества против воли, с тайным чувством к другому, с необходимостью скрываться?" После того как Маша, обливаясь слезами, но так и не посмев воспротивиться воле матери, пойдет под венец, Жуковский оставляет в своем дневнике строчки, похожие на крик человека, обезумевшего от нестерпимой боли: "Машина свадьба! Боже мой, что такое человек! Машина свадьба!.."
Кажется, у Жуковского есть все основания возненавидеть мир, людей, самого себя. Но не такой он человек! Поэт вновь приезжает в Дерпт, устанавливает дружеские отношения с Мойером (лишь бы ничем не огорчать Машу!) и даже посвящает ему одно из своих стихотворений, благодаря чему мы сегодня и знаем, кто такой был Мойер. Потеряв Машу как невесту, несчастный Василий Андреевич пытается чем-то утешить свое сердце. Например, воображает себя ее отцом или старшим братом. Но ведь он - живой человек! По природе сдержанный, уравновешенный, он иногда, никого не предупредив, нанимал в Дерпте кучера и во весь опор мчался в Петербург, словно с помощью бешеной скачки стремился оторваться от преследующей его сердечной муки. Приехав в северную, вечно пасмурную столицу, он входил в свою холостяцкую квартиру и, тут же сев за стол, писал: "Я не раскаиваюсь в своем пожертвовании - можно ли раскаиваться в том, что возвышает душу? Но я надеялся заплатить им за свое счастье. А что же мне дают за свое счастье, которое я требовал? Служить - спрашиваю, но для каких выгод?..."
Жуковский несчастен, несчастна и Маша. Она всегда любила его, а выйдя замуж за другого, полюбила еще сильнее.
А что же достопочтенный профессор медицины? Стремясь развлечь Машу, он то и дело вовлекает ее во всякого рода деятельность. Например, в выращивание картофеля прогрессивным немецким способом или копчение колбас. Один из друзей Жуковского, хорошо знавший эту супружескую пару, с восторгом отзывался о внешней и душевной красоте Маши, но с сожалением замечал: "Смотреть на сей неравный союз мне было нестерпимо, эту элегию никак я не мог приладить к холодной диссертации..."
Свое двойственное положение - любить одного, а быть женой другого - Маша не долго вынесет. День ото дня она становится все более замкнутой, молчаливой, все чаще проводит время, укрывшись в какой-нибудь комнате. Читая там и перечитывая стихи (почти все ею же вдохновленные) своего доброго, безмерно любимого, благородного Василия Андреевича, она мысленно, а иногда и вслух разговаривает с ним, порой вспомнив какую-то счастливую минуту, тихо смеется... Перед кончиной несчастная женщина из последних сил напишет письмо. Право, оно стоит того, чтобы привести его почти полностью:
"Друг мой! Это письмо ты получишь тогда, когда меня подле вас не будет, но когда я буду к вам всей душой. Тебе я обязана самым живейшим счастьем, которое только ощущала!.. Ангел мой! Одна мысль, которая меня беспокоит, есть та, что не довольно полезна на сем свете, не исполнила цели, для которой была создана; но это чрезмерное желание, которое меня всю жизнь не покидало, - делать что-нибудь полезное - неужели оно мне ни на что не причтется?
Теперь прощай... Будь счастлив - думай обо мне с совершенным спокойствием, потому что мое чувство будет благодарность... Друзья, не жалейте обо мне, я уверена в милосерд..."
Почему-то ее прощальное письмо оборвется на полуслове. Впрочем, и жизнь ее оборвется на полуслове - на тридцатом году.
Ее смерть вызовет у Жуковского не просто чувство горя, а длительный душевный и творческий упадок. В те дни, отвечая на вопросы друзей и литературных критиков, отчего вдруг замолчала его лира, поэт напишет:
Как вам, счастливцам,
Лишь много лет спустя Василий Андреевич встретит и полюбит другую женщину, женится на ней, заведет детей. Но светочем его жизни как была, так и осталась Маша Протасова.
То понять, что понял
Я тоскою?!..
Смотрите также:
Вынужденное одиночество