КТО не воевал, тот не знает войны. И тут не помогут картины, книги и фильмы. Но если о войне рассказывает человек, которого любишь и которому веришь, то можно попытаться увидеть цвет войны, услышать ее звук, почувствовать запах. Когда моя мама ушла на войну, ей было "целых" шестнадцать лет.
Как маму позвала Родина-мать
В 1941 ГОДУ Лена Парфенова окончила балетное училище в Сталинграде. Выпускной вечер назначили на 22 июня. Но у Гитлера на этот день были свои планы.
В первые месяцы войны было много раненых. Школы превращались в госпитали, выпускницы - в санитарок. Имя первого солдатика, умершего у нее на руках, мама помнит до сих пор. Мальчика-татарина звали Габтрей.
Мужчины уходили на фронт, женщины шли на заводы. Мама была балериной, поэтому, несмотря на родительские запреты, записалась в только что организованный военный ансамбль. Уже в поезде, увозившем ее из привычной жизни, она подумала: "Что же я делаю?"
На перроне вокзала в городе Каменске какой-то военный подошел к девушке, сидящей на фанерном чемодане и ревущей в голос.
- Что с тобой, девочка?
- Я не девочка, я актриса! Я к маме хочу...
Но ансамбль уже грузили в машины. Встречей и погрузкой руководил красавец подполковник, один из инициаторов создания ансамбля, заместитель начальника политуправления Южного фронта Леонид Брежнев.
Превращение из гражданских в военных началось для артистов на вещевом складе. Для мужчин обмундирование нашлось быстро, а мама со своими подругами даже после долгих примерок выглядели чучелами - шинель до земли, гимнастерка пузырем, кирзачи 42-го размера и мужское нижнее белье с трогательными тесемочками.
Как маму бомбила "рама"
ПОСЛЕ зимнего разгрома немцев под Москвой Сталин был уверен, что Гитлер снова выберет столицу целью летней кампании. Но фюрер бросил свои армии на юг, через Донбасс к запасам кавказской нефти.
...Во время веселого купания ансамблистов в нешироком Донце из-за облаков выскочил немецкий самолет "рама" и начал вести прицельный огонь. Еле успели попрыгать в машины, и колонна рванула на юг. В районе узловой станции Миллеровка, через которую шли все отступающие эшелоны, прямо на машины с артистами начали десантироваться немцы. На транспортных парашютах приземлялись мотоциклы. Мама была в предпоследней машине и видела, как эти жуткие мотокентавры отсекают замыкающий их колонну грузовик, в котором остались шофер и один из танцоров, все костюмы, зимние вещи.
Много лет спустя, в конце 60-х, ансамбль выступал в Нью-Йорке. За кулисы пришел седой плачущий человек, которого никто не узнал. Это был тот самый танцор, прошедший плен, лагерь и после прихода союзников оказавшийся в Америке.
А однажды мама разминулась со смертью. Давали концерт в деревне Фащевка, где находился штаб армии. В то утро впервые не было артобстрела. После выступления артисты и солдаты шли по широкой деревенской улице, смеялись, пели. В это время на полустанок ворвался немецкий бронепоезд. Мама увидела в небе красивые розовые разрывы и тут же услышала истошный крик: "Шрапнель!" Чьи-то руки кинули ее за сарай. Но повезло не всем. Двое артистов лежали мертвые, а танцор Леша Горшенин, привалившись к стене, тихо сказал: "Лена, у меня ноги и руки перебиты..."
Отступление докатилось до Северного Кавказа. Вокруг Грозного, куда прибыл ансамбль, горели нефтескважины. Город был такой, как в недавние времена, - разрушенный и окруженный огнем.
В Орджоникидзе мама стала свидетелем "зачистки" прифронтовой полосы. В преддверии прихода немцев комендантские патрули выселяли и вывозили чеченцев целыми семьями, домами и кварталами. Ансамблистам запретили выходить на улицы. Всю ночь они слышали гул машин, крики людей, а наутро город был пуст.
Добежав до Сухуми, ансамбль обогнал фронт и внезапно попал в чудесную мирную жизнь. О войне напоминали только стоящие в порту суда-лазареты. В центре вокруг Театра оперетты прогуливались пары, играла музыка. Но идиллия быстро закончилась. "Ой, две бомбы летят", - как завороженная сказала мама, увидев солнечным утром силуэты самолетов, заходящих на город. Это был первый налет на Сухуми.
Когда добрались до Тбилиси, половину артистов трясла тропическая лихорадка. Южного фронта уже не существовало, ансамбль оказался ничейной боевой единицей. Местный комендант поставил условие: отработаете концерт - поставлю на довольствие. Певцы валились с ног, танцорам кололи жаропонижающее. Выступление многие закончили в госпитале.
Как мама готовила "Тегеран"
НА НОЯБРЬ - ДЕКАБРЬ 1943 г. руководители СССР, США и Великобритании запланировали конференцию на высшем уровне в Тегеране. А весной того года мамин ансамбль откомандировали в Иран: выступать перед "ограниченным контингентом" советских войск и местным населением. Готовить, так сказать, почву и создавать атмосферу дружбы.
После военной нищеты и голодухи они попали в сказочный мир восточных базаров и богатых иранских магазинов. Получив на руки по 25 туманов, девчонки ринулись искать парфюмерию. Чего только не было в магазинчике у старого армянина! Все решили скинуться и попросили хозяина показать самое лучшее и дорогое. С заговорщицкой улыбкой торговец полез под прилавок и со словами: "Прима! Люкс!" - достал флакончик духов... "Красная Москва". Иранский армянин не обманул - платочки, надушенные отечественным продуктом, сохраняли свой запах даже после войны.
...А вот такое могло случиться только в кино. Хотя Булат Окуджава в сценарии "Женя, Женечка и "катюша" утверждал, что "на войне бывает даже то, чего никогда не бывает!"
Мамин дом в Сталинграде разбомбили. Мамина мама, моя бабушка Екатерина Ивановна, попала в кочующий медсанбат, а затем оказалась в стационарном госпитале в Харькове. Там же, в Харькове, в честь освобождения города на центральной площади был дан концерт, на котором мама и ее товарищи выступали вместе с Иваном Козловским. Случайно на площади оказались санитарки из того самого госпиталя. Случайно бабушка услышала их рассказы о концерте. Кинулась в театр, где квартировал ансамбль, но никого не застала - артисты выехали на передовую. Опять же случайно встретила начальника ансамбля, который и передал маме весточку. Вернувшись в Харьков, мама прибежала в госпиталь и не узнала собственную мать: вместо статной, красивой женщины к ней вышла сухонькая, седая старушка.
Тогда же мама узнала, что во время обороны Сталинграда в их дворе стояла воинская часть. Прямо там ее брат Сережа записался добровольцем, принял присягу, надел форму и... навсегда сгинул в мясорубке страшной битвы на Волге. Не осталось ни документов, ни писем, ни слухов. Только память.
А самой маме пришлось поучаствовать в Курской битве. Летом 43-го ансамбль оказался в деревне Прохоровка. Именно там 12 июля состоялся настоящий "бронетанковый Армагеддон". Всех артистов приставили к госпиталю, куда свозили раненых танкистов, похожих на живые головешки. Мама таскала ведра с разведенной марганцовкой для бинтов, а вокруг стоял сплошной тяжкий стон. Обезумевший военврач схватил баяниста, поставил рядом певицу и приказал петь только веселые песни. Было это чудо или нет, но стоны начали стихать. Мама это помнит.
Как мама освобождала Европу
СЛЕДУЯ с ансамблем за передовыми частями, мама вступала в Польшу, Венгрию, Чехословакию, Германию и Австрию.
Тогда вышел сталинский приказ о пресечении бесчинств и мародерства на оккупированных территориях. В Венгрии маме довелось увидеть его последствия. На плац, перед строем полка, вывели офицера, обвиненного местным жителем в изнасиловании его дочери. Не разбирая, кто прав, кто виноват, трибунал вынес решение: расстрел. Своими ушами мама слышала, как солдаты этого полка готовились устроить мадьярам настоящую резню за своего командира. Но полк срочно погрузили в эшелон и перебросили на другой участок фронта.
В Австрии у мамы был звездный час. В венском дворце Франца Иосифа состоялся концерт для высшего командования союзных войск, посвященный Дню Победы. На банкете к артистке подошли ее хороший знакомый маршал Конев, командующий 18-й армией США Омар Брэдли и генерал Кларк, будущий "герой Кореи". Именно он обратился к маме со словами: "Если бы за нашими военными успехами наблюдали такие прекрасные девушки, мы бы взяли Вену первыми!" На что Конев заметил: "Ну это бы мы еще посмотрели..." Фотография, сделанная тогда же, запечатлела маму с бокалом шампанского под ручку с генералами.
В конце 1946-го, незадолго до "борьбы с космополитами", мудрая бабушка вытащила знаменитое фото из альбома и сожгла. У нее был опыт: ее муж, мамин папа, уже 10-й год отбывал в лагерях.
Когда мама вернулась с войны, ей было только двадцать лет.