"ТЯЖЕЛА и неказиста жизнь простого журналиста", - думал я, поливая себя снизу доверху одеколонами и дезодорантами. И у меня были на то причины. Дорогая редакция задала мне задачку: если в Москве 3,5 млн. квартир, значит, столько же и унитазов. Следует выяснить, куда "текут" столичные унитазы? Очистка всех столичных канализационных вод производится на станциях аэрации (их две: Курьяновская и Люберецкая). Представляете, какой там аромат?
30м3 презервативов
ЕХАТЬ на Курьяновскую станцию аэрации (КСА) было страшновато. А когда главный технолог управления канализаций Дмитрий Данилович, ставший моим проводником, сказал, что "большее впечатление может произвести, наверное, только космодром Байконур", то я и вовсе расстроился: мало того что ничего не пойму, так еще и перемажусь. Но первое, что меня удивило на КСА, - идеальная чистота, говорят, что тут даже лисы и зайцы водятся, экологически безопасно. Я осмелел и возмутился: "А где же отходы? Ведь говорили, пол-Москвы очищаете..." "Очищаем", - ответил мой второй проводник, главный инженер КСА Владимир Мухин и повел меня в самое "пекло", туда, куда поступает канализационная вода. Несмотря на то что "твердого вещества" в ней содержится примерно стакан на 1 м3, вонь стоит невероятная.
"А вот и наше бескультурье плывет", - заметил Владимир, указывая на мусор, бултыхающийся вперемешку с человеческими отходами: сигаретные бычки, использованные презервативы. Все то, что возможно запихнуть в унитаз. Встречаются даже декоративные рыбки и черепашки. За сутки этого "бескультурья" набирается около 30 м3.
Из грязи в газы
ПОСЛЕ того как удалят крупный мусор, воду на два часа отправляют в отстойники: там оседает почти половина взвеси. Посветлевшая вода переливается в резервуары, где, собственно, и происходит аэрация - "лечение" с помощью кислорода. Кислород поддерживает жизнь микроорганизмов, поглощающих вредные загрязнения. Вылеченная вода - биологически чистая. Опускаю в нее руку: теплая. Наклоняюсь, нюхаю: никакого запаха.
Весь отстойник усеян степенно плавающими чайками. "Летом здесь курорт для чаек, зимой - для ворон, - говорит Владимир. - Я их понимаю, ведь даже зимой температура воды 18-20 градусов. Поэтому и весна сюда на две недели раньше приходит". КСА - вообще очень интересное место. Своеобразное государство в государстве. Мало того что станция сама снабжает себя чистой водой, она и отапливает себя сама. Осадок первичных отстойников и избыточный активный ил сбраживают в 20 огромных емкостях (метантенках) объемом по 5 тыс. м3 каждая, выделяя из них метансодержащий газ, который сжигается в местной котельной.
Чем пахнет отстой
СЛЕДУЮЩАЯ ступень - цех механического обезвоживания осадка. Из-под пресса выходят черные коржи толщиной в 3-4 см. Брезгливо беру в руку небольшой кусок. На ощупь он похож на мокрый картон, а на запах... Пахнет как вода в заброшенном пруду. Не розы, конечно, но сносно. "Сейчас мы вынуждены захоранивать этот осадок, потому что не хотят его использовать в качестве удобрения, - досадует Дмитрий. - Хотя по своей удобрительной ценности он не уступает навозу. И мы готовы безвозмездно доставлять его организациям, занимающимся сельским хозяйством и озеленением. В США, например, осадок смело добавляют в глиняную массу и делают кирпич. Вот посмотрите на образец: в нем 20% осадка".
Я, конечно, не специалист, но то, что показал мне Дмитрий, выглядело ничуть не хуже кирпичей, из которых сделан мой дом... Но вернемся к воде... Пройдя все степени очистки, вода по отводному каналу возвращается в родное русло Москвы-реки. Если при поступлении она содержала 180 мг/л наших экскрементов, то теперь эта цифра упала до 12. В месте стока очищенной воды встречаю рыбаков. И неудивительно: вода там кишит мальками, плещется и крупная рыба. Уходя со станции, последний раз окидываю взглядом ее огромную территорию. Чисто и совсем не пахнет. И зачем я парфюмерии столько истратил?..