Победа: гордость от бедности?

Статья по теме
ИЗ ПОЧТЫ "АиФ". Такие разные мнения (15.09.1989)
   
   

ОТГРЕМЕЛ салют Победы. Розданы подарки. Разъехались ветераны. А нам все еще хочется говорить и говорить: о Победе, о великом народе, об освобождении Европы...

ИСТОКИ гордости ясны. Сколь ни велики были жертвы, страна победила. В войнах (отступая, напрягая все ресурсы) Россия побеждала всегда. И в исторической памяти россиян война - это в конечном счете всегда победа. Но сегодня полезно вникнуть и в другие причины нашего особого отношения к войне.

Мы, наверное, не были бы русскими, если бы довольствовались только "ростом благосостояния". Нам ведь нужна еще и другая радость: гордость за Отечество. Чтобы за державу не было обидно. Чтобы "Спартак" не продувал. Чтобы нас любили соседи и говорили нам об этой любви.

Нам почему-то мало обыденного счастья. Вот очень уважаемый в России человек, писатель Даниил Гранин, признался в эти праздничные дни: "Счастливых дней в моей жизни было наперечет. Один из них - День Победы 1945 года". И таких людей, как Д. Гранин, в России - миллионы. Миллионы людей, не дождавшихся, не испытавших счастья. И для которых заменой счастья стала Победа.

Известный социолог Юрий Левада причину такого феномена объясняет тем, что "в новейшей истории нашей страны люди не видят никакой радости. Война и Победа - вот два единственных значимых события, которые вызывают в стране всеобщее согласие".

ТАК ЛИ это? Неужели мы так отличаемся от других народов в понимании счастья?

Ведь, как и все нормальные люди, мы радуемся удачному замужеству, рождению ребенка, покупке квартиры, встрече с друзьями, свиданию с любимой. Но почему именно у нас, у русских, война вызывает столь сильные эмоции? Вот уже 60 лет мы живем в мире, а все еще восторгаемся старыми лентами о войне. Мы единственная страна в Европе, где детей водят "посмотреть на танки", которые, как вымершие динозавры, расставлены в наших "парках Победы".

В редакцию "АиФ" от группы пенсионеров из Пензы пришло очень характерное письмо. Они, как и вся Россия, смотрели трансляцию парада с Красной площади и... остались недовольны. "Почему не было боевой техники? Почему не провезли наши ракеты? Надо было, чтобы В. Путин показал Бушу всю нашу мощь..."

А ведь пишут люди, которым во имя этой "несокрушимой мощи" всю жизнь платили мизерную зарплату, потом жалкую пенсию. Люди, для которых в годы восстановления после войны в радость был метр дешевенького ситчика, пакет муки, бутылка постного масла. Большинство из тоскующих о былой мощи провели жизнь в тесных коммуналках, в бараках и лишь счастливчики - в отдельных хрущевских квартирах.

Почему для них было бы счастьем, если бы мы своим парадом "утерли нос Бушу"? Нам хочется, чтобы нас (правы мы или нет) видели, слышали, любили или, на худой конец, боялись в каждом уголке мира. Чтобы китаец пел вместе с нами "Сталин и Мао слушают нас". Чтобы полуголодный индус вместе с полуголодным русским кричали "хинди руси - бхай бхай" (русский с индусом - братья). Чтобы болгары величали нас "братушками". Чтобы ангольцы, корейцы, вьетнамцы, кубинцы (вся полунищая братия земли) помнили о нашей "интернациональной помощи". А мы за эту любовь списывали бы им миллиардные долги.

Специалисты, изучающие русскую и европейскую культуру, обращают внимание на удивительное расхождение в оценке войны в советских и европейских романах и фильмах. Для героев военных романов Ремарка, Хемингуэя, Брехта война - это всегда трагедия, разочарование, надлом, крушение жизни. Они "потерянное поколение" войны. В Европе почти нет военных песен, тем более песен, воспевающих войну.

И только у нас, в России, войну воспринимают как подвиг, взлет человеческого духа, всплеск патриотизма. У нас для миллионов людей война - лучшее воспоминание жизни. В чем причина такого различия?

В нашей необустроенной, исковерканной жизни. В нашей бедности. Вначале нас разоряла революция, потом гражданская война, потом выстраивали в очереди и шеренги "вожди". Мы ведь и в мирные годы не жили, а все время за что-то боролись, что-то преодолевали, кого-то клеймили, кого-то требовали расстрелять. По концентрации трудностей и бедствий, по отсутствию позитивных эмоций наш мир мало чем отличается от войны.

Западный солдат, уходя на войну, покидал устроенную, спокойную жизнь. Налаженный быт, уютную квартиру. Угловое кафе, куда он по вечерам забегал с "тремя товарищами" пропустить стаканчик вина. Уходя на фронт, он оставлял в тылу устоявшееся государство, власть, привыкшую платить по долгам. И понимание того, что в случае ранения, увечья или смерти никто не будет забыт.

Для нашего солдата многое было не так. Наш солдат уходил из нищей, разоренной продразверсткой и коллективизацией деревни. Из расстроенного городского быта, из тесной коммуналки. Для многих уход на фронт был избавлением от страха репрессий и доносов. Для миллионов наших граждан война была невольным выбором между смертью в сталинских лагерях и смертью в честном бою.

Есть страшный парадокс: чем мы беднее, тем с большим восторгом вспоминаем о войне. Мы, победители, 60 лет живем в мире, но все еще - в отличие от побежденных - бедны и унижены бедностью. И нам сегодня (и народу, и власти) нужно думать только об одном. Только об одном-единственном. Как вывести народ из нищеты? Как расплатиться с ним за все жертвы? Чтобы он перестал путать войну и мир. И начал наконец думать о простых радостях жизни. А "счастье военных побед" пусть останется в истории.

Смотрите также: