ПОСЛЕ того как я попросил политического убежища в Великобритании, свои мотивы я изложил в письме и направил его в Первое главное управление, (внешняя разведка) КГБ СССР 2 сентября 1991 г. Так почему же я ушел? Потому, что многочисленные интриги советского руководства, связанные с ними факты и события, о которых не было известно общественности на Западе, но которые не были секретом для сотрудников КГБ, привели меня к убеждению: перестройка в СССР - не что иное, как ширма, попытка сохранить власть КПСС и номенклатуры путем частичной, фасадной модернизации страны. И власть эту правящие структуры не отдадут ни за что, пусть даже страна окажется на грани катастрофы. Поэтому перед визитом Горбачева в Осло в июне 1991 года я понял: писать (как журналист) восторженные статьи о его Нобелевской лекции и освещать его визит (как разведчик) я просто не смогу. Последней каплей был, пожалуй, визит в Норвегию тогдашнего министра внутренних дел СССР Б. Пуго. Видя, как наши дипломаты и резидентура обхаживают этого монстра, виновного в кровопролитии в Вильнюсе, слыша его заявления о том, что "обстановка в Союзе под контролем", непокорные республики будут приведены к послушанию и Центр власти никому не отдаст, я испытал глубочайшее отвращение. Решил, что работать на этих людей - преступление против собственного народа.
Я был майором КГБ, старшим оперативным уполномоченным по должности. Помимо прочего, отвечал за координацию так называемых "активных мероприятий", т. е. тайных акций влияния в Норвегии. Поэтому читал и регистрировал все телеграммы с заданиями, поступавшими из Центра. Направленность их была очевидна: убедить Запад, что только Горбачев и правящая верхушка отвечают интересам и чаяниям всего человечества. Соотношение "чистых" советских представителей в Осло и разведчиков (КГБ и ГРУ) составляло пропорцию 40 и 60% в пользу последних. Ведь на них идут деньги как от ведомств прикрытия, так и от разведок на оперативные и прочие расходы.
Итак, шла большая политическая игра. Страна катилась к катастрофе. "Демократ" Горбачев уверенно прокладывал дорогу к путчу, подписывая указы о патрулировании городов войсками, о чрезвычайном положении, распорядившись о вводе войск в Литву зимой 1990 г. и в Москву весной 1991 г., предоставив КГБ СССР чрезвычайные полномочия. А внешняя разведка КГБ отвечала за создание "благоприятных внешних условий" для внутренней политики советского руководства. Таким образом, она соучаствовала в преступлении против своего народа. Многие мои бывшие коллеги утешают себя тем, что разведка-де дело "чистое", служит не партии, не режиму, а стране и народу. Абсурд!
Не мог я оставаться нейтральным, когда решается судьба нации. Я изменил КГБ, КПСС, тем, кто предавал и мучил мой народ, прикрываясь высокими словами об Отечестве. И считаю, что поступил правильно.
М. БУТКОВ, Лондон, ноябрь 1991 г.