Александр ГУРЕВИЧ - это светлое имя на телевидении. Потому что его программы, такие, например, как "100 к одному" и "Устами младенца", появляются на экране в выходные (а выходные - это всегда приятно). Их герои не решают глобальных вопросов современности, не дискутируют с пеной у рта, как нам обустроить Россию: они смеются, шутят и пытаются найти ответы на самые простые и неожиданные вопросы.
- Александр, я знаю, что у вас появилась новая программа...
- Да, "Большой вопрос" вышел в эфир 3 раза, в очень странное время - в семь вечера в пятницу. Я человечество понимаю - оно в этот час телевизор смотреть не хочет... Надеюсь, что еще 5 отснятых выпусков будут показаны в июле. В неведомое пока время.
- "Большой вопрос" - это, видимо, из контекста?
- Да, там рефреном идет фраза: "А получится ли это у нашего героя - большой вопрос!"
- Получится - что?
- Сейчас объясню. Чем вообще одна передача-викторина отличается от другой? Только размером приза и формой вопроса. Мне очень хотелось сделать передачу, в которой вопросы существовали бы материально, не требовали бы энциклопедических знаний. А зрителей не надо мучить и тормошить, они сами наблюдают вопросы и азартно играют. Когда-то давно один из наших сотрудников Сергей Пехлецкий придумал форму игры - пари. Пари хорошо тем, что там ничего не надо знать заранее, а вариантов ответа всего два - "да" и "нет". Мы инициируем какое-то событие и спрашиваем наших зрителей, получится или не получится? Например, корова. Сколько сосков у нее на вымени?
- Штук пять. Или четыре.
- Вот и у нас было два варианта ответа. Причем мы могли бы просто продемонстрировать фото вымени и на этом остановиться. Но мы привели в студию живую корову, ползали вокруг нее и считали, сколько же их там? Оказалось, четыре. Проигравший пари должен был ответить: либо деньгами, либо еще чем-то. Нашему "невезунчику" пришлось все оставшиеся до конца передачи минуты доить животное. В то же самое время к нам в студию приходит балерина Большого театра Ксюша Пчелкина, и зрители снова спорят: сможет ли она сделать фуэте с завязанными глазами.
- Смогла?!
- Мы очертили ей круг мелом, на восьмом (из шестнадцати условных) повороте ее из него вынесло, слава Богу, мои помощники ее поймали...
- А вам не докучают въедливые зрители? Если бы я находилась в студии, то непременно потребовала привести еще 10 коров, чтобы проверить, у всех ли у них по четыре соска на вымени. И не поверила бы, что балерина не специально не смогла сделать столько фуэте, сколько было необходимо...
- Я тоже не биолог. Поэтому мы и вопрос всегда задаем конкретно. Например, в тот раз - про вымя именно той холмогорской коровы! А насчет остального... Люди стараются изо всех сил, поверьте! Неужели вы думаете, что кто-то из них хочет "облажаться" перед всей студией?
- Кстати, о студии. Ведь ее возможности ограниченны. Наверное, часть сюжетов вы снимаете в других местах?
- Да, например, сюжет о парашютисте. Мы решили проверить, сможет ли он прыгнуть с 4 000 метров и попасть... ногами в валенки! И что вы думаете? Попал! Поверьте, снимали мы один раз, делать несколько дублей, поднимаясь на вертолете, просто очень дорого!
Или, например, Вячеслав Иванович Старшинов, легендарный хоккеист. Мы случайно нашли его книжку, где он описывает, как Бобров забрасывал шайбу в ворота, закрытые фанерным щитом. И щель между штангой и щитом была всего 3 см. То есть в полете шайба становилась вертикально и влетала в ворота. Мы попросили Вячеслава Ивановича проверить, возможно ли такое. Он ответил, что не тренируется уже 10 лет, но предложил компромисс: мы постепенно уменьшаем щель между штангой и щитом, а он бьет. Остановились мы на 14 см. А диаметр шайбы, кстати, 7 см. Для контрольного броска мы заменяем фанеру... стеклом. А вы только представьте, с какой мощностью Старшинов выполняет бросок: тот фанерный лист был просто измочален! И вот зрители спорят, легенда нашего хоккея разгоняется, бросает и... попадает шайбой в щель! Студия ревела!..
- Когда съемки идут в студии, статичности, наверное, не избежать?
- Там студия необычная, она круглая, как цирковая арена. Отовсюду светят, отовсюду ведется запись. Я знаю, куда бы я ни пошел, ни залез, меня снимут. Я могу сказать оператору прямо в эфире: "Ты не меня снимай, а мои ботинки!" И нагнуть камеру. Такой сумасшедший жанр, поток сознания. Зрителю будет казаться, что это импровизация. На самом деле это тщательно продуманный сценарий.
- Александр, когда я смотрю "100 к одному", у меня всегда возникает некоторое чувство внутреннего противоречия: вы оживляете передачу, шутите остроумно, реагируете на ситуацию молниеносно. Возможно, развлекательные программы - это далеко не все, на что вы способны?
- Нет, я никогда не мечтал о месте воскресного аналитика. Мой добрый знакомый композитор Саша Войтинский подшучивал надо мной: "Зачем ты занимаешься этими программами? Ты никогда не будешь популярным. Ведь ты делаешь смешные передачи, а как ты можешь быть популярным, когда ты смешной?" В моих программах можно делать выводы об устройстве мира, жизни, людей, если поставить перед собой такую задачу. Я не говорю, что я вкладываю в то, чем мы занимаемся в наших передачах, больше, чем лежит на их поверхности. Когда мы начинали "100 к одному", нам все говорили: "Это викторина, поощряющая банальность". Тогда мы заявили: "Наша программа ставит перед собой цель разобраться в психологии массового сознания". И от нас тут же отстали! Хотя ничего не изменилось - только формулировка...
АРТИСТЫ телик не смотрят, А ты смотришь tv?