Первый музыкальный фестиваль Тарусского фонда Святослава Рихтера одарил нас концертом в Зале Чайковского в Москве из произведений Моцарта-Грига. Редкостная программа и совершенно исключительное исполнение: на двух роялях - русская пианистка Лиза Леонская (живущая ныне в Австрии, воспитанница Московской консерватории по классу профессора Якова Мильштейна) и - Святослав Рихтер...
КАК редко проявляем мы свое чувство восхищения даже подлинным, несомненным и несравненным в великости и скромности. Как редко несем мы чувство восхищения, поддерживаем в себе и близких саму способность к такому чувству. От этого - увядание нашей внутренней жизни при всем многообразии "уходов" во внешнюю жизнь, от которой, может быть, захочешь, да не убежишь, но в сознании своем, а значит, и в действиях своих освобождаться от пожирающей душу дисгармонии все-таки надо!
Среди сочинений Эдварда Грига (1843-1907), любезных нашему сердцу, воспринятых давно и навсегда, есть одна работа, по-своему странная и особенная. К нескольким сонатам Моцарта и фантазиям си минор Григ "прибавил" второй рояль и для этого второго рояля написал музыку сам, скромно обозначив ее "Свободно сочиненное сопровождение". По словам композитора, он "сделал попытку придать, при помощи второго фортепиано, больше звучности сонатам Моцарта и тем сделать их более сродными нашему современному уху". При этом Григ "не изменил ни одной ноты мастера - из чувства уважения, которое мы все должны к нему иметь. Против такой модернизации старого мастера- модернизации, предпринимаемой для проявления чувства восхищения, - возразить ничего нельзя"...
И вот, едва ли не впервые, "григовские" сонаты Моцарта прозвучали в Москве. Пушкинский Моцарт поднимал свой бокал "за искренний союз, связующий Моцарта и Сальери, двух сыновей гармонии". Пушкинско-моцартовская идея "братства по гармонии" - идея великая, и не хочется называть ее несбыточной. Моцарт и Григ - воистину сыновья гармонии. И исполнение Рихтера и Демонской, не менее гармоническое, позволило нам ощутить всю силу григовской любви к Моцарту, их диалог во времени, их обращенность друг к другу, их обращенность к людям и чувствам, сокрытым в тени будущего. Это был диалог свободных, живых интонаций, естественных, неожиданных, но всякий раз близких или неожиданно открывающих свою близость музыкальных состояний человеческого существа. Диалоги состояний. Диалоги душевных движений, взглядов, светлых мгновений бытия...
СВЯТОСЛАВ Рихтер сидел за вторым роялем, он играл "за Грига". Лиза Леонская была за первым роялем, ей надлежало играть "за Моцарта". Каждому в зале с первой минуты становилось ясно, что партнерство в этом дуэте - не одно лишь проявление ансамблевого искусства выдающихся профессионалов, но нечто большее - осознанное и освобожденное от груза "обязательных задач", свободное музицирование в образах избранных произведений двух расположенных друг к другу и доверяющих друг другу людей, коим ведомо чувство восхищения музыкой, в которой они существуют, и полное взаимопонимание, почтение и приязнь...
Стояла прозрачная тишина. Все погрузилось в прозрачную глубину ("самая подлинная глубина прозрачна", - заметил Поль Валери)...
Григ, "вызывавший" Моцарта, был незаметен и таинствен. Рихтеровские прикасания к роялю были как бы "беззвучны", но "ток" от этих "беззвучных" прикасаний создавал столь дивную, сказочную атмосферу, что музыка Моцарта становилась похожей на музыку Грига.
Мы слышали музыку Моцарта-Грига в одновременном произнесении, во вневременной одновременности. Голоса Грига и Моцарта звучали для нас из бесконечности мировой музыкальной традиции, рождаемой и поддерживаемой живыми и вечно живущими гениями искусства...
ВСПОМИНАЛОСЬ, как в этом же зале звучали песни Хуго Вольфа в исполнении великого немецкого певца Дитриха Фишера-Дискау и Святослава Рихтера, и как Фишер-Дискау сказал после концерта: "Рихтер дает полную свободу певцу, совершенно свободен сам и при этом ведет ансамбль"... Это удивительное рихтеровское качество - всем предоставить полную артистическую свободу, создать атмосферу, в которой любой участник ансамбля с Рихтером обретает иные крылья, каких, может быть, никогда вне Рихтера не обретет. И при этом Святослав Рихтер чувствует всегда свою ответственность за артистический итог выступления всех ансамблистов - ответственность исключительно перед музыкой и слушателями. Всю вину за какое-нибудь чуть-чуть "не то" он берет на себя. Таковы нравственные представления этого великого человека в искусстве XX столетия. Один из немногих на артистическом Олимпе, он не заботится о славе, успехе, рекламе, деньгах. Только играет и живет по совести.
Всякий раз, когда удается услышать Рихтера, возникает ощущение, что пребываешь в его атмосфере, в его мире всегда, постоянно. Как бы редко ни случались его концерты, многочисленные до удивления, но разбросанные по всему свету, его большим и совсем маленьким городам, вокруг Рихтера тотчас возникает атмосфера доверия и согласия, "полнейшей простоты", чуждой "претензии на небывало глубокое и новое", что так ценил в "гениальном Григе" Петр Ильич Чайковский.