"КАК ИЗ КАМНЯ сделать пар, знает доктор наш Гаспар", - распевали герои знаменитого фильма-сказки "Три толстяка". Образ доброго доктора воплотил на экране народный артист России Валентин НИКУЛИН, которого смело можно назвать патриархом "Современника". А еще были "Девять дней одного года", "Братья Карамазовы", "Сицилианская защита" и др. Но потом вдруг это имя исчезло: в начале 90-х Валентин Юрьевич уехал. 7 лет жил за границей. Вернулся. И теперь он снова работает в театре и снимается в кино.
- СКОЛЬКО лет вы уже в "Современнике"?
- Сорок. В этом смысле я - однолюб, а это значит, ничего кардинально в моей жизни не меняется. Не могу изменить себе, родным стенам, партнерам-коллегам, режиссерам. Играю, правда, только в одном спектакле: в драме Чехова "Три сестры" - полкового военврача Ивана Романовича Чебутыкина. Впрочем, знаком с этим героем более 20 лет. Разница лишь в том, что раньше работал с одними молодыми актерами (да и сам был помоложе)...
- О вас ходят легенды. Например, говорят, что все эти годы неизменно приезжаете в театр за 4-5 часов до начала спектакля.
- Стараюсь не изменять себе самому и хорошему тону. Великие традиции привиты нашему актерскому поколению еще славными стариками МХАТа. Я ведь учился в школе-студии МХАТа и наблюдал талантливую работу таких мастеров, как Михаил Яншин, Алексей Грибов, Марк Прудкин. Уж не говорю, каким талантом был мой удивительный педагог Павел Владимирович Массальский! И ведь что интересно и парадоксально - первоклассная школа великого Станиславского, к счастью, не подвержена моде, она удивительно гибка - давние театральные традиции прекрасно уживаются с новыми современными идеями.
- Людей, которые уезжают из страны, к сожалению, очень быстро забывают. Как вас встретили, когда вы вернулись из эмиграции? Кто поддержал?
- К счастью, меня, как оказалось, не успели забыть и как актера, и как человека. Приглашают выступать на вечерах в Доме кино от Гильдии актеров, на радио. Приглашают время от времени сниматься в кино, в телесериалах. Например, "МУР есть МУР", "Под вязами". Правда, предлагают небольшие, эпизодические роли, но бесконечно интересные, емкие. В основном это пожилые характерные персонажи из числа российских интеллигентов. Озвучиваю детские мультипликационные фильмы, сказки... Ну а первым, кто меня поддержал, был мой большой друг Олег Николаевич Ефремов. Это был по-настоящему одержимый театральный художник с широким диапазоном режиссерских работ. От философских обобщений современной драматургии ХХ века (вспомните знаменитый спектакль "Соло для часов с боем", в котором играл весь цвет славных стариков МХАТа) до спектакля высокой поэтической формы, увы, не состоявшегося при жизни, - спектакля по Ростану "Сирано де Бержерак". Когда я вернулся после эмиграции, он позвал меня к себе в театр отнюдь не гостем, встретил душевно, по-отечески, тут же ввел в новый спектакль. Олег пригласил меня и на тот знаменательный, памятный всем вечер в честь 100-летия МХАТа. Он выступил тогда с замечательной речью, хотя уже был смертельно болен.
Меня связывала большая дружба с целым поколением поразительных людей, художников-профессионалов. Никогда не забуду двух совершенно неожиданных режиссеров - Андрея Тарковского и Сергея Параджанова. Параджанов утвердил меня без всяких проб на роль сказочника Андерсена. Параджанов был изумительным художником, мастером колоритных коллажей, очень быстро сумел придумать замечательные костюмы к фильму, в том числе и для меня был сшит палантин, отделанный меховыми хвостиками. Помню, мне пришлось уехать и Параджанов пришел проводить меня на вокзал. Вручая костюм, сказал: "Валентин, надо постараться как можно дольше обжить костюм нашего героя, а значит, привыкнуть к нему, пообносить его, так сказать, с тем, чтобы потом свободно в нем себя чувствовать, двигаться". Мы стояли и обговаривали какие-то нюансы будущей съемки, смотрели друг другу в глаза, прекрасно понимая, что впереди у нас долгая работа и что скоро мы непременно встретимся... Но, увы, мы больше не встретились.
- Что вас радует сегодня в жизни, придает энергию?
- Вам покажется, может быть, странным, но я верю людям, они мне интересны, и, кажется, они мне платят взаимностью. Особенно удивительно трогательно ко мне относятся дети. Они подходят с улыбкой, иногда протягивая крохотный цветок, книжку для автографа.
Наталья Гундарева взялась за старое