ПРЕМИЯ Букера - одна из самых престижных наград в мире литературы. В России она считалась традиционно мужской. Однако Людмила Улицкая нарушила эту традицию - она получила русского Букера за роман "Казус Кукоцкого".
Умение страдать
- У ВАШИХ героинь личная жизнь обычно не складывается. Это вообще черта русской женщины - быть несчастливой в любви?
- У моих героинь и героев с личной жизнью по-разному. Мой первый рассказ назывался "Счастливые" - про пару любящих друг друга стариков, потерявших давным-давно единственного ребенка. Так что этого вашего замечания я не принимаю. А вот насчет особого дарования русских женщин быть несчастными - тут я готова согласиться с вами. Россия действительно страна несчастных женщин. Почему это так - вопрос сложный. Я думаю, что причин много.
Как писатель и как человек, могу сказать, что в очень большой степени состояние "счастья" или "несчастья" - вопрос личного выбора. Если человек не хочет быть несчастным, в огромном большинстве случаев он может выйти из этого отвратительного состояния. Но если человек - и с женщинами это случается чаще, чем с мужчинами, - хочет быть несчастным, то на этом пути он может отлично преуспеть, даже не имея к этому видимых оснований. Свое несчастье можно холить, лелеять, взращивать его, не давая о нем забыть ни себе, ни окружающим. У меня был в жизни период, когда я чувствовала себя остро несчастной. Довольно долго - год или два. До тех пор, пока в один прекрасный день я сама себе не надоела с этим обрыднувшим мне несчастьем, которое уже превратилось в хорошее хроническое заболевание. В моем случае оно называлось унынием. Тогда я сказала себе: хватит! Не скажу, чтобы сразу, в один миг, но через какое-то время зараза эта от меня отошла.
Та же Америка иначе относится к проблеме страдания, чем Россия. Страдание там почти неприлично, его следует скрывать, а не предъявлять. Американцы - и женщины, и мужчины - стараются от страдания избавиться и наработали для этого специальные механизмы. Полезные. Но хорошо бы разглядеть границу - в какой момент, избавившись от страдания, человек теряет и способность к состраданию? Если такое произойдет, то это - моральная катастрофа. В этом же кроется причина, почему нам так хорошо в своем родном кругу: мы выросли в семейно-дружеской атмосфере сострадания и взаимного интереса.
А если мы посмотрим в сторону нашей великой литературы... Только капитанская дочка Маша Миронова, сирота, чудом выжившая девочка, да барышня-крестьянка Лиза Муромская счастливы. Да еще, может, Наташа Ростова, с которой Толстой расстался до того, как начались в ее жизни семейные неурядицы. Все прочие - сплошь Анны Каренины и Сонечки Мармеладовы. Литература великая, само собой, но быть счастливой женщину не учит.
- Считается, что чем хуже живется художнику, тем лучше ему пишется...
- Уверяю вас, когда у человека нога в "испанском сапожке", или нарыв в горле, или ребенок при смерти, он не пишет, не рисует и не танцует. А вот пережитой опыт - острый, сильный, глубокий - мне кажется, необходим. Но это только мне так кажется. Марселю Прусту, проведшему всю свою жизнь в обитой войлоком комнате, оберегавшему себя от любого воздействия внешнего мира, возможно, так не казалось: ему при этой изоляции удалось столь глубоко погрузиться в душу современников, что до сих пор его книги читают с наслаждением.
А вот два русских гения ХХ века - Набоков и Бродский. Набоков был совершенно счастлив в семейной жизни и написал один из самых скандальных романов века - "Лолита". И никакими несчастьями за это не заплатил. Напротив, сильно поправил свои финансовые дела. А Бродский вовсе не был счастлив в семейной жизни, да и вообще в отношениях с женщинами. И оставил множество лирических шедевров. Нет такого закона, по которому писатель должен быть непременно несчастлив. Даже если этого желает почтеннейшая публика.
Одиночество в награду
- ВООБЩЕ для художника одиночество - награда, или наказание, или единственно возможный способ существования? Или человеку вообще необходимо одиночество, хотя бы время от времени, в малых дозах?
- Одиночество - не награда или наказание, а скорее - потребность. Но один нуждается в этом больше, другой меньше. Писатель Юлий Маркович Даниэль, отсидевший пять лет в лагерях, сказал мне однажды, что невозможность быть в одиночестве - одно из самых мучительных испытаний тюремного заключения. Когда дети были маленькими, я тоже страдала от того, что ни на минуту не могу остаться в одиночестве. Помню удовольствие, с которым задвигала задвижку в уборной. Наверное, одиночество может быть испытанием. Но я остро этого никогда не переживала.
- Говорят, жизнь сама придумывает такие сюжеты, что Шекспир с его трагедиями просто отдыхает.
- Жизнь полна сюжетов - простых, иногда до пошлости, и очень заковыристых. Сюжетов - как голодных котов на помойке. И все они давно записаны. Новый сюжет - страшно редкое литературное событие. Меня же гораздо больше увлекает построение характеров. Вообще есть несколько историй в моей жизни, которые очень глубоко меня тронули, но я никогда об этом не напишу. Потому что это может сильно ранить и даже изменить жизнь близких людей. Подумайте-ка: тайна отцовства, кровосмесительная измена, случайное, но скрытое убийство.
- У вас обостренный взгляд на людей. Скажите, мы за десять с небольшим лет новой жизни в новой стране сильно изменились?
- Ни 10, ни 100, ни 1000 лет не меняют человека. Я не хочу сказать, что природа человека неизменна. Просто масштабы времени здесь иные, более крупные. Я ведь в прошлом биолог, генетик и не совсем забыла, что процессы в популяциях медленны, требуют смены сотен поколений. И только какие-то особые, специальные события могут их ускорять.
Смотрите также:
- Светлана Алексиевич: Люди ищут новые точки опоры. Где их искать? В одиночестве или в другом человеке? →
- Дарья Донцова: "Большая семья и 15 страниц в день" →
- Забыть себя для радости другого →