УГОЛЬ - наше национальное богатство - превратился в национальную головную боль. Дошло до того, что в шахтерском крае Кузбассе две трети шахт работали себе в убыток. На то, чтобы их закрыть и "смягчить социальные последствия перемен", Международный банк реконструкции и развития начал выделять деньги. Первый заем (выслан еще три года назад) - 500 млн. долл. - ищут до сих пор. Куда подевались деньги?
ЭКС-губернатор Кислюк и его экс-заместитель знают многое. Например, то, какое отношение к реструктуризации угольной промышленности имеет молокозавод, получивший в свое время 16 млрд. целевых "угольных" денег. Завод, кстати, до сих пор не работает. А также АО "Производство искусственных кож" - тоже отсталое и забытое всеми предприятие, производящее клеенку. И прочие, прочие расходы...
Новый губернатор Кемеровской области Аман Тулеев первым делом решил разобраться с финансами и создал в области Управление экономической безопасности - аналог Счетной палаты РФ.
С позапрошлого года регулярно проводился мониторинг социально-экономических последствий реструктуризации. Данные анализируют и обобщают аналитический центр "Реформ-уголь" и Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Деньги, как и людские судьбы, находятся под жестким контролем.
Час расплаты
ЗАКРЫВАЮЩАЯСЯ шахта обязана отдать все долги по зарплате и потом еще 3 месяца платить среднюю заработную плату.
В Кемеровской области каждому сокращенному горняку в прошлом году было начислено по 10237 руб - на 1181 руб. больше, чем, предположим, ростовским шахтерам. Через полгода администрация Амана Тулеева рассчиталась с 75% рабочих. Для сравнения: на Сахалине, например, две трети уволенных ждут денег до сих пор.
Социологи отмечают, что по сравнению с позапрошлым годом значительно меньше стало тех, у кого при увольнении с шахты возникали проблемы с получением денег. Если в январе 1999 г. только треть шахтеров в Кемеровской области ответили, что у них не было проблем с получением причитающихся сумм, а 41% указывали, что имели не просто трудности, а большие трудности, то уже к лету проблем не было у 55% опрошенных. А количество тех, у кого случились затруднения, сократилось больше чем вдвое.
Когда такие люди...
ШАХТЕР - человек особый. Особенно на Кузбассе. Здесь по сравнению с сахалинскими и ростовскими горняками в полтора раза больше тех, кто не согласен менять специальность, на 10% меньше тех, кому все равно, где работать, платили бы деньги.
Почему? Все просто. Во-первых, возраст. Около половины считают, что неспособны к переобучению. Около четверти - не верят, что переобучение поможет найти работу. Кроме того, на шахте зарплата выше, чем на большинстве из предлагаемых предприятий, да и вообще - привычка к социальным гарантиям, та же досрочная пенсия, очередь на жилье...
Многие работают на одной шахте в третьем поколении. В каждой семье обязательно кто-нибудь. Ну как от этого отказаться?
-У меня муж погиб на шахте, - бесстрастным голосом рассказывала женщина. - Сын пошел работать на ту же шахту и тоже погиб.
Однако перейти в другую отрасль для этих людей означает потерять свой социальный статус. У них психология такая - гегемон. Они привыкли, что с ними считаются. Им проще вернуть советскую власть, чем пойти работать на завод.
Люди, конечно, устраиваются, как могут. Как говорят в Кузбассе, у нас есть безработные, но нет безработицы. Часть подалась в милицию, остальные торгуют, работают грузчиками на базаре, охранниками. Кто-то продает спирт, кто-то машины ремонтирует.
Среди шахтеров, по мнению социологов, очень широко распространено представление о том, что это все - "спекуляция", что "спекуляция" противостоит честному труду и что государство обязано предоставить рабочему человеку возможность трудиться, а не подталкивать его к "спекуляции".
Для того чтобы помочь уволенным адаптироваться, губернатором Аманом Тулеевым был создан Региональный центр развития человеческих ресурсов и сеть центров социальной адаптации. За год через них прошло более 9 тысяч человек - примерно половина уволенных.
384 человека прошли программу переподготовки. Почти все они трудоустроены. В каждого область вложила почти 11 тыс. руб.
Международное сообщество махнуло на нас рукой. Летом прошлого года МВФ выдал России последние деньги и дал понять, чтобы впредь на него не рассчитывали. Несмотря ни на какие наши "макроэкономические показатели".
Единственный, кто еще в нас верит, - это Международный банк реконструкции и развития. Он 30 декабря прошлого года выделил России 100 млн. долл. так называемых угольных займов - денег на структурную перестройку угольной промышленности. И не последнюю роль в этом сыграли действия администрации Амана Тулеева.
До хорошей жизни - три года