Десять авторов, которые потрясли XX век
Марсель Пруст (1871-1922)
Джеймс Джойс (1882-1941)
Франц Кафка (1883-1924)
Владимир Набоков(1899-1977)
Хорхе Луис Борхес (1899-1986)
Джордж Оруэлл (1903-1950)
Жан-Поль Сартр (1905-1980)
Эжен Ионеско (1912-1994)
Альбер Камю (1913-1960)
Умберто Эко (1932)
Не истину возглашаю я,
а делаю заметки
на полях чужих книг.
Борис Парамонов
ПОД ГРОХОТ открываемых бутылок шампанского и крики "Миллениум!" мир рухнул в третье тысячелетие. А наутро, проспавшись и растерев уши снегом, самое время задаться вечным философским вопросом: "Что делать?" Для русской души философия и литература - почти одно и то же (хотя лучше всего об этом сказал француз Альбер Камю: "Хочешь философствовать - пиши романы"). И потому самое время, рассмотрев корешки на книжных полках, попробовать разобраться: что же мы такое оставили в ХХ веке?
В ИСТОРИИ всей европейской цивилизации не было другой такой эпохи, которая заставляла бы адреналин выбрасываться в кровь в таком количестве. Начало века сразу же стало и концом - концом огромного четырехвекового цикла в развитии культуры. На протяжении всего этого периода человек жил в счастливой безмятежности, уверенный, что является центром мира. Он был уверен, что способен все познать и переделать по своему разумению.
ХХ век выдумал свой слоган - "дегуманизация". С пьедестала сбросили саму концепцию гуманизма, основанную на доверии к себе и своей разумности. Ирландский поэт и драматург У. Б. Йетс обозвал такое состояние "мир без центра". А еще не сошедший с ума Ницше выдвинул знаменитую формулу: "Умерли все боги, осталcя один человек". На глазах обалдевших людей разрушались идеи монархии, религии, семьи, любви, общественной пользы. На место идеи Разума приходит идея Бездны и бессмысленности бытия. Так в начале ХХ века человек обнаружил, что внезапно потерял raison d'Etre (смысл существования).
Такое положение, естественно, вызывает протест - никто не хочет жить со съехавшей крышей. Именно поэтому ключевым словом к ХХ веку является РЕВОЛЮЦИЯ - социальная, культурная, духовная.
Того же жаждала и литература. По определению французского критика Жоржа Батая, "она казалась беременной революцией". Литературу захватывает волна "-измов": футуризм, экспрессионизм, дадаизм, сюрреализм...
Итальянские футуристы устами своего лидера Маринетти заявили, что отправляются "вдогонку за смертью". "Давайте вырвемся из насквозь прогнившей скорлупы Здравого Смысла... Пусть проглотит нас неизвестность!" Они встали над миром, "как грязная, вонючая швабра, и радость раскаленным ножом проткнула сердце". А сам мир при этом мог отправляться на все буквы алфавита...
Немецкие экспрессионисты прокляли бездушный мир, плюнули в его самодовольную харю и призвали на его голову самые разрушительные кары. Они признали только одну красоту - красоту полуразложившегося трупа, текущего гноя, проломленного черепа и тем самым, как написал экспрессионист Казимир Эдшмид, "подготовили истинный стиль эпохи"...
Космополитичные дадаисты, отвергнув Разум и Смысл как таковые, крикнули в улыбающиеся лица буржуа всего мира: "Больше не надо республиканцев, не надо роялистов, не надо империалистов, не надо анархистов, не надо социалистов, не надо большевиков, не надо пролетариев, не надо религии, не надо политики, не надо армии, не надо полиции, не надо родины, хватит, наконец, всех этих глупостей, не надо больше ничего, ничего, НИЧЕГО, НИЧЕГО, НИЧЕГО!"...
Французские сюрреалисты, воспевая красоту подробностей женской анатомии, вскинули руки в общеизвестном похабном жесте и голосом своего лидера Андре Бретона заявили: "Простейший сюрреалистический акт состоит в том, чтобы выйти на улицу с револьвером в руках и наугад палить в толпу сколько хватит сил"...
Человек чувствовал себя совсем лишним в этом "самом прекрасном из миров". Целое поколение получает название "потерянного" и проклинает всех и вся устами героев Ремарка, Хемингуэя и Фицджеральда. Впрочем, этих "печальных молодых людей", философски пьющих кальвадос, задумчиво писающих на могильные памятники и отдающихся в испанскую фиесту страстным матадорам, затмил герой "Тропика Рака" Генри Миллера - с едким умом, неукротимой потенцией и столь же неукротимо свободным сердцем - благородная, неистребимая крыса, гложущая жизнь.
Тогда же во все колокола начинает трезвонить еще один - "изм": экзистенциализм. Во главе его становится новый гуру - Жан-Поль Сартр, одна из ключевых фигур европейской культуры послевоенного времени. Этот человек-миф и через два десятилетия после смерти является своеобразным "камнем преткновения". Экзистенциализм его устами громогласно заявил, что человек не имеет никакой предопределенной заранее судьбы и потому просто "приговорен" к свободе. Современники описывают Сартра как человека, меняющего гостиницы, словно перчатки, проводящего ночи напролет в джазовых клубах и всегда носящего в кармане шокирующую книгу Бориса Виана "Я приду плюнуть на ваши могилы".
А потом пришло поколение, которое решило посбрасывать с "парохода современности" все, что на нем еще оставалось. Француз Ален Роб-Грийе, основатель "нового романа", выкинул из книг все, что там, согласно теории литературы, должно было быть, начиная с сюжета и заканчивая персонажами. Так получилась книга, которую надо читать, приняв на грудь 5-10 рюмочек абсента или бутылку-другую "божоле" - без поллитры в ее сермяжную суть никак не проникнуть. А основатель "театра абсурда" Эжен Ионеско выкинул из своих пьес осмысленную человеческую речь и выпустил на сцену стадо носорогов... Аргентинский писатель Хорхе Луис Борхес - слепой библиотекарь, эротическая мечта многих романтических девушек - написал "книгу песка", которая воспевает и прославляет смерть Литературы, ибо, как считает ее автор, литература - это "искусство, которое умеет влюбляться в свой распад, приближая тем самым свой конец"...
И наконец, литература, обнажившись и разоблачившись до конца, шагнула в то, что получило красивое название "постмодернизм". При этом никто не знает, что это такое. Зато все знают, что "Зази в метро" француза Раймона Кено - это безумно смешно. Хотя бы потому, что я не встречала еще ни одного такого же романа, в котором герои ругались бы так виртуозно и остроумно. А "Имя розы" итальянца Умберто Эко - не только гениально, не только "кассово" (общий тираж по всему миру - более 17 миллионов экземпляров), но и обалденно увлекательно в одной книге - детектив, исторический роман, любовный роман, философская притча и теологический трактат? Разве что в "Алтын-толобасе" Б. Акунина...
"А если без шуток - каково состояние современной литературы?" - спросите вы. С таким серьезным вопросом надо обращаться к очень серьезному человеку - то есть к Леониду Григорьевичу Андрееву, профессору филфака МГУ, который всю жизнь изучает литературу ХХ века. "Конец века, конечно, обескураживает. Взлетев в космос, сочинив виртуальную реальность, человеческий гений так и не решил кардинальные вопросы земного бытия, начиная с его социального устройства и кончая смыслом жизни. На литературе, всегда игравшей роль несравненного общественного барометра, все это сказывается прямым образом. Она недовольна, ею недовольны - не стало властителей дум. И все-таки высокая, настоящая литература еще о себе заявит. Могучий заряд творческой энергии, веками накопленный, не может угаснуть, он таится в генетическом коде этого удивительного создания - человека".
Но будет это лет через десять. На данный момент ни "наша", ни "ихняя" литература к этому не готова. Видимо, должно прийти очередное поколение "рассерженных молодых людей", которые выдадут "на-гора" что-то принципиально сногсшибательное. А наши вялые эксгибиционистские хеппенинги отечественных концептуалистов, маньеристов, постмодернистов и прочих "истов" даже и комментировать не хочется. Ближайшие несколько лет будет процветать качественная "развлекательная" литература в духе Милорада Павича или Б. Акунина. В этом нет ничего плохого, ибо за неимением "великого" читающая публика имеет полное право рассчитывать на легкую, изящную и побуждающую к размышлениям беллетристику. Литература не обязательно должна быть "нетленной", но уж точно - красивой, умной и стильной...
А пока, как написал один мой бывший однокурсник, "из тумана в туман, из второго в третье тысячелетие переползает вечная черепаха человечества - и неясность пути уже давно не пугает ее... Путаясь в терминах и вопросах, не находя нужных слов, мы чувствуем искусство нутром; боясь называть и быть названными, на ощупь, предчувствуя тайну, мы движемся из тумана в туман".