НА ФРОНТАХ Великой Отечественной солдаты поднимались в бой со словами: "За Родину! За Сталина! За Целиковскую!" Тем не менее, когда после выхода первой серии фильма "Иван Грозный" съемочную группу пригласили на вручение Сталинской премии, Иосиф Виссарионович подошел к Людмиле Целиковской и сказал: "Царицы такими не бывают". И единственную из всех членов группы вычеркнул ее из списка. Народ ее обожал. О том же, кому принадлежало сердце актрисы и какую непростую любовь дала ей судьба, рассказывает сын Целиковской - Александр Алабян.
СКОЛЬКО моральных обид и унижений пришлось пережить Целиковской и Жарову в борьбе за свою любовь! Ей было 23, ему - 42, и их не смущало, что оба женаты и для молоденькой актрисы это будет уже третий брак. Не желая обманывать своего супруга - писателя Бориса Войтехова, - Людмила Целиковская написала ему со съемок в Алма-Ате письмо, что жить без Жарова не может. В ответ оскорбленный муж стал закидывать актрису телеграммами с угрозами: "Берегитесь!", "Ждите беспощадности". А уж когда свою связь с Целиковской обнародовал для своей жены Жаров, началось что-то страшное. В конце концов не выдержало здоровье Михаила Ивановича, и он на полтора месяца слег в больницу. Спустя много лет она назовет первые два замужества ошибками молодости, а о Жарове всегда будет отзываться тепло и по-доброму. И скажет: "Он любил меня больше всех... А я больше всех любила Алабяна".
Жаров подкупал жемчугами
- С ЖАРОВЫМ они прожили счастливо 5 лет, - рассказывает Александр Алабян. - Но у них не было детей. А мама, которой было уже под 30, очень хотела ребенка. Так что к моменту знакомства с главным архитектором Москвы Каро Алабяном их брак, можно сказать, был на исходе.
- Ходили слухи, что Михаил Иванович не мог смириться с мыслью о разрыве с Целиковской и пытался подкупить ее черным жемчугом, отвалив за него чемодан советских денег.
- Может, и пытался, но что-то я этого жемчуга не видел. (Смеется.) Конечно, Жаров страдал, был сильно обижен, но понимал маму. Каро Алабян, мой отец, старше мамы на 22 года. Художник и архитектор, отличный певец, заядлый театрал, он дружил с Рубеном Симоновым, тогда еще простым артистом Театра Вахтангова, который и представил ему Целиковскую. Мама вспоминала, что уже при следующей встрече Алабян взял ее руку, внимательно рассмотрел линии на ладони и улыбнулся: "А знаете, вы будете моей женой". Больше они уже не расставались.
Алабян довел до нищеты
- ИХ ЖИЗНЬ была безоблачной?
- Разве что первое, очень короткое время. Почти сразу после их свадьбы Каро Семенович попал в немилость к Берии, и родителям пришлось тяжело. Отец руководил строительством советского павильона на Международной выставке в Нью-Йорке, потом много ездил по миру, а вернувшись домой, предложил расселять клоповники и строить не очень дорогое, но нормальное жилье. Правительство же хотело возводить помпезные дома вроде сталинских высоток. Алабян в присутствии Берии утверждал, что все это показуха. Вскоре вышел приказ Сталина освободить Алабяна от занимаемых больших должностей, папу обвинили в космополитизме... Он пришел домой, встал перед мамой на колени и сказал: "Прости меня, Люся. Если бы я только мог представить, что такое произойдет, никогда бы не посмел жениться на тебе".
От ареста отца спас его друг Анастас Микоян. Во время гражданской войны Алабян вынес раненого Анастаса Ивановича из боя. А теперь Микоян спас его: вручил билет до Еревана и сказал: "Уезжай, тогда о тебе все забудут".
- Мама никогда не упрекала отца за то, что он оставил ее и ребенка без средств к существованию?
- Нет, конечно. Выход был один - зажать в кулаке свои чувства и пережить трагедию. Через 2 года, когда стало невмоготу, родители написали в правительство письма и отправили Молотову, Булганину, кому-то еще. В результате в 1953 году нам дали квартиру, а папе - работу. Едва родители начали обустраиваться в новой квартире, у меня обнаружили полиомиелит. Мама забросила театр, кино, все свое время посвятив борьбе за мое выживание. Хотя и признавалась потом, что если бы сразу узнала все про болезнь, наверное, выбросилась бы с балкона - так было страшно. К счастью, у меня оказалась редкая форма, которую удалось побороть. В 59-м отец умер от рака легких - всю жизнь дымил как паровоз. Ее тогда поддержали Микоян и Любимов. Юрий Петрович был в Целиковскую влюблен еще со времени совместной учебы в Щукинском, и очень скоро они стали жить вместе в нашей квартире.
Мама прожила с ним 20 лет, хотя они так и не оформили официально свои отношения. Внешне все выглядело нормально, мне интересна была их жизнь, компании, которые здесь собирались, - Пастернак, Высоцкий, Бакланов, Можаев, Вознесенский, Евтушенко, Федор Абрамов, Борис Васильев, Петр Капица... На мой взгляд, Любимов - достаточно эгоистичный человек, который по-настоящему любит только себя. Не только ко мне - и к своему сыну Никите, который заходил к нам, он не проявлял человеческого тепла. Тем более что в те годы большую часть времени отдавал своему театру.
Была такая история. Наверху собирались запретить очередной его спектакль и вызвали на ковер. Мама осталась дома и очень переживала. Когда она, наконец, не вытерпела и позвонила в секретариат высокого начальства, к которому ушел муж, то попросила соединить ее с Любимовым. А потом нарочито громко своим тонким голосочком сказала, чтобы было слышно чиновникам: "Юрий, не унижайся! Пошли его к чертовой матери и немедленно домой! И купи по дороге можайского молока".
Все это, безусловно, сыграло свою отрицательную роль: ей стали меньше давать ролей в театре, не приглашали в кино.
Любимов лишил звания народной артистки
- ГОВОРЯТ, у него всегда было очень много романов.
- Наверное, как у любого режиссера такого калибра. Мама отдала Любимову много прекрасных, творческих лет жизни, а он в одночасье оставил ее и, когда мама умерла, даже не пришел на похороны. Хотя из-за него она так и не стала народной артисткой СССР. Только из-за него! Театр несколько раз подавал на звание, но было мнение - раз в гражданском браке с Любимовым, ходу не давать.
Они не скандалили, не выясняли отношений. Просто в какой-то момент она сказала ему: "Уходи". Потом мама уже никогда не вспоминала Юрия Петровича. И только однажды, незадолго до смерти, призналась: "Умирают даже камни. Чтобы жить с гением, нужно быть душечкой. Я же упрямая, со своим характером. Помню, однажды Любимов сказал: "Когда мы разойдемся, у тебя в доме будет праздник". Так и получилось. Праздник продолжается до сих пор".
А Сталин даже не узнал
- ЛЮДМИЛА Васильевна как-то призналась, что не была избалована ни жизнью, ни актерской судьбой; что никогда не играла то, что хотела, и не было мужа, который, держа "под локоток", продвигал бы ее в профессии. Это была минутная слабость?
- Нет, она просто констатировала факт. И на склоне лет даже переписала в свою записную книжку понравившиеся слова Астафьева: "Теперь я знаю: самые счастливые игры - недоигранные, самая чистая любовь - недолюбленная". Мама экономила на продуктах, чтобы починить машину или купить новые туфли взамен износившихся; ездила по Подмосковью за дешевыми стройматериалами для ремонта сарая; моталась по автосервисам в поисках деталей для замены сцепления.
Ей действительно никто не помогал. Но при этом она заставляла уважать себя. В конце 40-х годов ее и еще одну артистку пригласили в особняк Берии "посмотреть кино". "И мы, дурочки, пошли", - смеялась потом мама. После фильма к ним стали приставать. Мама, не думая, одному из замов Берии Кобулову по "оливковой роже" врезала и побежала к выходу. Бежит, а сама боится: сейчас начнут стрелять. Но ее не тронули. Раз, думали, посмела замахнуться на такого человека, может, Сам покровительствует. А вот вторая актриса осталась в особняке и спустя несколько лет попала в лагерь.
Любимой сталинской актрисой мама никогда не была. Но волею судеб встречалась с ним. В 1945 году их с Жаровым пригласили на прием в Кремль по случаю Дня Победы. "Это был совершенно другой человек, - рассказывала она. - Сидел в торце стола, ел раков и плевал шкурки на пол. Вдруг на секунду наши глаза встретились. Сталин не узнал меня, скользнул мимо мутным взглядом и снова принялся есть раков. Но что я переживала в тот момент! Бог посмотрел!"
- В последний год Людмила Васильевна тяжело болела?
- У нее был рак, но до тех пор, пока могла, она играла в театре. И только последние 4 месяца лежала в больнице. Мы, близкие, не хотели ее расстраивать и не говорили диагноза. Но думаю, мама догадалась, хотя виду не показывала. Оптимисткой она оставалась до конца своих дней.
Семейные тайны династии Ургант