БЫЛО это в маленьком сибирском поселке лет за восемь до моего рождения, стало быть, году в 50-м.
Поздно вечером в больницу, где второе лето после окончания института работала моя мама, привезли молодого парня-летчика. Тушили таежный пожар, и его самолет упал в лес. Он чудом остался жив: сломаны ноги, рука, два ребра, но внутренние органы оказались целы. В общем, повезло. Вот только сильно пострадало лицо: хвоя, грязь и кровь, кожа вся - лоскутками...
Среди документов лежала фотография: он и девушка. И на обороте - маленькое письмецо о том, что все готово к свадьбе. Моя мама рассмотрела фотографию - и заплакала...
Больничка в маленьком поселке не располагала никаким особым оборудованием. В ней не делалось мало-мальски сложных операций. Все, что вспомнилось из лекции по пластической хирургии, потонуло у мамы в страшном кипятке одной мысли: нитки-то где специальные взять?
И можно было только вправить парню кости, наложить гипс и быстро-быстро отвезти в райбольницу. К утру он был бы уже на месте. Специалисты там опытные и оборудование все есть. Но что будет к утру с этим лицом?
- Готовьте его к операции! - крикнула мама и, всхлипывая, помчалась домой.
Дома висело - драгоценное, единственное выходное - платье из тонкого китайского шелка. Она разорвала подол и стала дергать из него нитки. Тонкие китайские шелковые нитки. Потом она эти нитки кипятила. Потом шила ими лоскутки кожи у парня на лице. Под утро снарядила машину в райцентр, села на крылечко больницы, закурила и снова заплакала.
Через пару месяцев парень явился с охапкой рыжих таежных саранок. Она не поверила своим глазам: на его лице не осталось ни единого шрама. Веселый, красивый и молодой.
Зимой получила письмо - уже от обоих. Письмо с годами, конечно, потерялось, и имена их позабылись.
- Но лицо его, - мама говорила, - всегда буду помнить. И то, как пальцы неделю растирала - после операции не чувствовала их совсем....
Ессентуки