НАРОДНАЯ артистка России Любовь ПОЛИЩУК не похожа ни на кого. Роковая, неунывающая, интригующая, отчаянная, азартная, в главной роли или эпизоде она запоминается сразу и навсегда. В спектакле "Свободная пара" Полищук решилась на то, что не всякая актриса отважится сделать: вышла на сцену одна. И полтора часа зрители то хохочут, то утирают слезы, проживая вместе с ней маленькую трагедию многих женщин, которые живут без любви. Полищук играет филигранно, с легкостью перемешивая горе и радость. И то ли от того, что пьеса итальянская, только я отчетливо ощутила некое сходство актрисы с Софи Лорен.
- Я САМА чувствовала и всегда хотела от этого уйти. Не сравниваю актерские возможности. Но интуитивно ощущаю, что отношение к жизни, какая-то душевная размашистость - родственные. Хотя Лорен - итальянка, а я - сибирячка, казалось бы, нельзя сравнивать, да? А со сцены мы смотримся похоже, потому, что и у нее и у меня скулы и рот от уха до уха. Когда на телевидении снимали "Волшебный фонарь", режиссер сказал: "Гримируйте ее под Софи Лорен". Так меня и звали на площадку: "Софу - в кадр".
- В "Свободной паре" вашу героиню убивает отсутствие любви. Многие живут с мужем по привычке, но уйти боятся. Вроде неприлично быть одной...
- Никогда не задумывалась над этим: прилично или неприлично быть одной. Незнакомо мне это чувство. Я 12 с половиной лет прожила одна с Лешкой и никогда не чувствовала себя ущербной ни на секунду. Может, потому что была молода?
- Почему вам долго на "Мосфильме" не давали главных ролей?
- У меня была замечательная проба, пообещали одну из главных ролей. Вдруг за три дня до начала съемок выясняется, что режиссер отдал эту роль кому-то из своих дам. А мне - проходной эпизод. Я не прихожу на съемку. Меня вызывают в актерский отдел. "Что вы себе позволяете? Что вы из себя народную артистку строите?" - "Если хотите узнать мою позицию, пожалуйста, объясню". Начальник смотрит на меня, и я вижу, что он не понимает, почему я так спокойно с ним разговариваю. Не заискиваю, не трепещу. Не по-ни-мает! Меня осчастливили, дали такую возможность - сняться на "Мосфильме". "Я имею право запретить вам сниматься не только на "Мосфильме", а вообще на всех студиях Советского Союза в течение семи лет!" Конечно, у меня все внутри застыло. До сих пор не знаю, как из меня выползла фраза: "Жила без кино до 26 лет, ну и дальше как-нибудь проживу". Я вообще не понимаю почему, когда мы разговариваем с тем, от кого хоть в малейшей степени зависим, у нас в глазах сразу появляется какое-то рабское выражение? Даже перед гаишником. Ну, остановил он тебя, что же сразу трястись? Особенно меня это возмущает в мужчинах.
- Для приезжих Москва - страшный город?
- Очень. Было время, когда и сухари грызла, и на одном матрасе с сыном Лешкой спали на полу. Меня пригласили в московский мюзик-холл на роль героини, а жилье не дали. Потом сжалились, дали общежитие. Без мебели. Четыре года все деньги отправлялись на постройку квартиры в Чертанове и на сына. А сама сухарики погрызу и - вперед.
- Но при такой красоте вам наверняка же предлагали руку и сердце?
- Очень многие.
- Так чего же вы сухари-то грызли?
- Не могу без любви. И за границу хотели увезти - и в Америку, и во Францию. Но случалось и по-другому: сначала хоть сию секунду под венец, но когда узнавали, что ребенок... Мужики же такие трусы! Ну и я, конечно, безумно привередливая: то запах не нравится, то волосы в ушах, то еще какую-нибудь фигню найду. Но все время повторяла: "Терпение. Терпение. Все будет нормально". И вкалывала до самопожертвования, потому что бесконечно верила, что только благодаря работе добьюсь чего хочу и чего достойна в этой жизни.
- Вы верите в судьбу?
- Не очень понимаю, что это значит - верить в судьбу. Считаю, что достойна той жизни и судьбы, которую получила. Все могло кончиться очень плачевно. Приехала в Москву в 16 лет. Не поступила в театральное, потому что повсюду опоздала. Уже положила чемодан в камеру хранения на Белорусском вокзале и решила в последний раз пройтись до Красной площади. Иду в платьице, которое сама перешила из школьной формы, и чувствую, что мне очень плохо. У меня круги черные под глазами. Присела на железный поручень напротив кафе "Московское". И выходит компания. Как выяснилось потом - поэт Борис Брянский, композитор Юрий Саульский и Виктор Горохов, очень известный в Москве человек. Они меня разговорили и предложили помочь. Тут же оттащили в "Щепку". Там ничего не получилось. И тогда Брянский говорит: "Давай поедем к Горохову, ты нам почитаешь что-нибудь, может, тебе и не стоит в артистки рваться?" Я что-то прочитала, спела и... потеряла сознание. Температура была 41.! Очнулась только утром. Открываю глаза и не могу ничего понять. Лежу, укрытая пледом, рядом стоит стакан воды и бутерброды. Никого нет. Встала. Слабость жуткая, на трясущихся ногах ушла. И вдруг около "Националя" натыкаюсь на всю компанию! Они на меня сначала наорали за то, что я больная вылезла из дома, а потом отвезли во Всероссийскую творческую мастерскую эстрадного искусства, где были знакомые педагоги. Меня прослушали и взяли. Вот это что? Мистика какая-то.
- А красота - это испытание или дар?
- Не понимаю, о чем вы говорите.
- Вы не считаете себя красивой?
- И никогда не считала. Могу быть привлекательной. Эффектной. Свечусь от того, что я на сцене. Вот на сцене люблю себя и не стесняюсь об этом говорить.
- А в жизни?
- В жизни комплексую. Почти не хожу на тусовки. Не даю интервью. Мне все время скучно в компании. Не понимаю, зачем люди об этом говорят, зачем тратят на это время? Лучше лягу на диванчик, суну кошку под мышку и книжку почитаю - вот это удовольствие. С подружками люблю общаться. А все эти компании... Может, мне так неуютно, потому что все ждут: вот сейчас актриса будет выдавать. С каких щей? Я такая, какая есть. Столько выдаю на сцене, что иногда и для близких почти ничего не остается. Есть актеры, которые подключают какую-то особую технику, выдают бутафорские слезы за настоящие страдания. Я так не умею. Я душу свою отдаю, по кусочкам от нее отрываю, отрываю...
Лицо Бельмондо