ОДНИМ из ярких героев прошедшей политической недели стал представитель президента в Думе Александр КОТЕНКОВ. Иногда казалось, что он один закрывает своей грудью всю кремлевскую власть.
- Александр Алексеевич, вы - бывший танкист. Когда было сложнее: в войсках или сейчас, в противостоянии депутатской публике?
- В армии я никого не боялся. Там проще. Хотя, бывало, приходилось ходить безоружным и к полутора тысячам вооруженных чеченцев. Но выдержал.
Здесь ситуация совершенно иная. Неприятные ощущения, безусловно, были. Особенно тяжело
стало в среду, накануне начала процесса, когда президент отправил в отставку правительство Примакова. Я почувствовал, что есть реальный шанс проиграть, и стало действительно страшно.
- Могли бы вы раскрыть механизм ваших взаимоотношений с президентом? Он вам звонит? Говорит о том, что вы должны немедленно выступить? Или это место дано вам на откуп - что хочешь, то и делай...
- Примерно так. 4 года назад я пришел на эту должность (по предложению тогдашнего главы администрации президента Н. Егорова). Через несколько дней работы, когда не удалось дозвониться, чтобы получить совет, ни до президента, ни до работников администрации, я в лоб задал вопрос Н. Егорову: "Вы что, взяли меня сюда по принципу: "выплывешь - значит, научишься плавать"?" Он ответил: "Да, именно так". Поэтому я нахожусь в достаточно автономном режиме. То есть полномочия, данные мне президентом, настолько широки, что в принципе я сам определяю, где, когда и что делать. Самое главное, чтобы я не проиграл. Но бывает, что проигрываю. Не без этого.
- То есть вы - драматический актер, который в силу обстоятельств вошел в образ совершенно другого человека?
- Мне это несложно. Да и вживаться в образ мне не надо, зная образ мыслей Б. Ельцина, зная, что он хочет в каждый конкретный момент. Единственное, чего я боюсь: вдруг изменится его мнение по тому или иному вопросу и я могу не угадать? Но четыре года угадываю.
- Сейчас можно определенно сказать, что, по большому счету, провал импичмента - это большая победа администрации президента.
- В субботу после объявления итогов голосования я приехал в Кремль, и кое-кто пытался поздравить меня с победой: "Наконец мы начали побеждать!" Я ответил: "Давайте об этом говорить не будем. Наконец мы кончили проигрывать!"
- Кстати, насчет Кремля. За этой работой, наверное, стояли какие-то кремлевские аналитики?
- Хотелось бы.
- Роль самого Бориса Николаевича в этом процессе пассивна или активна? За это время он показался с утра в среду на ТВ, объявил об отставке Примакова и исчез...
- Роль Бориса Николаевича состояла в том, что он не играл никакой роли - не обращал внимания на этот процесс. Не скажу, что вообще не следил за ним. Безусловно, следил. Но не вмешивался в него. Он верил в то, что мы сами справимся, и его государственные дела были гораздо важнее, чем отвлечение на участие в этом процессе. Он был абсолютно уверен, что мы выиграем. И не ошибся.
- Чем объясняется такая роль Жириновского? Такой активности у него не было никогда, даже когда он только раскручивался как политик.
- Я объясняю это очень просто: после ухода с арены таких антикоммунистических сил, как "Демвыбор России", "Дем. Россия", и других Жириновский занял антикоммунистическую нишу. Он думал, что остался в ней один, и с удовольствием играет на этом поле. Поскольку коммунисты затеяли импичмент, Жириновский был крайне активен именно как антикоммунист. Пожалуй, единственно легально оставшийся в России.
- Говорят, что такая активность связана с тем, что его просто подкупили...
- Не знаю. Но в среду будет попытка со стороны коммунистов выставить несколько депутатов, которых якобы подкупили. И они должны якобы дать показания, покаяться....
- Какая у вас зарплата?
- 6 тысяч 500 рублей. Но как генерал я получаю еще и за звание - 900 рублей.
- В депутаты после этого не хотите пойти?
- Честно говоря, ощущения радости от этой работы у меня нет. Я доработаю с Борисом Николаевичем до конца срока, если он не сочтет нужным сменить представителя.
Молодой президент: плюсов больше, чем минусов