Борис ТОЛЧЕНОВ, хоть и родился во врачебной семье, медиком становиться не собирался, более того, довольно скептически относился к врачеванию - пока человек молод и здоров, о болезнях думать не хочется. А мечтал он стать пастухом. Детство будущего главного врача Нижегородского областного геронтологического центра, врача высшей категории, заслуженного врача Российской Федерации пришлось на военные годы. Мальчик, живший в деревне с бабушкой (мать - начмед в эвакогоспитале, отец - военно-полевой хирург), заметил, что пастухи пользовались большим уважением, их хорошо кормили. А еще ему очень нравилось, как ловко и смачно они щелкали своими длинными кнутами - как будто выстрел раздавался.
Продолжатель семейной династии
В ШКОЛЬНЫЕ годы моим основным развлечением были книги. Очень любил читать про путешествия, геологические экспедиции, открытия новых земель. И у меня появилась мечта стать моряком. Увы, и этой моей мечте не суждено было сбыться. В 1956 году, закончив среднюю школу, я подал документы в Севастопольское военно-морское училище. Тогда-то и выяснилось, что я дальтоник. С горя поступил в Горьковский автодорожный техникум. "Победы", "ЗИСы", "полуторки", "эмки"... Как ни старался, никакого интереса к машинам у меня не проявилось. Бросил техникум и устроился электрослесарем на завод. Поработал немного, пообщался с рабочими, с техническим персоналом и снова понял - не мое, не моя стихия.
Однажды зашел к матери на работу в родильный дом. Мать принимала очень сложные роды, женщина практически погибала. На всю жизнь запомнил, с какой самоотверженностью весь персонал роддома боролся за жизнь ребенка, за жизнь роженицы. А еще я запомнил, как радостно стало на душе, когда все закончилось благополучно. Именно тогда, в те минуты, подумалось: может быть, мое призвание как раз в том, чтобы продолжить семейную династию? И я решил стать хирургом. Окончательно и бесповоротно.
"С этого дня можешь считать себя хирургом"
ОТЛИЧНО помню свою первую самостоятельную операцию. Я еще был студентом и проходил практику в районной больнице. Привезли молодого человека. Особых знаний и навыков, чтобы поставить диагноз "острый аппендицит", не требовалось. Я поднялся в отделение, нашел заведующего хирургическим отделением, говорю: "Посмотрите, пожалуйста, больного, которому необходима срочная операция". А он: "Зачем же я его буду смотреть? Раз поставил диагноз, готовь больного к операции. Когда все будет готово, тогда и посмотрю". Ладно. Подготовили больного, снова иду к заведующему: "Будете смотреть больного перед операцией?" - "Нет, не буду. Везите его в операционную. Там и посмотрю". Ладно. Я вымылся, больной на столе, все готовы, заведующего нет. Посылаю за ним санитарку. Санитарка возвращается: "Заведующий сказал, что сейчас подойдет и просил начинать обезболивание". Хорошо. Дали больному наркоз. Снова посылаю санитарку. "Заведующий сказал, чтобы вы делали разрез, он сейчас подойдет". Вскрываю брюшную полость - заведующего нет. И тут операционная сестра, ей было немного за 40, и она казалась мне очень пожилым человеком, говорит: "Да чего мы будем ждать? Давайте сами все сделаем. Вы только не волнуйтесь". А я и не волновался: сделал аппендэктомию, потом зашил рану, умылся, переоделся, прихожу в ординаторскую. Заведующий увидел меня, прищурился: "Ну, что, сделал операцию?" - "Сделал". - "Ну, вот и молодец. С этого дня можешь считать себя хирургом".
И не дай бог, чтобы он вскрикнул
ПОСЛЕ окончания медицинского института меня направили на работу в больницу, расположенную в 170 км от Нижнего Новгорода. Это сейчас 170 км - не расстояние, построена хорошая асфальтированная дорога, за 2 часа можно добраться на машине, а в 64-м году дороги не было вообще, добирались только самолетом или поездом с пересадкой в Арзамасе. Попав туда, я оказался единственным хирургом на весь район с населением в сто тысяч человек. Сейчас, к слову, в этом районе проживает 30 тысяч человек, которых обслуживают 44 врача. Не успел я, что называется, сойти с трапа, а меня уже ждут: тяжелейший случай ущемления паховой грыжи. Весь персонал больницы смотрит, что же я предприму, а мне в то время всего 25 лет было. "Готовьте больного к операции", - говорю, а сам быстрее к своему чемодану - листать конспекты... Постепенно втянулся в работу. Однажды пришлось делать плодоразрушающую операцию, суть которой - фактическое убийство ребенка в чреве матери. Роды начала принимать знахарка, но плод был чересчур большой, плюс у роженицы - некоторая патология в костях таза, и она не справилась. В таких случаях показано кесарево сечение, но момент упущен, ребенок, что называется, застрял - его и обратно в живот не утянешь и вперед, естественным путем, он не выходит. Прежде в таких случаях происходил отрыв матки, и женщина погибала. А теперь... Вводится перфоратор, разрушается мозг, затем щипцами вытягивается мертвый ребенок. И не дай бог, чтобы он при этом вскрикнул.
Либо руководить, либо оперировать
В 1974 ГОДУ меня назначили заместителем главного врача по медицинской части новой областной больницы. Я уже знал, что такое быть руководителем, успел поработать в районе главным врачом больницы и, когда уезжал из района, дал себе слово, что никогда больше этим заниматься не буду. Я вообще считаю, надо заниматься чем-то одним: или руководить или оперировать. Я предпочитал оперировать. Однако меня поставили перед выбором - своего рода шантаж: или я соглашаюсь занять руководящую должность, или освобождаю ведомственную квартиру. А у меня уже к тому времени были жена и маленький ребенок, пришлось согласиться. Мне, правда, удалось выторговать условие, что буду иметь возможность оперировать, как и прежде. Увы, ничего из этого не получилось. Приходишь в операционную, больной лежит под наркозом, медсестра говорит: "Резекция желудка". Встаешь к столу и автоматически делаешь резекцию желудка. Считаю, что это в какой-то степени подло по отношению к больному. Как так можно? Не зная ни его самого, ни истории болезни, ни показаний, ни противопоказаний... После операции к нему в лучшем случае один раз забежишь, и все. Не знаешь даже, когда он выписался, в каком состоянии был перед выпиской. В общем, я понял, что так не могу. Оставил хирургию и переключился полностью на организацию здравоохранения.
Партия приказала...
В 88-м ГОДУ меня вызвали в обком партии и предложили перейти главным врачом в спецбольницу. Честно скажу, уходить из областной больницы очень не хотелось, но разговор был короткий, партия приказала: "Вас направляют туда, где вы в данное время нужны более всего". Спецбольница обслуживала номенклатуру - работников обкома партии и исполкома. Конечно, разница между областной больницей на полторы тысячи коек и спецбольницей на 240 коек была колоссальная. Но в спецбольнице попользоваться благами номенклатуры мне не удалось - началась перестройка. Меня снова вызвали в обком партии и велели, ни с кем не советуясь, в обстановке полной секретности, дабы не будоражить общественное мнение, разработать предложения по реорганизации спецбольницы в учреждение, предназначенное для нужд простых людей. Тогда-то и родилась идея организовать на базе спецбольницы областной геронтологический центр. Мое предложение приняли. И 2 февраля 90-го года больница номенклатуры была реорганизована в областной геронтологический центр. Сейчас с высоты прожитых лет я понимаю: задача врача не только помочь человеку появиться на свет, но и достойно прожить отпущенные ему годы, в том числе и в пожилом возрасте.
Профессия врача научила меня любить людей
НИКОГДА не жалел, что связал свою жизнь с медициной. Жалею только, что не получилось до конца своей жизни остаться хирургом. Утешает лишь то, что работа организатора здравоохранения тоже нужна и важна. Последнее время, правда, многие говорят, что организатором здравоохранения должен быть человек с юридическим или экономическим, а не медицинским образованием. В какой-то степени, может, это и правильно, но мое мнение - основное образование у руководителя медицинского учреждения все-таки должно быть медицинское. И здесь мне видится вот какой выход: готовить на базе медицинских институтов именно организаторов здравоохранения.
Удалось ли мне стать хорошим врачом? Не знаю. Моим пациентам, наверное, виднее. Но одно могу сказать с уверенностью: врачебная профессия научила меня любви к людям, любви к больному человеку.