...ЭТО был бар для югославов. Когда я его купил, постоянными посетителями были в основном хорваты. Приличная публика: за целый день ни одного окурка на полу. Потом их постепенно вытеснили боснийцы. Я подумал: раз уж они стали сюда ходить, значит, надо, чтобы бар стал самым лучшим для них местом.
Люди в черных куртках
РЕМОНТ дорогой сделал - через неделю от него ничего не осталось... Воровали страшно - щетки для унитазов уносили. Потом понял: надо создать им "домашние" условия: туалеты грязные, полы немытые. Поставил спутниковую антенну с югославскими каналами, огромный экран, кассеты закупил с их музыкой. В то время как раз началась война в Югославии. И они валом повалили сюда, в Германию, целыми автобусами приезжали. А главная остановка - как раз у нас под боком, на привокзальной площади. Они высаживаются, и первое, что видят в Германии, - бар, а оттуда доносится их родная музыка. Через год люди уже приезжали из Югославии с нашим адресом в кармане. Прямо у дверей спрашивали: "To je ruska kafana?" Двери в туалете каждые две недели перекрашивал - их исписывали вплоть до ручек. А потом бросил - бесполезно. Эти двери, конечно, собирать надо было - музей эмиграции и ненависти бы получился. Там самое популярное выражение из нацарапанных было: "Сербы - на вербы", - в смысле, всех надо перевешать.
Я видел, как быстро опускаются люди. Приезжает "новенький" - в пиджаке, рубашке, галстуке. Ему нужны контакты, работа - и начинается вокруг него "театр", он всем денег дает, они ему что-то обещают. И с каждым днем все меньше остается денег и все меньше вокруг него людей. Потом он перестает бриться - мыться... Пиджак помятый, потом уже и пиджака нет, появляется черная кожаная куртка. И он превращается в одного из них, сливается с толпой.
Чужие в этот бар не ходили. Представьте, кафе рядом с центральным вокзалом - то еще место. Внутри и снаружи большая черная масса - смуглые лица, черные волосы и одинаковые кожаные куртки. Ну кто туда сунется? Как-то раз вызвали мастера починить игровой аппарат. Пришел большой такой немец в фирменной одежде, ну просто шкаф. Смотрю - он уже в угол летит: экран им, оказывается, заслонил. Он, естественно, отказался у нас работать. Надо что-нибудь чинить - сами тащите аппараты на фирму.
Ребята, не здесь!
ОНИ вовсе не были криминальными элементами - работяги, на стройках вкалывали. Просто в такой толпе (100 человек внутри бара и 400 снаружи, на улице за столиками) агрессию, если она возникает, контролировать совершенно невозможно. Этих людей нетрудно понять: война согнала их с родных мест, здесь они жили по четыре-пять человек в комнате, "пахали", как проклятые, оставив семью черт знает где. По сути, для них домом был этот бар.
Там каждый день что-то случалось. Можно было ждать чего угодно и в любой момент. Раз приезжаю, все тихо-спокойно. Шестеро за одним столом и еще парень за другим. Скучно ему - сидит и по столу барабанит. Ему сказали, чтобы перестал, тот не обращает внимания и продолжает стучать. Из-за другого стола поднимается человек. Ну, подойди там, тряхани его, обругай. Нет, надо взять стул, который килограмм пятнадцать весит, и обрушить на "барабанщика". Он встает с окровавленным носом, хватает стол, который весит в четыре раза больше, и швыряет на всю эту компанию. Те бросаются вшестером его бить. Я еле вытолкнул их наружу, закрыл двери. На улице драка продолжалась еще минут пять. Потом: "А ты, пичку матерь, кто?" - "А такой-то. А ты кто?" - "А кто твои родители?" - "Так это и моя родня!" И вот они уже помирились, целуются, тормошат решетку: "Миша, отвори".
Несколько человек из моих посетителей работали у кого-то на стройке, хозяин не заплатил им за полгода. И тут он заявляется - в желтом пиджаке, салатовых брюках и на "Мерседесе". Вдруг тишина такая наступает, очень нервная тишина. Потом видно только, как они его молча обступили со всех сторон. Я говорю: "Ребята, не здесь". Они его выносят на улицу. Двадцать секунд - и у человека больше не было лица. Очень страшно, что и как они с ним делали. Не дай Бог.
Поначалу я ругался с ними. А потом наладилось. Сказал, что буду особо активным товарищам объявлять запрет на посещение. А это значит, что человек выпадает из этой тусовки. Не сможет найти работу, потеряет связи. Это действовало.
Облава
РЭКЕТ? Да, приходила ко мне так называемая югославская мафия. Они как действуют - рассаживают своих людей за каждый столик, в нормальных заведениях больше уже никто не подсядет, и пьют весь вечер до закрытия одну чашку кофе. Пару дней таким образом и мне визиты наносили. Но тут такие же жлобы сидят каждый день часами, им по барабану, к кому за столик пристроиться. На этом рэкет закончился.
Зато полиция наведывалась регулярно. Меньше десяти "полицистов" ко мне не приходило. В бронежилетах, с автоматами. Здесь это называется "рацция" - облава. Я им как-то сказал: вы приходите по три раза в неделю - дайте мне вашу вывеску, мы ее наклеем на дверь, это будет ваш клуб.
Однажды звоню в бар. Все время занято. Вот, думаю, официантки совсем обнаглели. Приезжаю. Все сидят со связанными за спиной руками. "Шмон" идет. Подхожу к руководителю операции. Спрашиваю: что такое, почему официантки тоже связаны? "А мы, - говорит, - не знаем, какая опасность от них может исходить".
- Какая опасность, они же все вам известны пофамильно, работают здесь по несколько лет, неслучайные люди: семейные женщины, дома - муж и дети.
- У вас собираются одни югославы, много нелегалов...
- Так мне за это еще спасибо сказать должны: вам не надо бегать за ними по всему городу.
- Вы единственный владелец бара в привокзальном квартале, на которого у нас ничего нет в деле.
- Я не понял: это достоинство или недостаток? Если недостаток - скажите, я исправлю: у меня было много предложений, и очень соблазнительных в том числе. Но мне это не нужно, в баре дела и так хорошо идут. Где два человека за полдня сидит и при этом большой оборот - вот там есть что искать. А у меня кого вы хотите поймать? Бандитов? Бандиты сидят в "Шератоне".
Соседи
СПАСИБО еще жилых квартир рядом не было. Здесь в Германии соседи - отдельная тема. Я в своем доме сделал камин. Тут же сообщили куда надо, что я установку для сжигания мусора построил и буду засорять вредными выбросами окружающую среду. Пришлось пообщаться с соседями. Просто сказал, что мне некомфортно, когда на меня жалуются, причем совершенно беспочвенно. А если мне и дальше будет некомфортно - продам дом. Цыганам. У них будет как минимум шесть детей и многочисленные родственники из неблагополучных регионов мира, которые все приедут искать убежища на эту тихую улочку. У нас сразу возникло полное взаимопонимание.
Потом я посадил березу. Приходит другой сосед. "О, конечно, я понимаю, что вы из России, но у березы корни на 10-20 метров разрастаются". Я ему говорю: "Герр Бауэр, вы боитесь, что у вас в большой комнате корень вылезет? Хочу вас успокоить: с тех пор как окончилось противостояние России и Запада, березы больше не растут с такой экспансией". Он подумал-подумал и на всякий случай продал мне кусок земли.
Бар, конечно, приносил хорошую прибыль. Только из-за этого я и держался. Но это был очень трудный хлеб. Настолько трудный, что даже описать невозможно. Недавно нашелся хороший покупатель, и я избавился от этого кошмара без всякого сожаления.
Нынешний владелец из лучших побуждений сделал ремонт, хоть я его и предупреждал, что это ошибка. Там чисто теперь, все по полочкам, цветочки. Люди в черных куртках приходят, заглядывают в бар - видят это и уходят...