КОГДА моя одноклассница Женька, склонная чрезвычайно переживать из-за школьных оценок, все-таки "схватила" двойку, она сразу предупредила нас, своих подружек, чтобы мы не говорили ничего ее маме. Она, мол, потом сама ей скажет.
Я всегда немного недолюбливала Женьку, ревновала к ней Наташку (собственно говоря, наша многолетняя дружба втроем была не чем иным, как классическим "любовным треугольником", хотя и однополым). И когда мы пришли к Женьке домой и ее мама прямо спросила дочку, что она получила за диктант, а та заявила, что еще не знает, моя внутренняя природно-привычная честность, не успев вспомнить о Женькиной просьбе, так и "брызнула" из меня удивленно-возмущенным: "Как это не знает? Знает!"
Женьке пришлось во всем признаться. Ее, как ни странно, совсем не ругали (мама только очень огорчилась, а это ведь хуже любого наказания) и гулять отпустили. Я отправилась домой, занести портфель. Когда вышла на улицу Наташка и Женька играли поодаль с явно оскорбленным видом. На душе стало как-то очень муторно (я тогда еще не знала, что взрослые называют это препротивнейшее ощущение чувством вины). Страстно захотелось, чтобы все опять стало,"как было".
Я подошла к девчонкам. Моя любимая Наташка сосредоточенно рыла снег и даже не обернулась.
- Во что вы играете? Можно мне с вами? - с деланной беспечностью поинтересовалась я, хотя голос уже дрожал от еле сдерживаемых слез. Никто не ответил.
- Мы будем судить тебя за предательство, - вдруг сказала Наташка необыкновенно суровым тоном.
Как происходил собственно "суд" и какой был "приговор", я не помню - видимо, сознание просто отключилось, не в силах ни воспринять, ни зафиксировать эту ужасающую смесь стыда, унижения и страха потерять с трудом завоеванную Наташкину дружбу.
Помню только, как потом долго бродила одна, издалека глядя на подружек, продолжающих что-то строить в снегу, но ставших такими далекими. Больше всего на свете мне хотелось подойти к ним и помириться, но... я не представляла, как это делается! Я была робким и тихим ребенком, никогда еще ни с кем всерьез не ссорилась и потому понятия не имела, как теперь поправить дело. Конечно, родители порой требовали извинений за "плохое поведение", но почему-то это воспринималось как самое унизительное наказание, а не как способ помириться. И я ни при каких обстоятельствах не соглашалась просить у них прощения, ограничиваясь более нейтральным "я больше не буду". В общем, выхода, казалось, не было никакого. Слезы текли из глаз...
Самое смешное, что в конце концов они подошли сами. Их было двое, и они были сильнее. Могли бросить меня, действительно провинившуюся и уйти домой. Но они подошли. Наташка сказала серьезно, явно желая мне помочь:
- Ведь ты могла бы извиниться...
- Да я хочу... Только не знаю как... - выдавила я сквозь слезы, которых безумно стеснялась.
К моему неописуемому восторгу, меня простили, и мы с подругами помирились.
Теперь я сама мама. И моему старшему сейчас столько же лет, сколько было мне тогда: восемь. Конечно, у него тоже бывают конфликты с друзьями и с младшей сестрой, но если он ненароком обижает кого-то и чувствует себя виноватым, то извиняется без всякого "скрипа", легко и просто. Пятилетняя дочь не отстает от брата. А у меня в их годы буквально "язык не поворачивался". Но если раскаяние остается бессловесным, в нем никто не может быть уверен. И тогда неизвестно, кому в этом случае хуже - обиженному или обидевшему.
Научившись произносить "волшебные" слова "извините", "простите" (к сожалению, только уже став взрослой), я с удивлением обнаружила, что они приносят ни с чем не сравнимое чувство облегчения. Ведь действительно, извиниться - это самый простой способ успокоить обиженного, освободиться от чувства вины и почувствовать, каким желанным и драгоценным может быть для кого-то наше прощение.
Но ведь для ребенка все начинается с семьи. Ничей пример не заразителен так, как родительский, - он подобен матрице, с которой малыш "делает себя", даже еще не задумываясь об этом. Так что совсем не страшно ссориться при детях - ведь наивно думать, что они не научатся этому и без нас. Главное, чтобы и мирились мы тоже при них, и прощения просили друг у друга вслух и с удовольствием. И перед детьми можно и нужно извиняться, если мы в чем-то не правы. Тогда их путь к постижению таинства прощения будет короче и легче. Только не надо заставлять детей извиняться насильно - ведь тогда вместо искреннего раскаяния ответом будет, скорее всего, протест и новая обида...