Маршал Советского Союза Андрей Иванович ЕРЕМЕНКО в годы Великой Отечественной войны командовал Брянским, Сталинградским, Калининским и другими фронтами. На протяжении всей войны, а в отдельные месяцы буквально день за днем, Еременко вел дневники. Делать подобные записи в боевой обстановке категорически запрещалось, однако Андрей Иванович пренебрег этим запретом, благодаря чему мы сегодня имеем возможность ознакомиться с "окопной правдой" крупного военачальника.
Генерал, а безобразите...
23 МАЯ 1943 г. "К сожалению, некоторые командиры, одни по халатности, другие по нерадивости, уделяли мало внимания вопросам питания... Что я обнаружил в 43-й армии? Командующий армией генерал-лейтенант Голубев вместо заботы о войсках занялся обеспечением своей персоны. Он держал для личного довольствия одну, а иногда и две коровы (для производства свежего молока и масла), три - пять овец (для шашлыков), пару свиней (для колбас и окороков) и несколько кур. Это делалось у всех на виду, и фронт об этом знал. Когда мы в академии изучали Русско-японскую войну, то от души смеялись над генералом Сахаровым, который возил в теплушке корову... А теперь у нас еще похлеще Сахарова оказался генерал Голубев. Смех и горе. Может ли быть хороший воин из этакого генерала? Никогда! Ведь он думает не о Родине, не о подчиненных, а о своем брюхе. Ведь подумать только - он весит 160 кг. КП Голубева, как трусливого человека, размещен в 25 - 30 км от переднего края и представляет собой укрепленный узел площадью 1 - 2 гектара, обнесенный в два ряда колючей проволокой. Посредине - новенький рубленый, с русской резьбой пятистенок, прямо-таки боярский теремок. В доме четыре комнаты, отделанные по последней моде, и подземелье из двух комнат... Подземелье и ход в него отделаны лучше, чем московское метро. Построен маленький коптильный завод. Голубев держит человека, хорошо знающего ремесло копчения. На это строительство затрачено много сил и средств, два инженерных батальона почти месяц трудились... Это делалось в то время, когда чувствовалась острая нехватка саперных частей для производства инженерных работ на переднем крае..."
Вина товарища Сталина
ИЗВЕСТНО, что за всю войну Сталин выезжал на фронт единственный раз. Это было 5 августа 1943 г. Все свелось к встрече с глазу на глаз с командующим Калининским фронтом А. Еременко, готовившим Смоленскую наступательную операцию в селе Хорошево подо Ржевом. После обстоятельной беседы со Сталиным о Сталинградской битве Андрей Иванович готовился изложить свой замысел операции, но Верховный жестом остановил его и заговорил о кадрах. И вот дневниковая запись Еременко: "Товарищ Сталин значительно повинен в истреблении военных кадров перед войной, что отразилось на боеспособности армии (для 1943 г. это поразительная по смелости оценка, ведь Иосиф Виссарионович никогда и ни перед кем эту свою вину, как, впрочем, и другие, не признавал. - А. П.). Вот почему он, прежде чем начать заслушивать план предстоящей операции, перевел разговор на тему о кадрах, чтобы прощупать меня... В ходе этого разговора товарищ Сталин неоднократно говорил о многих генералах, которые были освобождены из мест заключения перед самой войной и хорошо воевали. "А кто виноват, - робко задал я вопрос Сталину, - что эти бедные, ни в чем не повинные люди были посажены?" - "Кто, кто... - раздраженно бросил Сталин. - Те, кто давал санкции на их арест, те, кто стоял тогда во главе армии". И тут же назвал товарищей Ворошилова, Буденного, Тимошенко".
"Пехота истекает кровью, а артиллерия молчит..."
25 МАРТА 1945 г. генерал армии Еременко возглавил войска 4-го Украинского фронта, которые проводили Моравско-Остравскую операцию. За два месяца безвозвратные потери в ней составили 23 964 человека, санитарные - 88 657 человек, среднесуточные - 1 976 человек. Эти цифры угнетают еще и потому, что к моменту начала операции наша армия имела превосходство над противником и в артиллерии, и в авиации.
10 апреля 1945 года. "Утром был в районе Тунскирх, где начала действовать 1-я гвардейская армия (под руководством Гречко. - А. П.). Проехал вперед на НП командира гаубичного артполка полковника Абушева. Он устроил свой НП или из-за трусости, или из-за неумения в доме, из которого передний край совсем не виден... Отчитав артиллеристов, приказал им немедленно переменить НП. Пристыдил и командира 107-го корпуса за то, что артиллерийский огонь по противнику не ведется, а если ведется, то слепой, так как с НП артиллеристы ничего не видят, а передовых наблюдательных пунктов нет".
16 апреля 1945 года. "В 9 ч. 30 мин. распорядился, чтобы начальник оперативного управления показал мне карту с положением частей по часам. На карте этого не оказалось. Не нанесено даже положение частей к началу сегодняшней атаки. Начальник оперативного управления (генерал Коровиков. - А. П.) не знал точно, где располагались дивизии. Объявил ему выговор... и предупредил, что при повторении подобного он будет снят с должности... Говорил с Гречко. Отругал... У Гречко не используются артиллерийские части в борьбе с танками противника... очень плохо налажено управление огнем, взаимодействие пехоты и артиллерии... Приказал Гречко поехать в корпуса и организовать как следует бой, послать оперативных работников в дивизии..."
17 апреля 1945 года. "Артиллерийское наступление в 1-й гвардейской армии организовано плохо... Вызвал командующего артиллерией (этой армии. - А. П.), говорил с ним о том, как массировать огонь. Ведь пехота истекает кровью, а артиллерия из-за неорганизованности, безответственности командиров артиллерийских соединений не может оказать ей существенную помощь... Побеседовал с командармом товарищем Гречко наедине, что называется, по душам. Прямо ему сказал, что он выпустил из рук управление войсками и выглядит какой-то мокрой курицей - штабы бездействуют, командиры корпусов и дивизий поля боя не видят, артиллерия молчит, ее наблюдательные пункты позади НП армии... Потребовал от Гречко навести порядок с управлением войсками, добавив, что в противном случае вынужден буду доложить Верховному Главнокомандующему о плохом командовании армией..."
29 апреля 1945 года. "НП 1-й гвардейской армии. Вызвал к телефону начальника штаба 127-го стрелкового корпуса. Спросил, какого рубежа достигли передовые части корпуса. Не знает. Куда вышел сосед справа - тоже не знает. Вызвал армейского инженера. Установил, что он не ведет инженерной разведки, ему неизвестно, где исправные мосты, а где - нет, и вообще, есть или нет мосты на переправах, занятых вчера..."
Каждый день Моравско-Остравской операции отмечен в дневнике Еременко подобными записями. Он нелестно отзывается и о командующем 60-й армией Павле Курочкине, не знавшем, как распорядиться переданным ему огнеметным батальоном и отправившем огнеметчиков... ремонтировать мосты в армейском тылу. Критикует командующего 8-й воздушной армией генерал-лейтенанта Рубанова, закрывающего глаза на "плохую работу авиации".
Разумеется, факты такого рода - далеко не вся правда о завершающих месяцах войны. Были и удачные командирские решения, и массовый героизм бойцов. Но главное - записи маршала помогают понять, почему столь огромной оказалась цена победы.