Алле Борисовне Пугачевой и Филиппу Бедросовичу Киркорову довелось родиться не только под счастливой звездой, но и ежегодно справлять свои дни рождения в апреле. Недавно самая известная звездная пара страны отпраздновала еще одну знаменательную дату - 7-летие собственной свадьбы. Накануне торжества легенды российской эстрады рассказали историю своей любви в телепрограмме "Я сама" телеканала ТВ-6. Мы с удовольствием приводим текст их беседы с Юлией Меньшовой.
"Нашу свадьбу предсказала Ванга"
- Филипп, с чего началась ваша жизнь на эстраде?
Филипп: Я всегда очень хотел петь. Не из-за желания заработать миллионы (у меня никогда такой мечты не было). Просто я очень хотел нравиться людям. А потом понял, что моя жизнь сконцентрировалась только на одной женщине, которой я всеми правдами-неправдами должен понравиться, чтобы быть с ней вместе навсегда.
- И вы могли дерзко думать о том, что когда-нибудь эту женщину завоюете?
Филипп: Вам знакомо чувство, когда тянет к человеку? Дерзость это или нет? Желание постоянно быть рядом, желание увидеть... Может быть, это отношение к ней, это чувство и сделало меня артистом на первой стадии моего восхождения. Я хотел доказать, что могу быть рядом с ней как артист с артистом на сцене.
- Вы преодолели стену, которая стояла между вами и Аллой, стали певцом и тем не менее продолжали ее тайно обожать...
Филипп: Не тайно: об этом знали все. Только неосведомленные люди - журналисты, когда случился наш брак, могли сказать, что это рекламный трюк, и до сих пор говорят. Но все наши друзья, знакомые, коллеги и мои друзья детства не удивились, что так произошло. Они лишь радовались тому, что мне ответили взаимностью. Никто даже не подумал, что в этом заложена какая-то корысть, какой-то расчет. Все знали, что я безумно ее люблю, обожаю, я поставил ее на пьедестал в своей жизни. С этого пьедестала я стряхивал пылинки, обдувал его и готов на все, чтобы эту женщину завоевать и сделать ее счастливой.
- Правда ли то, что Ванга вам нагадала, будто Пугачева будет вашей женой?
- Это история далекого детства. Она обросла большими легендами. В 1975 году я болел свинкой, был в полуобморочном состоянии, и мои родители отвезли меня к ней. Баба Ванга говорит: "С мальчиком все в порядке, он здоров и всех переживет". Естественно, мама спросила у нее: "Что будет с моим сыном в будущем, кто станет его женой?" "Я вижу вашего сына на высокой горе, в руках у него металлическая палка, и он ею машет", - сказала Ванга. Мама была в шоке: или горнолыжник, или... Представить себе в то время, что высокая гора - это музыкальный олимп, а палка - микрофон, нормальному человеку не придет в голову. На второй вопрос: "Кто жена?"- Ванга ответила: "Первая женщина, которую он увидит, когда вы приедете домой". Мама испугалась: "Неужели он женится на мне?" И вот мы дома, я в забытьи, все настороженно ждут, когда открою глаза. Я открываю глаза, вижу маму, она в растерянности, так как авторитет Ванги безупречен. Все ждут, куда ребенок повернет голову. Направо - бабушка, налево - дедушка, сзади тетя, дядя, папа где-то в дверях. А в это время в Болгарии по телику показывали "Золотой Орфей". Когда я проснулся, как раз объявили: "Выступает Алла Пугачева"...
Алла: Я всегда бегала от него, старалась лишний раз не встречаться, потому что каждый раз при нашей встрече возникало ощущение неотвратимости судьбы. Но интуитивно я чувствовала, что никуда мне не деться, это просто путы какие-то... От его появления мне становилось не по себе, я стеснялась... Мне становилось интересно. Он появлялся среди тусовки, и что только я не делала! Уходила куда-то, разговаривала с кем-то другим. Но подспудно говорила сама себе: "Что же такое творится? Ты же сильная!" Тогда мне, конечно, не очень нравился Филипп...
- Его настойчивость и нежелание скрывать, что он вас любит, можно было оценить как некоторый эпатаж...
Алла: В принципе у умной женщины (не глупой, типа меня) была естественная реакция: не верю, что за глупости? Но меня поразило то, что я изначально верила в его чувство.
Безвкусно одевался, чтобы привлечь внимание Аллы
- А почему тогда вы его избегали?
Алла: Нужно было тогда его видеть! Боже мой! Это был какой-то кошмар. Все то, что можно было на себя надеть яркого и чудовищного, он надевал. Он носил парики, чтобы голова была больше. И линзы, чтобы глаза были голубыми. Хотя это ему совсем не шло. Мы с ним практически говорили на разных языках. У нас было абсолютно разное отношение к делу, к жизни, ко всему. Никогда не забуду магазин в Сингапуре. Я зашла купить сувенир на память. Этот купил себе какие-то рулоны блестящих материалов. Выгреб все, что было в магазине! Я поинтересовалась у него: "Филипп, что вы собираетесь делать с этой тканью? Шить индийские костюмы? Это же жуткая пошлятина!" Он: "Да? Но если я что-нибудь совсем простенькое надену, народ скажет, что мне носить нечего". Я всегда была противником этого. Этот человек был самым ярким пятном везде. Слезы наворачиваются на глаза от трогательных воспоминаний...
Филипп: Я применял все свои способности, чтобы попасть на ее концерты. Это не извращение. Я все время пытался доказать, что я достоин этой женщины. Мои творческие победы я мысленно посылал на один адрес - "Женщине, которая поет". И мне было очень интересно: видит ли она, слышит ли? Когда понял, что мои творческие победы ее не интересуют (мне казалось, что она их не замечает), я решил, что надо любыми путями сделать так, чтобы она меня заметила. Со знаком "плюс" меня заметить у нее не получалось, и я решил, что надо так человека довести до белого каления, чтобы это раздражение было со знаком "минус". Я начал безумно одеваться, попадался ей на глаза в невероятных одеждах. Не могу сказать, что мне не нравился весь этот карнавал. Но я понял: ну не замечает она моих побед, не хочет знать, какие я пою песни, значит, нужно действовать иначе...
"Пока я Аллу ревновал к Преснякову, она крутила роман с Челобановым"
Филипп: В тот период, когда я ее добивался творчеством, корчил из себя гениального певца, а она не замечала этого, проходили очередные "Рождественские встречи". Я жутко ревнив и безумно ревновал ее ко всем. Она говорит мне: будете петь эту песню. А я хотел спеть что-то про любовь. Типа: "не расстались мы". Алла предлагает мне петь что-то другое. Пробовал добиться своего, хотел сказать ей: "Эта песня для тебя". А она мне: "Если будете возникать, то вообще останетесь без песни". Я встал и говорю: "В таком случае вы меня видите в первый и последний раз". И вдруг она встает (я стою в дверях), подходит, становится меньше, а я все больше... И высказывает все!
Алла: Он был раздражителем. Все пели по одной песне, лишь у Преснякова было две. "Почему у него две, а у меня одна?" Естественно, был вопрос: а кто вообще ты такой, чтобы диктовать? Это долго рассказывать. Все это такая чушь, которую я смогу рассказать лишь по прошествии лет!
- Вас искренне возмутило его поведение?
Алла: Еще бы!
- Вы обалдели, когда он сказал "вы видите меня в последний раз"? Или это было похоже на него?
Алла: Я хотела, чтобы он ушел, чтобы я его больше не видела.
Филипп: Позже, если она участвовала в концерте, я не приезжал на этот концерт. Мне, конечно, хочется думать, что и она поступала так же. Если бы мы не расстались, мы бы не встретились потом. Я бы не нашел в себе сил и мужества сделать то, что сделал за эти три года. Все начали тогда говорить, что у нее роман с Челобановым. Но это только разогревало меня.
- Вы узнавали, слушает ли она вас, смотрит ли?
Филипп: Да, но информация для меня с этого момента стала просто недоступной, потому что вокруг было много людей из ее ближайшего окружения, которые делали все, чтобы меня к ней не подпустить.
"Я женила на себе многих сама, а за Филиппа вышла замуж"
- И все эти три года вы копили спортивную злость?
Филипп: Нет. Спорт и любовь вообще несовместимы. Я должен был ей доказать, что именно я достоин быть рядом с ней. Эти три года в моем творческом начале стали самыми главными. Я очень страдал. Уже тогда у меня начиналась звездная жизнь. И когда мы встретились с ней, у меня была уже свита, режиссеры программ ставили меня в концертах перед Пугачевой, которая всегда закрывала концерт. Приобрелся статус... И вот тут у меня началась обратная реакция. Я, зная, что она сейчас стоит за кулисами и вот-вот выйдет на сцену, словно превращался в школьника. От моей звездной самоуверенности не оставалось и следа.
- Она поддавала вам жару, смотрела из-за кулис уничтожающе?
Филипп: Нет. Мне, кажется, что уже тогда она начала приглядываться ко мне.
Алла: Филипп стал другим. Я видела, кроме внешней мишуры, удивительное отношение к сцене, к своему делу, потрясающее отношение к женщине. Как он умел себя вести! Безудержный во всем! Он воспитан так. Удивительно по-мужски. У него есть то, чего не хватает мужикам. И при этом он не мужик, он мужчина. Филипп относится к женщине, как к чему-то божественному, как к необъяснимому существу, которое надо чем-то одарить, как-то приласкать, сказать какие-то нежные слова. Если она обидится, то приползти... Это он умеет. У вас программа называется "Я сама", я в своей жизни делала все сама, добивалась всего сама и женила на себе некоторых сама. Здесь впервые в жизни я что-то делала не сама. Тут завоевывали меня. Причем целенаправленно, и не верить было невозможно, потому что все вокруг говорило об этом.
- Но это было на расстоянии...
Алла: Мы же вместе работали! Как держать его подальше от себя? Он же все равно будет рядом! Где бы я ни была, я всегда чувствовала этот взгляд.
"Любишь - женись"
- Как произошло ваше первое признание в любви?
Филипп: Ой, даже сердце закололо. Ноябрьский вечер. 22 ноября 1993 года. Меня Саша Буйнов пригласил на свой концерт во Дворец молодежи. Обмолвился, что там будет Сама Пугачева. Думаю, авось встретимся. Только пришел, мне сказали: она была, но ушла куда-то за кулисы. Пришел за кулисы, мне говорят: она в зале. Не судьба... Когда закончился концерт, я поздравил Сашу (у него было замечательное новое шоу). А во Дворце молодежи на каком-то этаже был банкет. Смотрю: гости, артисты, огромный стол, а в другом конце стола стоит Алла, разговаривает. По-моему, там был Кобзон и еще какие-то значимые люди. Все так торжественно. И вокруг меня тоже... Я решил показать, что у меня берут автограф. Стараюсь встать так, чтобы она меня видела. Не реагирует, ноль эмоций... Разговор за разговором, передвигаюсь в зону эпицентра событий. Все уже стали расходиться. Смотрю, остались лишь мы. Она могла бы домой уйти (Алла в принципе никогда не ходит на эти банкеты и не задерживается на них долго). Подхожу и говорю: "Я вас люблю". И получил абсолютно ошарашивающий ответ: "Любишь - женись". Я отвечаю: "Когда?" Она: "15 января". "Заметано!" Причем стояли какие-то люди рядом, она поворачивается к ним и говорит: "Все слышали?"
- А если бы это была шутка?
Филипп: Если была бы шутка, я бы тут не сидел.
- Это было секундное решение?
Филипп: Нет, конечно. Хотя 13 января, когда у нас состоялась помолвка, я сказал лишь одну фразу: "Я сделаю так, что ты меня полюбишь". Было такое ощущение, что она меня даже не любила сначала. Я не думаю, что человек, который бы меня любил, так легко мог согласиться стать моей женой.
"За 55 дней он подарил мне 3025 роз"
Алла: Может быть, это одно из оправданий. У меня было тогда ужасное состояние души. Как у любой, наверное, женщины, которая в возрасте осталась одна... Не формально одна, а чувствует себя очень одинокой, ее не понимает самый близкий человек. А жизнь идет, годы идут... Рождественская ночь. В моей квартире на Тверской была стена, на которой висели иконы. У меня тогда было такое настроение, что я кинулась к этим иконам. И достаточно глупо разговаривала с ними. Я говорила: "Не видишь, что ли, что происходит? Мне не важно, кто этот человек, но он должен быть рядом со мной, я должна быть спокойна, мне не нужны тревоги по поводу того, что он может пойти налево, направо, я устала от этого недоверия к мужчине. Хочу успокоиться и быть уверенной, что я не одна. Что этот человек будет со мной до конца жизни. Любого дай, любого! Будет ли он водопроводчиком, слесарем, плотником, пекарем, министром, президентом. Мне все равно. Только дай такого, чтобы на душе было светло. И я бы не старела и не страдала от всякой гадости, от чего могла бы обозлиться или подурнеть, ходить со злыми глазами. Хочу изнутри излучать какой-то женский свет".
Выговорилась. Вставая с колен, которые у меня уже болели, я решила: "Первому, кто позвонит, помогу в чем-нибудь. Второй, кто позвонит, будет другом. За третьего выйду замуж, но при одном условии: если он мне предложит венчаться".
Естественно, утром все это забыла. Звонок, меня подзывают к телефону. Подхожу. Филипп. "Рождественские встречи" - на следующий день, а вы меня даже не приглашаете", - говорит он. "А почему я должна тебя приглашать? У меня болит голова..." - отвечаю и бросаю трубку. Потом вспомнила, что я перед иконами обещала первому, кто позвонит, помочь. Второй звонок - снова он. Меняю тон: "Хорошо, Филичка, давай встретимся, поговорим". Думаю, другом так другом - это уже второй звонок, другу пообещала. Он так удивился! Третьего звонка не было...
А 9 января он звонит: "Хочу вас пригласить в ресторан". Я говорю: "Хорошо, пойдем в ресторан. В какой?" Это только Филя мог придумать: "У бабушки". Я подумала - издевается надо мной. И отвечаю: "Нет, я туда не хочу... Такое название... Так что, внучек, подумай о каком-нибудь другом ресторане". А до этого была встреча, на которой я ему сказала: "Любишь - женись", - и забыла про это. Ну просто шутка и шутка. Он меня цветами задарил. Я подумала, что надо с ним встретиться и объяснить, что так нельзя... И что он мне говорит, когда мы приехали в ресторан? "Я уже все заказал. Венчание - в Загорске". Я встала и вышла. Стою и думаю: мистика, не мистика? Долго стояла. Минут 20. Никого не подпуская к себе, думала, что происходит? И вдруг подошла к столу, посмотрела на него и подумала: "Вот этот человек, он верен тебе уже столько лет, чего ты, собственно, боишься?" И сказала: "Хорошо". Я ощущала, что он впервые любит по-настоящему. Он в первый раз так влюбился, а я - как в последний. Когда мы женились, я ему говорила: "Я тебя еще не люблю так, как ты меня. Ты должен этим довольствоваться. Мне интересно с тобой, но слова "любовь" я очень боюсь. Для меня существует не затертое, совершенно другое понятие любви. Когда уже действительно люди дышат одним воздухом, понимают друг друга с полуслова. Вот этого ничего нет". Он сказал, что добьется своего. И добился. Теперь люблю и даже очень.
Филипп: Если бы не было этой встречи, то 13 января не было бы. Она могла действительно все обернуть в шутку. С того ноябрьского месяца по 13 января я носил ей розы, каждый день увеличивая на две.
- Что же было к январю?
Филипп: К январю было очень много роз. Алла пришла в тот день в каком-то жутком парике, макияж какой-то странный, очки - мадам Брошкина... Короче, культовый персонаж. Я даже не обратил внимания, не заметил того ужаса, что был на ней. Она решила меня в шок ввести, мол, вот какая у тебя будет жена: "Ну что, испугался?" А реакции не было никакой. Мы ели каких-то устриц. Она решила меня шокировать: "Устрицы, когда их ешь, пищат и матом ругаются". Пошел такой лексикон. А я не слышал. Устрицы - так устрицы, ругаются - да бог с ними. Зашел разговор о церкви, о венчании. Я говорю: "Я подготовился для венчания в Загорске". И тут заметил: у нее абсолютно поменялось лицо, она замерла, сняла очки и сказала: "Я сейчас приду".
Для меня это тоже был шаг. Я не набожный и не хожу каждое воскресенье на службу. Я вырос в семье, где чтили и почитали Господа Бога. Поэтому эта тема всегда была честной, главной и искренней.
"Когда мне будет 90, он будет возить меня в колясочке"
Алла: К этому надо прийти. Просто так пойти венчаться - нельзя. Мне казалось, что это то, что мне надо. То, что раньше не могла прощать, теперь сумела бы простить. Не предательство какое-то. Просто то, что не могла понять раньше, смогла бы заставить себя понять сейчас. Я могла быть более снисходительной. И сумела оценить именно Филиппа, он к этому относится так же. Все мы не святые, в грехе повязли. Но это было что-то святое. Что-то, что сдерживает и заставляет быть более светлыми, чистыми, разумными, хотя бы в браке. Сейчас отношение к жизни у нас абсолютно одинаковое. При всех скрытых наших пороках все, что есть в человеке, душа, рвущаяся к чему-то святому, чистому, заслужила такое приобретение друг в друге. Он нашел это во мне, я нашла это в нем. И это прекрасно.
Жизнь на виду заставляет смириться с тем, что все нас обсуждают, презирают, обливают грязью и чернят иногда. Но уж если это чувство есть, то ничто паршивое, грязное, потное, волосатое, гнусное, циничное не пристанет. Я так спокойна, что это не задевает нас. Жалко, что люди не верят в сказки. А это сказка, хорошая такая, добрая, которая случилась в нашей жизни. И каждый, кто не поверит в это, должен признаться в определенной степени цинизма, в неверии в любовь. Нельзя жить, веря в то, что разница в возрасте может как-то сыграть... Ну может сыграть! Но не при этих чувствах. Мне кажется, что, если я доживу до 90 лет, буду старой, дряхлой старушонкой, мы еще посмотрим, кто кого. Потому что ему в это время будет 70, тоже не мальчик уже. И то я уверена, что он будет меня в колясочке возить. У меня хватит ума отпустить его куда-нибудь на гульбу с молоденькими, если вдруг захочет. Я это сейчас говорю для красного словца, потому что он другой. А вообще-то об этом не говорят. Потому что нет слов описать истину того, что происходит. Этот кайф, слияние душ. В жизни бывает по-всякому. Здесь - гармония того и другого и гонка за чем-то одним. До встречи с Филиппом гармонии мне не хватало.
- Когда случился ваш брак, пресса обрушилась на вас с предположениями, что это рекламный трюк... Вы ожидали этого или это вас ударило?
Филипп: Не ударило и не обидело. Лишь подумалось: почему под этим видится только одно? Почему нельзя увидеть светлое, хорошее, искреннее? Мы выбрали профессию, при которой мы на виду, каждый шаг расценивается и рассматривается под увеличительным стеклом и, действительно, любое событие в жизни имеет много сторон. Тем более брак. Тем более если ты - артист, она - певица. Но мы никогда на этом не зацикливаемся. И когда люди к тебе подходят и говорят: "Дай Бог вам счастья! Какая вы пара! Мы так счастливы, что вы любите друг друга", - это заменяет весь негатив и все, что обрушилось, обрушивается и будет обрушиваться на нашу семью столько лет.
...Они молодцы, они точно адаптировались. Их круг, который с ними общался, старался сохранять точечную ауру, чтобы не мешать. Потому что вмешиваться в чужую личную жизнь, как говорят, глупо... Столь же непредсказуема, как и история их любви в целом, была их свадьба. Они уехали на гастроли в Израиль и там решили обвенчаться. События развивались как снежный ком. Но главное, что Алла и Филипп стали похожи. Она, как и он, долго не думает перед принятием сложных решений и готова на ту игру, которая ей предложена. Ей все равно, как это будет выглядеть со стороны. Алле Борисовне удалось сохранить непосредственность...
"Я буду завоевывать ее всю жизнь..."
- Ваше венчание в Израиле тоже случилось мгновенно?
Филипп: Мы хотели венчаться сразу. Но не ожидали, что это будет в Иерусалиме. Находились такие друзья, которые говорили: "Да это свадьба века! Надо устроить ее в Кремле! Венчание в соборе! Красную площадь перекрыть, кареты, смареты..." Мы взмолились: боже упаси, не дай бог! Никаких карет, никакого скопления людей! Я сказал: "Мы, храм и только близкие друзья, чтобы никто не знал".
- Филипп, женившись и добившись той мечты, которой была посвящена ваша жизнь, у вас все равно остался стимул доказывать и покорять?
Филипп: Теперь это уже по-другому. Я должен доказывать что-то не только ей. Стало еще сложнее. Она - любимая женщина всей страны. Ее оберегает эта страна и очень ревностно к ней относится. Поэтому мне надо было доказать, что она не зря выбрала меня, что я достоин ее и что каждая моя творческая победа или творческая неудача - это ее ответственность за меня. Она стала ответственна за меня, а я - за нее. Вот этот груз ответственности, конечно же, удвоился и даже утроился. И поверьте, совершать только хорошее или попадать только в десятку - очень сложно.
- Сейчас жена вами гордится?
Филипп: Я делаю все, чтобы она мной гордилась. Стараюсь. Это главное. Живу и все делаю для того, чтобы ей было за меня не стыдно.
- Как вам кажется, если бы не было этого чувства, такого огромного, всепоглощающего... История вашей любви в какой-то степени уникальна - идти через всю жизнь к одной женщине. Вы бы в профессиональном смысле стали тем, кем вы стали сегодня?
Филипп: Очень легко стать фантиком (кстати, любимое выражение Аллы - "фантик без конфетки"). То есть внешне можно было приобрести лоск... Но если бы не было у меня внутреннего стержня, внутреннего чувства, которое я культивировал в себе, развивал и обращал к одной-единственной женщине, - ничего бы не сделал.
- Но ведь вы все время ставите перед собой новую задачу. То есть у вас нет этого чувства...
Филипп: Чувства успокоенности, релаксации, что все хорошо? Я обещал этой женщине, что буду завоевывать ее всю жизнь. Поэтому я это делаю и буду делать.
- Я вам безумно благодарна, что вы были искренни. Когда мы смотрим фильмы или читаем книги, мы так или иначе увлекаемся этой историей. Они заставляют нас фантазировать, воображать. Но нет ничего притягательнее самой жизни, которая дарит надежду другим. Только надо быть таким упертым, каким были вы...
Филипп: И надо любить... И надо очень любить. Я благодарю вас за наш разговор.
Алла: Некоторые могут сказать: "Чего она заслужила, то и получила". У меня это будет в другой интонации. Такое отношение к себе и такую семью я заслужила. Я в этом уверена. Уверена, что, пока жива, Филипп будет рядом. Пока он жив - я буду рядом. Я его останавливала, но он всегда говорил именно то, что я хотела бы услышать: "Я говорю, я буду говорить, я посвящал и буду посвящать, я буду любить, пусть это кого угодно раздражает!" Он такой. Не могу этого объяснить. Он какой-то динозавр. Мой динозавр. Абсолютно мой. У каждого есть свой. А у меня такой. Когда он уезжает, а я еще сплю, он обязательно оставит мне записку. Я их все храню. Даже если он специально ее написал, чтобы меня поддержать. И за это ему спасибо. Потому что эта записка меня поддерживает. Потому что мы не можем и дня (не говорю уже про неделю) друг без друга. Хотя бы по телефону. Когда он уезжает, то звонит по 10 раз в день. У меня нет ощущения пустоты, нет ощущения одиночества. Представляете, чтобы в наше время говорили "заботливый муж"? Это довольно сложное понятие. Есть муж, который может обеспечить, который ужасно любит - тю-тю-тю, - но при этом ничего не делает. А тут я постоянно ощущаю заботу о себе. У меня никогда в жизни такого не было. Всю жизнь обо всех заботилась только я.
- Присутствие его в вашей жизни вас сделало другой?
Алла: Он меня сделал настоящей. Если бы у меня были комплексы, то и они получились бы в другом свете. Поскольку я все-таки не Ольга Ларина, а Татьяна Ларина. Начитавшись этих книг о красивой любви, мне всегда не хватало какого-то романтизма в жизни. И он мне его дал.
- А как вы оцениваете свои прошлые браки? Как ошибки?
Алла: Как великое познание жизни. Попытки быть счастливой или осчастливить другого. Ну не получилось. По молодости... Я не собираюсь "чернить" мужчин, которые были в моей жизни. Каждый из них привнес что-то в мою жизнь, подготовил меня к встрече с таким НЛО, как Филипп.
Желаю всем женщинам найти ту свою половину, свою четвертинку, которой ей не хватает. Когда ваши недостатки с одним мужчиной становятся вашими достоинствами с другим - это не значит, что он ослеп, это значит, что он любит.
Проверь: влюбчивый ли ты?