Любая эпоха возлагает большие надежды на молодежь. В переломные же периоды эти надежды перерастают в упования. "Коммунизм - это молодость мира, и его возводить молодым". Капитализм, правда, при всем желании молодостью мира не назовешь (в Нидерландах, например, буржуазная революция победила в XVI веке), но вторая часть лозунга нисколько не утратила актуальности. И в печати, и по телевидению, и с трибун, и в личных разговорах уже несколько лет звучит "молодежный лейтмотив", который обобщенно можно сформулировать примерно так: "Когда подрастет не порченное заразой социализма поколение и у руля политики, экономики, культуры станут люди, воспитанные без этих ложных позавчерашних идеалов, вот тогда в России начнется нормальная жизнь".
Старые новые дети
Если посмотреть невооруженным глазом на сегодняшних детей, увлеченных компьютерными играми, представляющих себя то Барби, то Бэтменом, не хлопающих, а свистящих и улюлюкающих перед началом спектакля в кукольном театре, можно подумать, что это и вправду "племя молодое, незнакомое". Настолько незнакомое, что ему даже трудно сказать "здравствуй" - с языка как-то само слетает слово "привет".
Однако, по роду профессиональной деятельности часто общаясь с детьми разного возраста, мы вновь и вновь убеждаемся в том, что они на удивление старые, наши новые дети. Впрочем, нас это уже и не удивляет. Ну, скажите, кто, где, в какой пробирке будет выращивать "совсем другое" поколение? И на каком "питательном бульоне"?
Пока что дети воспитываются не в пробирке, а дома, в детском саду, в школе. Крупнейшие психологи, в том числе Юнг, Пиаже, Выготский, Узнадзе, писали о колоссальном значении установок, полученных в раннем возрасте. Такие установки вполне сопоставимы с понятием "первообраз". Существуют не только зрительные, слуховые и осязательные первообразы, но и этические. Вытесняясь вместе с ранними воспоминаниями, этические первообразы (как, впрочем, и воспоминания), вытесняются не вовне, а вглубь. На дно человеческой памяти, в сферу бессознательного. Что это означает на деле? А то, что человек иногда может не понимать, почему он поступает так, а не иначе, почему не в силах через что-то перешагнуть, чего-то совершить, откуда идут импульсы, побуждающие его с легкостью делать одно и упорно мешающие делать другое.
Пустяковый эпизод
А какие установки получает у нас ребенок, когда он еще "пешком под стол ходит"? Каковы его первые опыты социальных контактов? Вот типичная сценка в песочнице.
Малыш двух-трех лет хватает понравившуюся ему чужую игрушку. Хозяин игрушки, тоже малыш, пытается отобрать ее, и, когда попытка заканчивается неудачей, с ревом бежит к маме. Но первой, как правило, реагирует мать обидчика.
- Отдай немедленно! Это не твое! - кричит она и тут же начинает оправдываться перед мамой обиженного: "Полно своих машин, и такая тоже есть. Только что купили. Вечно ему чужое надо схватить!"
- Да пускай поиграет, - поспешно отвечает вторая мама и пытается увещевать плачущего сына: "А ты не жадничай. Он поиграет и отдаст. Надо делиться, ты же добрый мальчик".
Первая мама роется в сумке, достает машинку или конфету, протягивает ее малышу.
Вторая мама (первой): "Ой, да не надо! Да что вы! (Своему ребенку) Вот видишь? Ты поделился и с тобой делятся".
И обе женщины, довольные своими педагогическими талантами и друг другом, улыбаются.
Вроде бы пустяковый эпизод, но в нем заключены важнейшие этические коды. Что сообщается детям? Прежде всего, что жадность - это порок, и обязательно надо делиться. Кроме того, щедрость вознаграждается, причем не запрограммировано, не рационально (ты мне, я тебе), а свободно, по велению души. Ведь конфетку обиженный ребенок получил не от своей мамы в качестве педагогического поощрения и не по предварительному договору с чужой матерью (ты моему сыну машинку, а я тебе конфетку). Это произошло неожиданно, спонтанно и вместе с тем как-то очень естественно.
С другой стороны, нельзя сказать, что детям не прививаются понятия "свое" и "чужое". Обратите внимание, первая реакция матери маленького "экспроприатора" - пресечь посягательство на чужую собственность ("Отдай немедленно! Это не твое!"). Но интересно, что ответная реплика ("Да пускай поиграет") тормозит возвращение собственности в руки хозяина. Как правило, взрослые не торопятся выхватить отнятую игрушку. Скорее всего, она будет сразу же возвращена хозяину лишь в том случае, если он среагирует не просто негативно, а бурно негативно - допустим, забьется в истерике. И, скорее всего, такая реакция вызовет всеобщее недовольство (в том числе, и недовольство его матери, которой станет стыдно за сына-жадюгу).
Мысленно слышим саркастический вопрос:
- А в других странах, по-вашему, детей не приучают делиться? Это только у нас, да?
Нет, конечно. Мы не знаем культуры, которая бы восхваляла и воспитывала в детях жадность (как и вообще любые пороки). Но суть в акцентах, оттенках, нюансах. Одно дело воспитывать щедрость, а другое - разумную доброту. Можно призывать снять с себя последнюю рубашку, а можно - отдать излишек. Скряги и скупцы осмеиваются в самых разных культурах, но согласитесь, расчетливость и бережливость не у всех народов фигурируют в числе главных добродетелей.
Импортная оценка
Но вернемся к сцене в песочнице, наблюдая которую мы оценили поведение матерей как совершенно правильное, что называется, "педагогическое", и попробуем представить себе, какую оценку дали бы этой сцене "независимые наблюдатели", исповедующие другую этику. Скажем, протестантскую. Им бы поведение взрослых, вероятно, не показалось столь безупречным. Прежде всего, они бы вряд ли одобрили вялую реакцию матери обидчика, которая ограничилась словесным замечанием, а не поспешила отнять у сына чужую игрушку. С другой стороны, их могли бы неприятно поразить слова "вечно ему надо чужое схватить", ведь в культурах, в которых осуждается малейшее посягательство на собственность, это очень тяжкое обвинение. В рамках протестантской этики куда тактичнее прозвучала бы фраза типа "Не понимаю, что на тебя сегодня нашло?", подчеркивающая случайность, неожиданность происшедшего.
Но вот что особенно интересно. Быть может, наибольшие нарекания вызвала бы другая мать, которая, с нашей точки зрения, повела себя в данной ситуации безупречно. На ее глазах по отношению к ее ребенку был грубо попран закон, который по-английски кратко можно сформулировать словом "privacy". А мать? Она же еще и "баллон катит"! "А ты не жадничай!" Хотя причем тут жадность? Он протестует против посягательства на свою собственность.
Но промахи матери на этом не кончаются. Мало того, что она не помогает сыну вернуть игрушку, так еще и совершает откровенное насилие над его волей. Какова ее последняя реплика? "ТЫ ПОДЕЛИЛСЯ, и с тобой делятся". А ведь он ее не уполномочивал за себя решать. Он - не поделился! Она за него все решила и насильно назначила его щедрым. Разве это не нарушение прав ребенка?
Мы разобрали здесь два столь разных подхода к одной и той же ситуации вовсе не для того, чтобы определить, "кто самее". Нам хотелось на простом примере показать другое: глубинные, архетипические различия культур проявляются буквально на каждом шагу, начиная с рождения ребенка. И очень многое в жизнеустройстве целого общества, государства, в структуре власти и т.п. есть отражение, пусть в более сложном виде, таких вот архетипических моделей поведения.
И под этим углом зрения как-то особенно отчетливо видишь, насколько тщетны попытки кардинально реформировать жизненный уклад огромного народа. Для этого необходимо произвести полную трансплантацию, стопроцентную замену культурной ткани, т.е. надо завести (или завезти?) другой народ. Даже если не касаться нравственных аспектов подобной операции, стоит задать себе хотя бы такой простой вопрос: а реально ли это?
О частной собственности
Сегодня довольно часто можно услышать, что в нашей стране нет и не было уважения к частной собственности, и отсюда многие беды.
Но даже из приведенного в предыдущей главе простого "детского" примера ясно, что понятие "свое-чужое" в России существует и внушается людям с самого нежного возраста. Другое дело, что русское и западное представления о собственности не идентичны. Собственность в России не священна, и так было задолго до большевиков.
Представителям русского менталитета и без объяснений понятно, почему разговоры про священную частную собственность служат в России дымовой завесой для безбожного воровства. Но мы все же вкратце поясним. В православной культуре (в традициях которой мы все воспитаны независимо от степени религиозности или даже отсутствия оной) принято благоговеть перед духовными святынями, а поклонение материальным ценностям (в том числе, собственности) трактуется как язычество, идолопоклонство. А что такое золотой телец как не идол?
Вторая важная характеристика: отношение к частной собственности в России не абсолютизируется. Иными словами, отношение к собственности связано с ее происхождением. Известное изречение Веспасиана "Деньги не пахнут" в нашей культурной системе не работает. Здесь деньги пахнут, и совсем немаловажно, пахнут они трудовым потом или нечестной наживой. "От трудов праведных не наживешь палат каменных", - гласит известная пословица.
Нам могут возразить:
- Господи, сколько можно идеализировать эту пресловутую русскую культуру? А то в России не было богатейших дворцов, поражавших своим великолепием иностранных гостей? И рядом нищий, голодный народ...
Ну, а насчет дворцов и хижин... Мы никогда не говорили о существовании в России идеального общества. Но какие в обществе этические установки, какие идеалы, немаловажно для хода истории. Что, кстати, и показала печальная история обитателей дворцов в 1917 году.
Причем установки, если пользоваться геологической терминологией, бывают разной глубины залегания. И важность глубинных пластов бессознательного признают сегодня психологи самых разных школ и направлений.
"Размытые пограничники"
В прочности традиционных установок мы постоянно убеждаемся, работая с детьми, находящимися в пограничных состояниях психики. А таких детей за последние годы побывало у нас множество, около 500 человек. Учитывая, что мы тесно общаемся не только с детьми, но и с их родителями, бабушками и дедушками, число респондентов можно смело увеличить минимум до полутора тысяч. Так вот, мы наблюдаем очень показательную картину. На уровне сознания и взрослые, и даже дети прекрасно понимают роль денег и деловой хватки в современной жизни. Вчера еще полуюмористическое "хочешь жить - умей вертеться" сегодня воспринимается как вполне серьезный императив. Фактически это стало залогом выживания. Причем такая ситуация длится уже не месяц и не год и по идее могла бы повлиять на изменение ценностных ориентиров. К примеру, перечисляя положительные черты характера ребенка, родители должны были бы в духе времени указывать на практичность, бережливость, деловитость, желание пробиться, стать первым, интерес к бизнесу, в конце концов! Но - нет! Вместо этого пишут: "Добрый", "ничего не пожалеет", "отдаст последнее". Что же касается желания быть первым (совершенно необходимого в условиях рыночной конкуренции), то тут вообще парадокс: это перечисляется в ряду главных недостатков, для искоренения которого родители и обращаются к специалистам. За все время нам встретилась только одна мама, которая среди достоинств своего сына указала (цитируем дословно): "Хочет быть богатым". Однако в ряду недостатков назвала жадность и уточнила: "Любит копить деньги, никогда ничем не поделится".
Подчеркнем, что при этом среди родителей встречается немало сторонников либерально-рыночных реформ.
Ну, хорошо. Взрослые, они все-таки формировались в другое время. Может, у новых детей уже все по-иному? Более сообразно "историческому моменту"? В анкете, которую мы предлагаем детям, есть вопросы, позволяющие сделать выводы относительно ценностных установок: "Какие качества ты хотел бы приобрести?", "От каких недостатков желал бы избавиться?", "О чем ты мечтаешь?"
Конечно, дети мечтают о красивых и модных игрушках (как, впрочем, было всегда). Но никто ни разу не написал о желании разбогатеть, стать миллионером, владельцем "заводов, газет, пароходов" и т.п. Или нет... И тут не обошлось без исключения. Одиннадцатилетний подросток так прямо и написал: "Хочу иметь много денег". Правда, привели его к нам с жалобой на регулярное воровство в довольно крупных размерах. Хотя кто знает? Может, случайно совпало...
Среди качеств, которые дети, наоборот, хотят приобрести, в первую очередь фигурируют смелость и доброта. Опять же ничего нового.
...И прочие дети
Предвидим законное возражение:
- Распространять на всех детей данные, полученные на группе риска, это, знаете ли, очень сомнительно с точки зрения научной достоверности. Вы ведь имеете дело с детьми нервными, у которых хрупкая, сверхранимая психика.
Но в том-то и суть, что у таких детей РАЗМЫТЫ традиционные этические границы, и мы, кстати, добиваемся хороших результатов в работе с ними (т.е., возвращаем их к норме) как раз благодаря восстановлению этих границ. Желания и мечты детей-невротиков действительно разнятся с желаниями и мечтами психических прочных детей. Но знаете в чем? В том, что мечты первых инфантильнее, эгоистичнее и прагматичнее. Мы давали такие же анкеты обычным детям и обнаружили, что у них мечты очень рано перемещаются в сферу идеального. Уже 6-7-летний ребенок понимает, что игрушки и прочие "материальные ценности" - дело наживное, и говорит, что попросил бы фею или доброго волшебника о другом: чтобы родители никогда не ссорились, чтобы люди (или хотя бы близкие) не умирали, чтобы на свете не было несчастных и злодеев, чтобы стали возможными путешествия во времени.
А еще - и это уж, безусловно, веяние времени - ребята постарше, совсем как героиня "Пяти вечеров", мечтают о том, чтобы не было войны.
Смотрите также:
- Где же вы, наши герои? Часть 1. Art-обстрел дядюшки Скруджа →
- Рождество для бедных детей →
- Государство - это я! →