ТАТЬЯНЕ исполнилось тридцать три года. Возраст Христа. Или о женщинах говорят "женщина бальзаковского возраста"? Она и сама не знала. Но к этому возрасту у неё за плечами был институт, законченный с красным дипломом, отличная работа, где последние полтора года начальник давал ей всё более ответственные задания, многозначительно закатывая глаза, как бы показывая, что она одна может справиться с этим делом, причём наилучшим образом. И тяжёлый, рвущий по-живому, ну просто не совместимый с жизнью (как она сама его называла) развод.
Теперь она жила одна. Ребёнка, пока была замужем, рожать не торопилась, всё думала - надо укрепить материальную базу, заработать авторитет на работе, чтобы ждали из декрета с нетерпением, а не с раздражением. Вот и осталась одна.
Её одиночество, как ни парадоксально, больше всего угнетало её подруг. Сама Таня, наверное, ничего не чувствовала - слишком больно дался ей развод, вот все чувства и притупились. Она ничем не интересовалась, никуда не ходила, только работа - дом - работа.
Так вот, подруги и решили устроить её личную жизнь. Светка, недавно разменявшая квартиру родителей, все уши прожужжала девчонкам, какой славный парень занимался их разменом от "той самой очень известной риелторской конторы". Самой ей, замужней и очень счастливой в браке, он вроде бы был ни к чему, но упускать такое "золото" она считала просто преступлением.
Так Танина судьба и была вроде бы решена. По крайней мере, никто из подруг в этом ничуть не сомневался.
Знакомство было назначено на ранний вечер пятницы. И то, что в этом месяце на пятницу приходится тринадцатое число, никого не смутило. Наоборот, планы были самые далеко идущие: вдруг молодые понравятся друг другу, а впереди - выходные... Другими словами, продумали всё и ждали, что из этого выйдет.
Они сидели на втором этаже московской кофейни возле окна, за запотевшим стеклом которого внизу проплывали золотые блинчики фар. Парень оказался и впрямь симпатичным, примерно одного с Таней возраста, очень активный: громко говорил, размахивал руками, порой пропуская вольные словечки. Татьяне, воспитанной строгими родителями из интеллигентной среды, всегда было трудно переходить на "ты" с незнакомыми, а этот просто сразу начал общаться с ней "Танюх", "киска моя" да и вообще вёл себя, словно знакомы они были давно и отношения между ними самые что ни на есть близкие. Таню это, конечно, коробило, но годы работы с клиентами в банке научили её никогда не показывать своего отношения собеседнику. Она мило, хотя и слегка отстранённо, улыбалась в ответ на его нескончаемый фонтан красноречия, лишь изредка покачивая головой в особо эмоционально окрашенных местах, но её визави столь слабая поддержка ничуть не смущала, он продолжал: "Ты представляешь, никто даже не понял, а я тут же вскочил и ну названивать тем клиентам, ну, помнишь, ещё прошлогодним, ну, я рассказывал..."
Таня слегка расширила глаза, словно ей очень интересно, хотя из бессвязной речи Ивана ("Ваня" - представился он при встрече) поняла немного.
"Ну вот, они, оказывается, искали именно это. Какая-то контора в старом трехэтажном особняке. Контора всегда была нищей, а теперь совсем разорилась, а место у особняка хорошее, в Староваганьковском переулке. Знаешь, раньше он назывался переулок Маркса и Энгельса, прямо из метро "Библиотека имени Ленина".
Вдруг в прозвучавшем Татьяне послышалось что-то знакомое, но не по предыдущему разговору, а по прежней, ещё студенческой поре. И неожиданно воспоминания нахлынули на неё сплошным потоком.
ЭТО было в канун Нового, кажется, 1994 года. Они были ещё совсем молодыми студентами-второкурсниками. Денег не было почти совсем, зато радость от одной возможности просто жить, дышать, смеяться по поводу и без переполняла их души. И так как эта полнота жизни требовала постоянного выхода, а средств для обеспечения мало-мальски комфортного досуга не было, искали любые возможности для уединения.
Тем вечером Танечка и ОН, любимец курса, золотоглавый (в обоих смыслах: и рыжий, и очень умный) Павел, Пашка, а для неё и только для неё - Павлушка, шли, как всегда, обнявшись, по проспекту Калинина. Мороз, поначалу веселивший, потихоньку стал закрадываться в их не бог весть какую тёплую одежонку и всё настойчивее подталкивал спрятаться где-нибудь. Огибая дом, Пашка кивнул Тане на табличку с названием улицы - переулок Маркса и Энгельса: "Ничего себе названьице, прям как "тупик Коммунизма"!"
В глубине небольшого переулка маячило невысокое здание, в котором, судя по виду, располагалась какая-то контора. "Зайдем?" - Пашка заговорщицки подмигнул.
Стараясь оставаться незамеченными, они прокрались в подъезд и по лестнице забрались на самый верх. Внизу время от времени ходили люди, хлопали двери, но для двоих, укрывшихся в тени пыльного чердака, это не имело никакого значения...
- Ну всё, пора! - Пашка с сожалением отстранился от пылающей щеками Танюшки. - Побежали!
Внизу почему-то было совсем тихо. Ребята сначала крадучись, а затем всё более свободно начали спускаться. На лестнице - ни души, коридоры пусты ("Здорово!"). Но дверь на улицу оказалась запертой, да ещё на два замка.
- Что происходит?!
- Так сегодня же пятница! Представляешь - они закрылись. Ну, в пятницу - короткий день. Они закрываются на полтора часа раньше, и теперь нас с тобой найдут здесь не раньше понедельника. Вот класс!!!
Татьяна похолодела. Несмотря на этот её чудесный роман с Пашкой, девочкой она была совершенно домашней, и, если опаздывала на полчаса, мама страшно волновалась и глаз не сводила с двери. А тут, не предупредив, дочь пропадает на целых три дня. Это невозможно!
Заметив, что настроение подруги резко изменилось, Павел тоже посерьёзнел. Романтика романтикой, а всё-таки выбираться надо. Подойдя к двери, он стал ощупывать высоченные деревянные, многократно крашенные, но ещё очень крепкие полотнища. Слегка пнул, толкнул посильнее, затем со всё нарастающей яростью принялся биться в дверь плечом. Что-то крякнуло, и дверь слегка покосилась. Обрадованный успехом Павел удвоил усилия, расширяя образовавшуюся щель. Вскоре получившейся щели оказалось достаточно, чтобы хрупкая Татьяна могла пролезть, и Павел, оттягивая дверное полотно, выпустил её, а затем выбрался и сам.
Оказавшись на улице, ребята, дрожа всем телом от перенесённого волнения, переглянулись и очень медленно поскользили в сторону метро. Но чем больше становилось расстояние между ними и злополучным особнячком, тем быстрее двигались они. Завернув за угол, они уже бежали.
Помнится, на следующий день они первый раз в жизни напились. А летом, после сдачи сессии, Пашка вместе с родителями уехал в Америку, где с тех пор и работает.
Признаться, Татьяна не сильно горевала об этом. Как ни странно, об их отношениях она вспоминала лишь с очень светлым чувством. Потом были учёба, защита диплома, первая практика, знакомство с будущим мужем...
О Пашке и той пятнице, тринадцатом, она эти десять лет и не вспоминала...
ИВАН, разморённый теплом уютного кафе, продолжал свой рассказ. Татьяна поняла, что за время, пока она погружалась в воспоминания, он успел пересказать многое из своей жизни, и испытала лёгкий укор совести, ведь она пропустила мимо ушей абсолютно всё. С другой стороны, он сам мог бы заметить, что спутница где-то витает, и привлечь её внимание, но его, должно быть, такие частности интересовали мало, так что бог с ним.
"Кстати, знаешь, - продолжал рассказывать Иван, - хозяин той фирмы, для которой я подбирал особняк, остался страшно доволен. И сегодня как раз собирался отметить покупку в ресторане. Между прочим, его фирма называется "Татьяна", так что вы - тёзки. Наверное, в этом есть знак!" И он подмигнул Татьяне: "Может, продолжим наш вечер, где не так шумно и людно, а?"
Татьяна, мило улыбнувшись, согласилась. Продолжать вечер с Иваном ей совсем не хотелось, но не говорить же об этом в лоб, поэтому, прихватив сумку, вышла пока "попудрить носик". Внизу, возле дамской комнаты, она остановилась перед зеркалом, чтобы поправить причёску.
В зале на первом этаже шумно гуляла компания. Во главе стола с бокалом в руке стоял и произносил тост импозантный молодой человек с роскошной золотистой шевелюрой.
Татьяна сначала решила, что ей это чудится (конец рабочей недели, полумрак, усталость, да бог ещё знает что), затем рванулась всем телом в тень. Сумка, утратив в лице Тани необходимую опору, с грохотом рухнула с подзеркальника. В зале замолчали. Девушка несмело подняла глаза и встретилась глазами с тем, о ком думала весь вечер, но на сей раз герой её грёз был вполне реальным. Из-за стола, по-прежнему с бокалом в руке, ей улыбался Павел.
За окном падал снег. А на календаре снова было 13-е число. Пятница.
"АиФ. Дочки-матери" продолжает конкурс рассказа. Победители получат ценные призы, а авторы всех опубликованных историй - гонорар 3000 руб. (без вычета налогов). Рассказ должен быть неожиданным и занимать не более 5 стандартных машинописных страниц (7500 знаков). Не забудьте оставить свои координаты: точный почтовый адрес, паспортные данные, ИНН и номер пенсионного удостоверения (это обязательно, бухгалтерия у нас строгая). Редакция категорически не вступает в переговоры и переписку с авторами.
E-mail: boyarkina@aif.ru