ПО ДАННЫМ ГУИН на 1 марта 2002 года, в исправительных учреждениях России находятся 968 104 осужденных, из них 1366 человек приговорены к пожизненному заключению.
35-ЛЕТНИЙ Вадим Сновалов вместе с братом вырос в детдоме. Вместе "пошли на дело" (в составе созданной ими ОПГ убивали водителей-частников и продавали их автомашины). Вадим был приговорен к смертной казни через расстрел 4 июля 1995 года. Спустя год меру наказания изменили на пожизненное заключение. Узнав о приговоре, он написал своей девушке, чтобы не ждала, искала подходящего человека и выходила замуж.
Его приговор пестрит кровавыми подробностями разбойных нападений: "Многочисленные удары ножом и топором наносились с особой жестокостью в горло, шею, живот, несмотря на просьбу потерпевшего не убивать его. Чтобы быть "уверенным, что Матюхин не останется в живых", Вадим Сновалов отсек ему голову топором. Труп оттащили в чащу лесного массива и сбросили в канаву". Теперь Вадим занимается в одиночке йогой, медитирует, читает философские труды и мечтает быть казненным, так как, по его словам, "атеисты смерти не боятся, раскаиваться ему все равно не в чем, а пожизненное заключение - та же смерть в рассрочку".
Комментирует Дмитрий Шевченко, врач-психотерапевт ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. Сербского:
- "Надоело жить в рассрочку" - вранье, навеянное жутким страхом и страстным желанием отсрочить приговор во что бы то ни стало. На основании проведенных нами исследований первая реакция человека на известие о приближающейся смерти - нечеловеческий ужас, шок, впоследствии переходящий в фазу заторможенности и отупения (в редких случаях оно наступает сразу). Больше всего человек боится самой смерти как таковой. А убьют его или он умрет сам - ему безразлично. Многие сильные духом показывают свою слабость, а слабаки, напротив, могут моментально собраться. Волевой человек, как правило, скрывает эмоции и тем самым только вредит своей нервной системе, потому что происходящее у него внутри не имеет выхода. Те, кто слабее, впадают в состояние яростного нигилизма и ненависти ко всему живому, крушат мебель и бьются в истерике. В любом случае это тяжелейшая психологическая травма. Ее кульминация - окончательное вынесение приговора. В этот момент у большинства смертников наступает вторая фаза - обращение в религию (реже - отказ от нее), вера в загробную жизнь и чтение трудов древних философов. Заключительная фаза - отказ от жизни, вплоть до суицида (очень многих вынимают из петли вовремя подоспевшие охранники). Все эти фазы могут меняться местами и даже смешиваться в зависимости от характера приговоренного.
* * *
Рецидивист Владимир Журавлев в 18 лет организовал банду с целью разбойных нападений на дальнобойщиков (трасса Москва - Рига). О том, что было, он вспоминает неохотно, замалчивая подробности собственного участия: "Однажды мои подельники убили водителя "МАЗа" и женщину-пассажирку, трупы отволокли в лес, забросали еловыми ветками, старыми покрышками и подожгли. Вернулись к машине, а в бардачке лишь 50 рублей! Купили на них спиртное... Недавно я исповедовался, верю в загробную жизнь, но смерти все равно боюсь. А вы бы на моем месте не боялись?"
Комментирует отец Борис, настоятель церкви Пресвятой Богородицы, открытой 3 года назад на территории зоны в Тверской области:
- Раскаяние осужденных на пожизненное заключение - вопрос крайне индивидуальный. Конечно, далеко не все они, приходя на исповедь, осознают всю серьезность этого шага. Моя задача - привести таких людей к истинной вере, помочь им обрести Бога в своем сердце, а некоторым - объяснить, что самоубийство - страшный грех. Но если человек желает пообщаться со священником - это уже большое дело. Многие из них молятся не столько о себе, сколько о своих родственниках, оставшихся на воле. Раскаяние в таких случаях - дело времени.
Извергам-детоубийцам - пожизненный срок!