ПО ДАННЫМ исследований психологии экстремальных ситуаций известно, что далеко не всякая катастрофа привлекает к себе всеобщее внимание. Увы, человеку свойственно отвернуться от беды, не заметить ее, если она... не зрелищна. "Вне конкурса" - видимая опасность, воплощенная в яркие визуальные формы, - пожар, разрушение, взрыв. Чем не фейерверк. Правда, российский психолог М. Мелик отмечает, что состояние "радостного карнавального возбуждения" через 3-5 дней сменяется вялостью, апатией, а через 10 дней бывали и случаи депрессии.
Всякую трагедию можно сравнить с гигантским яйцом, в котором под натиском обстоятельств лопнула скорлупа. Тот, кто находится внутри этого яйца, видит, что заключено внутри. Психологи это называют еще ситуационной клаустрофобией. Опыт, добытый в эпицентре катастрофы, делает человека осмотрительнее. Тот, кто наблюдает со стороны, приобретает "периферийный" опыт, который мешает оценить подлинные масштабы опасности. В Чернобыле два рыбака, на глазах которых пылал четвертый блок, разворачивались пожарные расчеты, как ни в чем не бывало продолжали ловить рыбу, пока не "схватили" по 400 рентген. Почему? Потому что считали, что все, что происходит, происходит не с ними. Зеваки, которые не хотели уходить от подножия горящей Останкинской башни, рассуждали так же.
Меняются обстоятельства - меняется и взгляд. Обслуживающий персонал останкинского ресторана "Седьмое небо", в котором огонь закоптил стены, но не тронул сервированные столы, выбравшись из "скорлупы" трагедии, сразу же почувствовал себя необыкновенно счастливым. Это состояние необычайной гордости, которое испытывают люди от того, что чудом остались живы, психологи из Национального института психического здоровья (США) назвали "медовым месяцем". Он может длиться до полугода. Причем у тех, кто видел фрагменты тел, раздавленных в шахте лифта, эта фаза будет острее и дольше: они воочию видели, от чего их уберегла судьба. Самое величайшее потрясение укладывается всего-навсего в одну фразу: "На его месте мог бы оказаться я".
Но "медовый месяц" переживают не только те, кто выбрался из передряги, но и те, кто за ней наблюдал. Как ни парадоксально, люди, которых горе не коснулось напрямую, испытывают, глазея на катастрофу, чувство личной уверенности и социальной стабильности. С одной стороны, их минула чаша сия. С другой - они участвуют в этой "страшилке", потягивая пиво и посиживая в уютном автомобиле. Чем не кинотеатр под открытым небом? Когда есть хлеб, зрелища выходят на первое место. И, несмотря на то что катастрофы разительно отличаются друг от друга, по мнению психолога экстремальных ситуаций Ю. Александровского, существуют универсальные реакции на опасность. На место трагедии "стекаются" не только зеваки, но и авантюристы и мародеры. Причем в любых, самых критических обстоятельствах 10-25% людей обязательно сохраняют самообладание и здравый смысл. Это обнадеживает.
СЕНСАЦИЯ. Машина времени уже существует?