ПЕРВЫМИ в столице, как известно, от наплыва абитуриентов "закипают" кинотеатральные вузы. Будущие служители Мельпомены зубрят стихи и басни, монологи и поэмы. А потом весь этот "боезапас" сбрасывают на головы членов приемных комиссий. Интересно, а как подбирается "экзаменационный репертуар", на что рассчитывают абитуриенты, бросаясь сломя голову в пучину самого высокого конкурса? Чтобы выяснить это, мы отправили нашего корреспондента поступать "в актеры".
Начнем с "нуля"
ИТАК, я - юноша, поступающий в Российскую академию театрального искусства (в народе это заведение более известно под старым названием - ГИТИС). Начинаю с "нуля" - с телефонного справочника. Вот она - академия, телефон, голос на том конце провода... С первой попытки ничего не удается узнать, вопрос: "На какой факультет хотите?" - выбил меня из колеи, оказывается, там разные факультеты! Ладно, выберем на месте. Еду по указанному в справочнике адресу - М. Кисловский пер., д. 6. Известный по многим фильмам дворик ГИТИСа. На лавочках сидят студенты вперемежку с поступающими. Отличить их друг от друга труда не составляет: у первых в руках книжки "свободных" авторов, у вторых - только зачитанные до дыр классики из школьной программы да и в глазах, как и у меня, - больше вопросов, чем ответов. Но есть нечто, что этих людей объединяет: какая-то раскованность. Но потом понимаю, что в глазах окружающих актер должен всегда чувствовать себя свободно и вести вольную речь. Я расправил плечи и тоже так вызывающе посмотрел вокруг.
Пройдя сквозь толпу, оказался в старинном особнячке. На одной из дверей надпись: "Приемная комиссия актерского факультета". Пусть этот факультет станет моей судьбой, и я открыл заветную дверь. Для начала надо узнать, что тут сдают. Внушительного вида женщина "прошила" меня, словно автоматной очередью: "Учите басню, стих и прозу, по несколько штук, разных периодов". Ничего себе! Я-то думал, что прочитаю еще раз про "Стрекозу и муравья", с детства глубоко въевшуюся в голову басню, и готово. А тут, оказывается, еще и стих, и проза, и в трех экземплярах...
Как я настраивался
НА ВОСКРЕСЕНЬЕ было назначено прослушивание. Чертову басню я дома перед зеркалом, кажется, раз сто повторил. И тем не менее меня бил нервный озноб: не было такого даже тогда, когда поступал "по-честному" на журфак. Но вспомнил любимых актеров: Караченцова, Меньшикова, Миронова, Абдулова, Янковского, - все они когда-то в ГИТИС поступали. Им наверняка тоже было тяжело.
Вокруг все бегают и суетятся. Над головами летают регистрационные анкеты, где вместе с вопросом о репертуаре поступающего кого-то интересует национальность и положение в обществе всех членов семьи. Вписываю любимую "Стрекозу и муравья", для компании добавляю "Письмо Онегина Татьяне" и (чтобы произвести впечатление!) "Алхимика" Пауло Коэльо. Через плечо в мою анкету заглядывает девушка: "А ты в первый раз поступаешь?" И, не дождавшись ответа, продолжает: "Я даже боюсь и думать об этом. На курсах все было намного спокойнее, а сейчас у меня что-то сердце выпрыгивает... Ну ладно, не пройду - пойду во МХАТ попробую, не впервой!" Оказалось, что Оля, так звали мою новую знакомую из Оренбурга, - местный долгожитель, но каждый раз судьи почему-то не выявляют у нее таланта.
А что же будет со мной? Замираю у двери, за которой происходит прослушивание. Народ вокруг ходит и что-то бубнит под нос. Прислушался - басни повторяют! Решил это сделать и я. "Мартышка к старости... О Боже!!! Вороне где-то Бог... О-о-о!!! Осел, козел и косолапый... Мама моя!!! За что кукушка - а-а-а!!! Попрыгунья стрекоза - УРА!!!" И тут среди десяти несчастных называют и мою фамилию.
За столом три серьезных преподавателя и парочка явно старшекурсников (вот уж кто получит удовольствие, вспоминая о своих недавних страданиях). Но я никого не замечаю и никого не слышу, продолжаю вспоминать про стрекозу и... косолапого мишку. При чем здесь мишка? А кто же мешал несчастной стрекозе? Какое-то насекомое - точно помню... "Ну, голубчик, - вдруг прозвучало над самым ухом, - что вы нам занимательного приготовили? Ну, будьте поспокойнее, мы вас слушаем". Я открыл рот и... прочитал свою "стрекозиную песню" от первой до последней строчки. Видимо, то, что я боялся забыть слова, отразилось на моем выступлении: протарабанил строчку за строчкой и вытер пот со лба. Следующим шел Онегин - добрый ли мой приятель? Не знаю. Судя по всему, членам комиссии и так все было ясно - третье произведение не понадобилось. И я отправился в коридор. Через какое-то время к нам вышел старшекурсник со списком, моей фамилии он не назвал - я не прошел.
А собственно говоря, чего это я так переживаю, ведь репортаж отправлялся писать, а не "в актеры" поступать. Но, может, басню другую какую-нибудь выучить и на следующий год опять попробовать?..