Ее имя - само по себе минор. Дочь великого танцовщика Мариса Лиепы. Жена одного из лучших в мире скрипачей Сергея Стадлера. Ее брат Андрис - тоже солист балета с мировым именем.
Диковинными существами представляются балерины простому человеку: мазохистские диеты, прозрачные от худобы лица... "Мой рецепт, - смеется Илзе Лиепа, - побольше мучного и сладкого и никаких движений!"
И все же звучит в ее словах что-то... "инопланетное". Отстраненную, прохладную манеру, с которой держится Илзе, можно было бы объяснить балтийским темпераментом, но тут и другое - атмосфера всего этого дома, старинной "балетной" квартиры, с просторными комнатами, с разбросанными по полу замысловатыми гимнастическими снарядами. Ходит, мурлыча, по этому "инопланетному" ландшафту кошка. Непростая кошка, зовут ее Екатерина Гельцер - по имени русской балерины и прежней владелицы квартиры. Бродит где-то здесь, наверное, и ее дух...
- НАШ отец очень гордился этой квартирой, и нам тоже это передалось: мы верили, что здесь живут балетные призраки...
- Как думаете, они вам помогают?
- Наверное. Хотя трудно разобраться, что идет от духов, а что - от родителей.
- Значит, больше родители?
- Родители, конечно. Но вообще моя жизнь складывалась всегда как бы вопреки всему - обстоятельствам, людям. Так пошло с самого начала. На нас переносили нелюбовь к отцу. Правда, он сам с детства нас к этому готовил: "Имейте в виду, - говорил, - то, что простят Ивановым или Петровым, не простят детям Лиепы!"
- А как вы впервые вышли на сцену?
- Как сын Чио-Чио-сан. Я еще не занималась балетом. Мне было 5 лет. Отец, отвел меня в Большой, я выиграла конкурс и целых два года участвовала в этом спектакле. Галина Вишневская была моей "мамой". Потом мы долго не виделись, а полтора года назад встретились в аэропорту в Хельсинки. Я подошла к ней и сказала: "Галина Павловна, я просто не могла пройти мимо - когда-то я была вашим сыном!"
- Недавно шла кинокартина "Танцующие призраки" - о детях из балетного училища. Неужели там правда бьют палками?
- Нет, нас во всяком случае не били. Но я должна сказать, что если кого-то и бьют, то это не так уж плохо. У нас такая профессия, что проходит время и ты думаешь: "Господи, почему меня не били тогда? Как жалко, что меня не били палками! Насколько легче мне было бы сейчас". Когда я пошла в училище, отец мне сказал: "Илзе, с этого момента ты должна забыть всех своих подруг". В училище нас держали в ежовых рукавицах: краситься - не смей, прийти в сережках - не дай Бог! С точки зрения обычного человека, образ жизни, конечно, монастырский, но я совершенно не жалею, что была лишена всего этого. Мы, люди "внутри" балета, ко многому относимся иначе. Для меня моменты отрешения ради работы - самые полноценные. Ведь все эти тусовки, суета - только видимость жизни. Вам кажется, что нечто происходит с вами, вокруг вас, но на самом деле не происходит ничего.
- Можно ли сказать, что ваша карьера сложилась вопреки и Большому театру?
- Да, поначалу мне прочили карьеру характерной танцовщицы. Между прочим, то же самое было когда-то и с отцом. Ему говорили, что ничего больше он танцевать не будет. А он еще тогда написал и заклеил в уголке своего дневника: "Я буду танцевать Принца в "Лебедином озере"! Я тоже с ужасом думала: "Неужели и мне всю жизнь предстоит выступать только в кордебалете?" Но в глубине души знала, что нет. Окончательный выбор помог сделать мой брат Андрис. Он сказал мне: "Представь, что ты всю жизнь будешь биться в эту стену в Большом ради крошечного успеха, - разве для этого ты живешь?" И точка - с этого момента театр стал для меня просто службой, не больше, а я почувствовала себя независимой балериной.
- Хорошо кошке, которая гуляет сама по себе. Но и трудно, наверное?
- И хорошо, и плохо. Это накладывает отпечаток, для женщины и балерины нежелательный. Однажды педагог, с которой я работала в театре, сказала мне: "Что-то у тебя стало очень сосредоточенное выражение лица..." В балете нет этой машины, как в шоу-бизнесе. И я сама приглашаю актеров, сама слежу, как поставили свет, наклеиваю таблички на гримерных. Потом одеваюсь и на сцену - такой вот тренинг перед спектаклем!
- Где, если честно, вы больше любите выступать - у нас или за рубежом?
- Конечно, приятнее гам, где больше это ценят. Меня вообще злит, что наши блестящие музыканты и актеры должны здесь работать практически задаром. Когда-нибудь чаша эта переполнится. В каком направлении развивается культура, во многом зависит от государства. И, по-моему, большая ошибка заключается в том, что абсолютное предпочтение у нас отдается поп-индустрии. Для целого поколения это обернется трагедией. Наша молодежь не имеет даже возможности выбрать, ей сразу сказали, что хорошее искусство - это "На-На", Алена Апина и Филипп Киркоров, а остальное - ерунда.
- А как вы отдыхаете?
- Люблю поспать подольше, хотя потом расплачиваюсь за это вялым самочувствием. А иногда у меня бывают "запойные" недели, когда я хожу по театрам, смотрю новые спектакли.
- Какие книги у вас под рукой?
- Сейчас читаю (смеется) Конан-Дойля в десятый раз, расслабляюсь. Когда идет работа, очень трудно читать что-то серьезное.
- А замужество, семья - как нашлось время для них?
- Все получилось очень забавно. Андрис просто привел Сергея и сказал, что нашел мне мужа.
- Сергей Стадлер - известный скрипач, постоянно в разъездах, плюс ваши гастроли - не мешает все это семейному счастью?
- По природе своей мы с Сережей не домоседы. Одна квартира у нас в Мюнхене, другая - в Петербурге, но до сих пор нет своего Дома в высоком смысле слова - кочуем, где-то обитаем, делаем отчаянные попытки создать видимость семейного очага. И если бы не наше мужество, то, конечно, давно бы ничего не было. Как видите, снова все выходит вопреки. С другой стороны, мы научились вдвойне ценить те редкие моменты, когда мы вместе. Зато, как говорит Вишневская, у нас не было времени, чтобы надоесть друг другу.
- Вы целиком поглощены работой, своим миром, или вас интересует что-то и за стенами этой квартиры или концертного зала - общественная жизнь, политика?
- Недавно я случайно попала на встречу деятелей искусства с политиками в Дом актера. Вообще-то я старалась раньше не вникать в подробности нашей политической жизни, а тут почувствовала, что все это волнует меня до глубины души. Моя мечта заключается в том, чтобы люди могли спокойно жить, не заботясь о политике. Ельцин же не волнуется, хорошо я позанималась сегодня у станка или нет. Почему же я должна переживать, какой там указ он подпишет? Я за то, чтобы все были профессионалами на своем месте.
Галина Вишневская: "Кулаки нужны только бездарности"