В 65-ю годовщину начала контрнаступления наших войск под Москвой снова звучат фразы о "генерале Морозе", без которого якобы советские войска сдали бы город немцам.
КРОМЕ пресловутой силы стихий очень любят называть и другие "чудесные" факторы, способствующие поражению немцев. Например, почти все генералы вермахта в один голос поют о силе и непобедимости советского танка Т-34 в стиле "у русских был такой танк, а у нас не было, и это нечестно". А главнокомандующий группы армий "Центр" Фёдор фон Бок, проваливший операцию "Тайфун" и не взявший Москву, одним из главных факторов своего поражения называет "новые советские дивизии из Ирана" (!). Ну и, разумеется, присутствуют рассуждения на тему "завалили немцев мясом", которые уже давно стали общим местом.
Что же именно происходило в те декабрьские дни, когда провалился блицкриг и, по сути, началась принципиально "другая война"? Кто окончательно сорвал план "Барбаросса" - зима, чудо-оружие или всё-таки советские солдаты и стратегия Георгия Жукова, основанная на грамотном проведении операции, причём относительно малой кровью?
В Москву... за ботиками
САМОЕ интересное то, что холода в 41-м ударили действительно рано. Уже в октябре стояли восьмиградусные морозы. И фон Боку это не помешало развить такой темп наступления, что ко второй половине ноября солдаты вермахта увидели дорожные указатели "До Москвы - 40 км", а в конце месяца заняли село Красная Поляна, где успели расположить 300-миллиметровые орудия для обстрела города - до Москвы оставалось всего 25 км. При том, что средняя скорость наступления немецких войск составляла15-17 км в день, вопрос о невозможном взятии советской столицы расценивался немцами как глупая шутка. Вот письмо офицера Альберта Неймглена, датированное 29 ноября: "Дорогой дядюшка! Через несколько часов наступление начнётся! Я видел полк наших пехотинцев, которые первыми пройдут по Красной площади! Россия наша, Москва наша! Утром напишу тебе из Москвы..." А вот письмо рядового Фольтгеймера жене, написанное уже после начала контрнаступления: "Здесь ад. Русские не хотят уходить из Москвы. Они начали наступать. Каждый час приносит страшные для нас вести... Умоляю тебя, перестань мне писать о шёлке и резиновых ботиках, которые я обещал тебе привезти из Москвы. Пойми - я погибаю, я умру, я это чувствую". Неужели виноваты холода, которые за ту неделю ничуть не изменились? Или всё-таки дело сделали русские, не желавшие отдавать Москву и даже решившие наступать? Между прочим, мороз работал не столько на нас, сколько на... немцев, ставя перед ними задачу взять Москву любой ценой и заставляя сражаться с особым остервенением. Значит, остановил их не мороз, а что-то ещё.
Может быть, знаменитые "тридцатьчетвёрки"? Машины действительно отличные, признанные лучшими средними танками Второй мировой. Но причиной поражения немцев под Москвой они не стали. Опираться же на воспоминания гитлеровских генералов о страшной боевой машине глупо - они всегда начинают жаловаться на чудо-оружие русских, когда что-то у них не ладится по причине собственного высокомерия. Странно выглядит и то, что 967 (!) "тридцатьчетвёрок" не остановили того же фон Бока летом, а вот в решающем сражении он попятился перед гораздо меньшим их числом.
Ножом по карте
НАСЧЁТ "закидали трупами" - тоже не всё в порядке. Соотношение сил (см. инфографику) было таково, что трупов у наших не хватило бы в любом случае. Резервы поступали, но поступали они и к немцам. И вот тут включается тот фактор, который не может быть просчитан. РККА, отступавшая летом и осенью, вдруг упирается и меньшими силами наносит такой удар, после которого многие немецкие генералы советуют Гитлеру заключить мир на условиях "как было до войны". Скорее всего, этим фактором явилась сама Москва. Столица, которую отдать невозможно ни при каких обстоятельствах. Причём осознавали это все советские народы. Никогда не бывавший в Москве комбат Баурджан Момыш-Улы, казах, сподвижник генерала Панфилова, вспоминает: "Я представил врага на улицах Москвы... Взял перочинный нож, разрезал карту и протянул её своему адъютанту: "Нате сожгите. Нам больше не понадобится изучать местность восточнее Крюкова".
Вот так. С одной стороны - "шёлк и резиновые ботики", с другой - такой впечатляющий жест. По мнению историка Вадима Кожинова, именно под Москвой начало осуществляться наше превосходство над врагом. Превосходство не армии, а целого русского мира, которое не могло возникнуть само по себе - понадобились месяцы отступлений и боёв в окружении. И главный момент битвы под Москвой не в том, что германские войска утратили всю свою силу, а в том, что наши обрели здесь сверхсилу. Как сказал военный историк Андрей Морозов, "немцы ожидали встретить толпы тупых и трусливых недочеловеков, а наткнулись на две сотни миллионов бо.льших арийцев, чем они сами". Разумеется, этот момент осознавался Жуковым как ничуть не менее важный, чем количество танков и самолётов.